Воровка
Шрифт:
Если нижняя часть вересковой богини была львиной, то верхняя принадлежала прекрасной женщине с бледно-золотыми волосами, волной спускающимися до щиколоток. Из макушки у нее торчала пара небольших коричневых рожек, а чуть дальше торчком стояли ушки, похожие на уши оленя или косули. Человеческие уши отсутствовали. Фигура у нее была изящная и женственная, лицо сияло юностью и красотой, а большие лиловые глаза подчеркивали ее нечеловеческую природу.
Объективно Калунна была просто восхитительна. Если не знать о ее характере и не пугаться двух с половиной метров роста.
— Ленты и заколки хороши, цветы в моем вкусе, но вот бальзамы так себе, — мелодичным голосом сообщила она, — в следующий раз свари их сама. Беату и Адалинду ты в этом не обойдешь, но твои старания повысят цену подношению.
— Как прикажешь, — Голди уставилась в землю, чтобы не встречаться с ней взглядом. — Я… я хотела спросить: я получу наказание за то, что сделала?
— За что именно? — лениво спросила Калунна. — Перечисли.
Голди сглотнула. Врать определенно не стоило: Калунна видела всех насквозь.
— Я… я собиралась бежать из культа и дарованного тобой тела.
— Не дарованного. Твое воскрешение целиком и полностью оплатила Беата. Она обещала, что ты будешь полезна, и я оставила тебя.
— Значит, за это наказания не будет?
— Нет. По нескольким причинам. Но я озвучу только одну: мысли — не преступление. Ты не сбежала, и проступок не был совершен. Тем более, что твои ошибки по тебе же и ударили.
— А какие еще есть причины?
Калунна приподняла ее за подбородок львиным хвостом, заставляя смотреть себе в глаза.
— Ты и так их знаешь. Я ведь не выбирала тебя своей жрицей, а лишь согласилась на просьбу Беаты. Есть ты или нет, мне все равно. Предательство должно караться, но ты не клялась мне в верности. Я не стану требовать от тебя многого.
— А то, что я хотела сделать с Силвер Стоун? — напряженно спросила Голди. — И то, что не смогла защитить Терезу и Руперта от смерти, будет поставлено мне в вину?
— С чего ты взяла, что меня должны волновать чужаки и их проблемы? — удивилась Калунна. — Мне поклонялся только мальчик, Денни. Ему я и помогла, защитив его вместе с отцом. Он будет мне верен, даже уехав в Кловерфилд, а вот остальные вскоре забудут обо мне. Пока мой культ не придет туда, где они надеются спрятаться от веры в настоящее божество. Глупцы. Этот континент будет принадлежать мне, как было прежде. И тогда бежать им будет некуда.
Она достала из корзинки цветы и принялась плести венок.
Голди облизала пересохшие губы.
Калунна говорила о семье Стоун, но намек был ясен: все это касалось и ее тоже. Побег стал бы временным решением. Культ Калунны накроет всю Авалонию медленной, неотвратимой волной, и лучше уж быть в числе завоевателей, чем завоеванных. Интересно, какова будет реакция Чарли Бэнкса на повторный приход призрачного пса? Как бы беднягу инфаркт не хватил.
Впрочем, если Денни продолжит молиться Калунне, он защитит всю свою семью от беды. Вот уж действительно, маленький хранитель мира и покоя в их доме. Сумел поладить с вересковой богиней за какой-то месяц и оплатил спасение отца бейсбольными карточками.
Голди глубоко
— Ты поставила защиту на их дом по просьбе Александра, а потом забрала ее.
— Естественно. Тот глупец ведь сам от нее отказался, — Калунна надела сплетенный венок на голову и достала из воздуха зеркальце, чтобы полюбоваться на себя в нем, — он сохранял верность Безымянному богу до конца и звал его, пока не сгинул в болоте. Теперь ты понимаешь, как важно молиться правильным богам, маленькая воровка? Ошибешься — и будешь кричать в пустоту, но никто тебя не спасет. Других богов больше не осталось. Только я буду править этим континентом и живущими здесь людьми. И лишь мне стоит поклоняться, чтобы от этого был хоть какой-то толк.
— А на другие континенты ты не пойдешь? — быстро спросила Голди.
Нет, бежать она больше не собиралась, но запасные варианты всегда должны быть.
Калунна бросила на нее насмешливый взгляд.
— Они мне не интересны, но Валери горит желанием захватить весь мир во славу моего имени. И у нее это выйдет, если Беата не будет против. Я мешать им не стану, хотя другие земли куда хуже этих. От себя добавлю, что на Авалонии больше всего магии в земле и колдовских семян в людях.
— Колдовских семян?
— Ты хотела знать, откуда берется колдовской дар. Он — семя, сотворенное и посеянное мной. После смерти ведьмы он возвращается ко мне, но меня долго не было, и колдовские семена хаотично болтались по миру, перелетая между случайными людьми. Женщины более восприимчивы к таким вещам и лучше притягивают колдовское семя.
Голди задумалась.
— А у Денни есть колдовское семя? Он может стать колдуном?
— Нет. Но может.
— Как это?
— Ты же стала.
Голди онемела, сообразив, на что намекает Калунна.
Она ведь не выиграла в эту лотерею и дар получила лишь после воскрешения от самой Калунны. Значит, теория о колдовских семенах — правда? Вересковая богиня создала дар специально для воровки и пустышки, а дар Валери вернулся ей? И при каких-то настолько же специфических обстоятельствах Денни станет колдуном, как стала ведьмой Голди?
Тут Голди вдруг осознала нечто важное, чего в упор не замечала раньше: с момента воскрешения она колдовала без малейших проблем. Ее дар не был ущербным, крохотным или негодным. Он был таким же, как дар Валери: любимицы Калунны, обещавшей сложить мир к ее львиным лапам.
Пловчиха сравнялась с дельфином.
— Но почему? Почему мне достался такой замечательный колдовской дар? Ты ведь ненавидишь меня! — с трудом выдавила она.
— Не мни о себе слишком много, глупая бродяжка. Ты вызвала мой гнев, испортив все мои планы, но при этом была лишь марионеткой демона и бестолковым ребенком. Мою ненависть еще нужно заслужить, и ты до этого не дотягиваешь. Почему я дала тебе столь хороший дар? Уж точно не из милосердия или симпатий к тебе. Ты мне не нравишься. Я не доверяю чужачкам. Ты навредила моей драгоценной Валери. И мой культ прекрасно обошелся бы без тебя, — взгляд Калунны жег Голди лиловым пламенем, — однако есть одно «но».