Воровка

Светлана Алимова

Голди сглотнула, не смея пошевелиться. Застыла, как кролик перед пастью хищника. Зря она пришла на вересковые пустоши, ой зря! И зачем только стала допытываться ответов? Нужно было оставить корзинку, поклониться, поблагодарить и драпать назад в Морланд, пока ее опять не изуродовали! Она разозлила ту, кого злить было никак нельзя!

Калунна несколько раздраженно вздохнула и добавила:

— До чего же ты глупая и трусливая. Да не злюсь я! Ты просто ужасна. Но ведьма из тебя получилась потрясающая.

— Что? — не поверила своим ушам Голди.

— Это не комплимент и не знак

симпатии, а объективный факт, — нахмурилась Калунна, помахивая львиным хвостом, — вы, люди, живете очень мало, но ты за каких-то жалких десять лет успела оставить яркий след в жизни многих. Настолько яркий, что Беата пожелала вернуть тебя в мир живых. Ты столько всего колдовала и изобретала, а ведь даже не была настоящей ведьмой. Ты смеялась над словом «невозможно» и доказывала, что возможно все, если приложить силы, упорство и талант. Хотела разделить свой колдовской дар на две части! Безумная идея, но что-то в ней есть захватывающее. Некий полет мысли и воображения. Мне такое всегда нравилось. У тебя огромный потенциал, и мне интересно, что ты можешь сотворить, если получишь больше времени и дар, подобный дару моей Валери. Это ведь именно он сделал тебя такой ведьмой, какая ты есть сейчас. Так почему бы не дать тебе шанс принести моему культу пользу? А наличие рядом Александра не позволит тебе сбиться с пути. Как там иногда называют священников? Пастырь? Вот и будет тебя пасти, блудная черная овца. Я посмотрю, что выйдет из вас обоих в будущем, но явно что-то любопытное.

Голди отпустило.

Калунна признала ее заслуги. Невероятно. У нее появился шанс стать своей, вписаться в общество жриц и получить ее покровительство и защиту. Если только она будет достаточно интересна вересковой богине.

Хотя та буквально обозвала ее бестолковой овцой. Обидно. Голди всегда считала себя умной.

Калунна зевнула и потянулась.

— А ты перестань ею быть, если не нравится. Уважение просто так не получают.

— Что?

— Перестань трястись, говорю. Никто тебя не убьет, пока будешь соблюдать мои правила. Но если сбежишь — останешься без моего покровительства, а это бывает смертельно опасно в некоторых обстоятельствах. О которых ты можешь и не подозревать, но о чем всегда буду знать я.

Равнодушное лицо Калунны вдруг расцвело улыбкой.

— Все, аудиенция окончена. Беата идет сюда. Твое время вышло.

Голди встала и поклонилась.

— Благодарю тебя за ответы, о Калунна.

Она подхватила метлу и зашагала навстречу своей настоящей подруге, мысленно ставя пометку быть очень осторожной с новыми знакомствами. И желательно держаться подальше от мертвецов. История с Молли только чудом не закончилась ее смертью.

— Привет, — улыбнулась ей Беата, — как ты?

— Все отлично, солнце, — бодро ответила Голди, — мэр, правда, ноет, что зря платит мне зарплату, ведь я месяц не была на службе, но я уже привыкла к его капризам. Никуда он от нас не денется. Поддержка культа ему необходима. Я вытащу из него все, что нам будет нужно.

— Молодец. Я рада, что всегда могу на тебя положиться. Но не забывай отдыхать и думать о себе, — мягко посоветовала ей Беата, — к слову, Джеральд хотел с тобой о чем-то поговорить, как можно скорее. Он

сейчас в полицейском участке Хисшира.

— Ладно, зайду к нему. А у тебя что за дело к Калунне? Нужна помощь?

— Нет. Сеанс регулярной поглажки и выдача новых заданий, — флегматично ответила Беата, — пока что я достаточно хорошо справляюсь с делами культа, чтобы угодить ей. Хорошего дня, Голди.

— И тебе тоже.

Голди поспешила на разговор с Джеральдом. Впрочем, прежде чем портить себе настроение беседой с противным угрюмым бирюком, Голди позвала Александра, и они принялись увлеченно целоваться перед полицейским участком. Кто-то из его коллег одобрительно засвистел, а Трэвис Джонсон досадливо закатил глаза.

— Да сколько же можно? Лемьер, ты нарочно что ли юной подружкой перед нами хвастаешься? Я тебя сейчас в патруль по деревне отправлю! За отчеты усажу! Да заканчивайте вы уже целоваться! Голди, на вас люди смотрят! Не стыдно?

— Ни капельки, — весело ответила Голди, — это мой парень, хочу — целую, хочу — обнимаю!

— Я тебя обожаю, — зеленые глаза Александра сияли от счастья.

Настоящего, искреннего, а не наколдованного. Ну как можно было согласиться на замену любви суррогатом? Привораживать, искать удобного мужа и одновременно заводить любовника или гнаться за тем, кто не отвечает на твои чувства. Зачем? Все эти глупости ведь не давали ровным счетом ничего.

Голди снова поцеловала Александра.

— И я тебя.

— Эх, где мои двадцать лет? — вздохнул Трэвис Джонсон. — Ну или хотя бы сорок. Соблазнил бы сейчас горяченькую ведьму и горя б не знал! Джеральд, ты там разводиться не собрался? Эй, да не смотри на меня так, я же пошутил! Вот смотрит, будто убить готов!

Голди с Александром прыснули, и последний сказал:

— Скоро в Морланд приедет мой друг, отец Вирджил. Он мне недавно звонил. Он — очень милый и добродушный человек, вы обязательно поладите.

— Это я умею, — легко отозвалась Голди, — надеюсь, это знакомство будет более удачным, чем прошлое. Кстати, твоя проблема с превращением прошла?

— Да, будто удалось преодолеть какой-то внутренний барьер. Хотя лучше бы таким обстоятельствам не повторяться, — Александр поежился, — но служба Калунне будет нелегкой, и я должен быть готов к любым опасностям.

— Я тебе еще оберегов сделаю. Не волнуйся.

На порог участка вышел Джеральд.

— Александр, не мог бы ты нас оставить? Нам с Голди нужно поговорить.

— Что-то случилось?

— Пока ничего.

— Ладно. Любимая, я буду внутри. Зови, если что.

Когда он ушел, Голди хмыкнула и повернулась к Джеральду:

— Видишь? С тобой, оказывается, опасно оставаться наедине, и так считают другие люди.

Джеральд проигнорировал это замечание. Он внимательно смотрел на Голди.

— Я расспросил Силвер Стоун о вашей сделке.

Сердце Голди екнуло.

— И что она сказала?

— Что ты ее пугаешь. И явно чего-то от нее хочешь. Я рассказал ей о твоем коварстве, убедил не иметь с тобой никаких дел, после чего проводил и посадил на поезд всю их семью. Они вернутся только в день похорон Руперта Стоуна, и я буду рядом. Что бы ты не задумала, ты им не навредишь.