Воровка
Шрифт:
Но нет, он сидел на стуле и пялился на освещенную подъездную дорожку, по которой ни один автомобиль не подъедет к задней стороне особняка.
– Вы что–нибудь желаете?
Он перевел взгляд с удручающего вида. Маркус, освобожденный раб крови, стоял возле раковины, его хрупкое тело было скованно от напряжения, молодое лицо и древний, затравленный взгляд отмечены печатью заботы и беспокойства.
Эрику хотелось откусить ему голову со злости. Но это было не просто нечестно, даже жестоко. Маркус отличался от жителей этого дома, которые были
Эрик скользнул взглядом по рабскому ошейнику, вытатуированному вокруг мужской шеи.
– Нет, Маркус, – ответил он хрипло. – У меня все под контролем, благодарю…
Телефон, лежавший рядом с ним, с вибрацией от звонка пополз по гранитной столешнице. Увидев, кто звонит, Эрик выругался, но ответил.
– Целитель, – сказал он.
Док Джейн, как ее называли, медлила.
– Эрик, как ты?
– Хорошо, благодарю. – Он никогда не понимал этих ненужных прелюдий. Но он не хотел оскорблять женщину, которая так долго и усердно пыталась спасти его кузена. – Как у тебя дела?
– В порядке, спасибо. – Повисла пауза. – Слушай, я хотела уточнить кое–что касательно разговора об Эссейле, состоявшегося две ночи назад. Я оставила вчера сообщение?
– Я не получил его. – То есть не послушал то, что она наговорила в голосовую почту. – Прощу прощения.
– Ничего страшного. Я, эм, я не хочу давить на вас никоим образом, я просто хочу прояснить, какое вы с Эвейлом приняли решение относительно вашего кузена? Боюсь, я не совсем поняла, определились вы с решением или нет.
Не в состоянии усидеть на месте, Эрик поднялся и прошел к открытой зоне отдыха с видом на реку, просторному пространству, обставленному мебелью, которую его кузен приобрел вместе с самим домом. Свет был выключен, диваны, столы и лампы представляли собой лишь очертания и тени в оттенках черного и серого, такой интерьер никак не разгонял его пессимизм.
Воистину, состояние Эссейла тяготило его уже многие недели, и он не получал удовольствия от того, что ему приходилось решать судьбу мужчины. Но он не мог терпеть его страданий.
– Алло? – позвала его целитель. – Связь пропала?
Остановившись перед стеклянным полотном, Эрик посмотрел на укрытую снегом лужайку, которая обрывалась берегом реки Гудзон. Через мутный поток расположился центр Колдвелла, представляя собой сетку огней – недвижимых вертикальных и подвижных горизонтальных.
– Нет, – пробормотал он. – Не пропала.
– Вы предпочитаете не предпринимать никаких действий? Спешить некуда.
– Если не считать его страданий. – Эрик помедлил, напоминая себе, что мужчинам не положено показывать свои слабости… но рот двигался сам по себе: – Мне ненавистна тюрьма, в которой он оказался. Он – последний, кто захотел бы пребывать в обездвиженном состоянии, в плену своего тела и не имея контроль над ним. Ты говоришь,
Целитель вздохнула с сожалением.
– Нет, ты прав. Он давно страдает, а качество его жизни… скудное, если не сказать больше.
– Я думал, что смогу найти решение. Увы, мои надежды не оправдались.
– Какое решение?
– Уже неважно. – Он замолчал, ожидая, что его посетит другая идея. – Мы подошли к концу, не так ли?
– У вас с братом в распоряжении столько времени, сколько нужно.
– Будь я в таком состоянии, то не оценил бы нерешительность.
– Судя по всему, его не мучают боли.
– Ты знаешь это наверняка или только предполагаешь? – Не получив мгновенных заверений, он кивнул, хотя женщина не могла увидеть его. – Значит, ты не уверена.
– Снимки свидетельствуют об этом…
– Время пришло. Достаточно. Мы с Эвейлом немедленно выезжаем к вам. Мы сделаем все, что нужно, и будем рядом, когда он… – Голос сорвался, и он прокашлялся. – Мы не оставим его в последние мгновения его жизни.
– Я понимаю, насколько вам трудно, – мрачно сказала целитель. – И я рада… не потому, что вы оказались в таком положении, а что понимаете всю серьезность ситуации.
Воистину, печаль в ее голосе дарила ему некое успокоение… словно они с братом были не одни в своем горе.
Женщина продолжила:
– Пока вы едете к нам, я все подготовлю…
– Подожди. – Он закрыл глаза. – Что… что произойдет в конце?
– Мы дадим ему морфий, чтобы убедиться, что он ничего не почувствует. А потом я остановлю его сердце.
– Он ничего не почувствует?
– Нет.
– Ты уверена?
– В этом вопросе на сто процентов.
Открыв глаза, Эрик увидел близнеца, заходившего в комнату. В стекле отражение Эвэйла было недвижимым, как гора, свет из кухни превратил его фигуру в возвышающуюся тень.
– Мы немедленно отбываем, – сказал Эрик целителю. – И встретим транспорт сразу, как только они будут готовы забрать нас.
Вишес вошел в переулок, высоко вскинув пистолеты, с инстинктами начеку. К несчастью, его тело было неповоротливым и лишенным координации, словно кровь превратилась в каучуковый клей, а кости с трудом держали вес. Но, черт возьми, он выяснит, нет ли там других теней.
– Видел раньше что–нибудь подобное? – тихо спросил Бутч.
– Нет.
– Слышал о подобном…
– Нет.
– Читал…
– А ты как думаешь?! – рявкнул он.
Коп выругался.
– Я бы с радостью ответил «Да» на последний вопрос, потому что меня бросает в дрожь при мысли, что ты понятия не имеешь, что это было.
Дыша через нос, Ви учуял в воздухе задержавшийся аромат, и остановился. Нахмурился. Повернулся направо.
– Что такое? – требовательно спросил Бутч.
Принюхиваясь, как гончая, Вишес подошел к стене здания.
– Одеколон. Свежий. А под ним – запах вампира. Здесь только что кто–то был.