Воровской общак
Шрифт:
— Стоять! — скомандовал конвоир в темном закоулке с одной-единственной дверью под номером одиннадцать. — Руки за голову, лицом к стене.
Заскрежетал отпираемый замок. В ноздри ударил запах анаши и домашней жратвы.
Переступив порог, Руслан застыл на месте, озираясь. Камера, в которую его привели, вмещала пару двухъярусных коек и одну одноярусную. Принадлежала она местному пахану — толстогубому амбалу в черном спортивном костюме. Увидев Руслана, он перебрался за стол, за которым уже сидели четверо сокамерников — бородатый
«На таких харчах немудрено ряшки отъесть, — подумал Руслан, прикидывая, сколько на столе консервов и сладостей. — Настоящие мордовороты. Кавказец еще тот волчара, у Кинг-Конга руки толщиной с ноги, да и остальные как на подбор. Но пасовать нельзя. иначе хана».
— Привет честной компании, — сказал он, сделав пару шагов вперед.
Зэк, которого он мысленно окрестил Толстяком, поднял на него круглые черные глаза.
— Кто здесь честный, а кто нет, еще не ясно, — прожевал он вместе с ломтем вареной колбасы.
— Если мы честные, то ты какой? — подхватил Заяц.
— Такой. — Руслан сделал еще два шага вперед. — Я Руслан из пятьдесят второй. — Он обвел взглядом присутствующих. — Кто рулит в хате?
Все посмотрели на пахана в черном спортивном костюме, но он не представился, а принялся намазывать маслом кусок булки.
— Тебя зачем к нам определили? — поинтересовался Кинг-Конг с нескрываемой угрозой. — Подсадной?
— Обоснуй, если так считаешь, — сказал Руслан.
— Грамотный, — ухмыльнулся Толстяк.
Как ни странно, его действительно звали почти так, как заочно окрестил его Руслан.
— А ну, Толстый, пригласи гостя к нашему «дубку», — велел пахан в спортивном костюме.
— Милости просим. — Толстый встал, подошел к Руслану и отвесил шутовской поклон, после чего осведомился: — Курево есть?
— Есть, — ответил Руслан, обошел толстяка, как некий неодушевленный предмет, и остановился напротив пахана. — Меня пригласили, я пришел, — произнес он.
— На рассвете казненный пришел, головы он своей не нашел, — дурашливо продекламировал Заяц.
— Падай, — предложил пахан, указывая взглядом на свободное место.
Руслан подчинился. Вернувшийся к столу Толстый поднес ко рту банку сгущенки и с аппетитом зачавкал. Руслану никто не предложил даже хлеба, что было верхом бестактности.
— Ты кто по жизни? — спросил пахан, мерно пережевывая бутерброд. — Откуда?
Руслан назвал масть, фамилию и статью. А затем напрягся, услышав вопрос, заданный подчеркнуто равнодушным тоном:
— Почему на допросах в молчанку играешь?
— Что же мне, песни петь? — парировал Руслан.
— А ты певец? — засопел
— Оперу оперативники любят. Я шансон предпочитаю.
— Ты не соскальзывай с базара, — предупредил Заяц, подвигая к себе объемистую синюю кружку с облупившейся эмалью. — Тебя по-хорошему спрашивают, почему в несознанку играешь?
— Об этом, — сказал Руслан, — пусть меня следак спросит, я ему отвечу.
— А мы тебя и так спрашиваем, — подключился Кинг-Конг. — От его имени.
«Да, это пресс-хата, стопроцентно!» — пронеслось в мозгу Руслана, когда он увидел, что Заяц, как бы невзначай, запихивает в кружку кулак, готовясь перейти от разговоров к делу, за которое его кормили булками и разрешали курить анашу в камере.
— А что, ты здесь вопросы задаешь? — дерзко спросил Руслан у гориллоподобного Киг-Конга.
— Допустим, я, — вмешался пахан.
— Так ты или следак?
— Заколебал он своим базаром! — Толстый щелкнул пальцами. — Пора ему язык укоротить.
— Погоди, — поморщился пахан. — Руслан все понял. На следующем допросе он все, что нужно, подпишет. Зачем же его ломать? Жалко дурика неопытного. Дадим ему шанс, братва?
— Дадим, — загудели сокамерники. — Шанс — не доля, не аванс.
Заяц приподнял кружку и принялся вытаскивать из нее кулак.
— Что за шанс? — полюбопытствовал Руслан, слегка откидываясь назад.
— А ты не понял? — изумился Кавказец.
— Не въехал до сих пор? — выпучил глаза Кинг-Конг.
— Это «пресс-хата», — заговорил пахан, усмехаясь. — Тут так опускают, что уже не подняться. Но для тебя сделаем исключение. Давай слово, что станешь сотрудничать со следствием и, так и быть, ломись из хаты.
— Ломиться, значит? — переспросил Руслан.
— Ага, — кивнул Толстый. — Барабань в дверь, зови попкарей на помощь.
— Вопи, что, мол, на толстую кишку твою покушаются, — хохотнул Заяц.
— Тебя мигом выпустят, — пообещал Кавказец. — Тут попкари дрессированные.
— Как же потом на меня правильные пацаны смотреть станут? — осведомился Руслан.
— Да уж лучше, чем на петю-петушка, — захихикал Толстый.
Он еще весело скалился, когда костистый локоть Руслана врезался ему в плешивый висок.
— С-сука! — простонал Толстый, заваливаясь на бок.
Все ссученные зэки, включая пахана, повскакивали на ноги. Заяц замахнулся своим эмалированным кастетом. Готовый к этому, Руслан отпрыгнул. Заяц, потерявший равновесие при ударе в пустоту, рухнул животом поперек лавки. На пол со звоном посыпалась посуда. Кавказец и Кинг-Конг бросились вперед, мешая друг другу.
Первого Руслан встретил коротким ударом в подбородок, второго хлестнул пальцами по глазам, развернул и толкнул на подоспевшего толстяка. Затем, не позволяя себя окружить, он запрыгнул на широкий стол, достал ногой голову Зайца и взялся за пахана.