Ворюга в клеточку

Гусев Валерий Борисович

– Класс!
– взвизгнул Алешка.
– Умница какая! А как же вы, извините, конечно, нацеливаете вашего ворюгу на всякие деньги?

– Правильный вопрос! Его глаза - это миниатюрные видеокамеры. Одна называется камера поиска, а другая - наведения. Когда их незримые линии пересекаются, значит, Карлсон находится прямо над целью. Он опускается на нее задом. Вот эта красная заплатка на попе - шлюз. Когда надо - он открывается и второй воздушный насос создает в Карлсоне, вернее в его грузовой камере, сильное разрежение - и предмет в него втягивается.

Вот, Леша, попробуй сам, - и Акимов протянул Алешке пульт, показал нужные кнопки.

Когда Алешка включил одну из них, на пульте вспыхнул крохотный голубой экранчик.

Акимов поставил на край стола пустую чашку.

– Давай, Леша, действуй.

И Алешка начал действовать. Сначала у него не очень-то получалось. Карлсон шарахался из стороны в сторону, качался, как пьяный, даже стукался в стены. А потом все наладилось. Карлсон вдруг завис точно над чашкой и стал медленно опускаться. Замер над ней. Заплатка поползла в сторону. Алешка нажал очередную кнопку, и чашка, подхваченная невидимой струей, исчезла в утробе ненасытного Карлсона. Тот взмыл под потолок, сделал круг, завис теперь над подставленной ладонью Акимова. Снизился, распахнул заплатку и уронил чашку ему в руку.

Я онемел от удивления, Алешка завизжал от восторга.

– Теперь ты, Дима, - предложил Акимов.

Я с трепетом взял в руки пульт.

У меня Карлсон плясал еще пуще, чем у Алешки. Один раз даже перевернулся вверх ногами.

Но потом и у меня дело пошло. Когда Карлсон взлетел, на экране появились две пунктирные линии. Сначала я добился, чтобы эти линии скрестились. А потом этим перекрестьем я стал осторожно ловить изображение чайной ложечки. И вскоре она тоже оказалась в руке гениального Акимова.

Многое стало ясно. И главное - эти загадочные кражи перестали быть загадочными.

– Вот так, ребята, я и стал преступником.

– Ну… не очень-то и преступником, - сказал Алешка.
– Это жулик Земан преступник. Только… не надо было вам у других немцев красть. Они-то не виноваты.

– Я же не нарочно, - повинился Акимов.
– Сначала я и не думал красть ничего такого. Я только хотел утащить у Земана свой договор. И мы со Степой стали за ним следить. И даже нашли сообщника в его офисе. И он нам однажды сообщил, что Земан взял некоторые деловые бумаги домой, чтобы с ними разобраться. Номер его квартиры я узнал, а с окнами ошибся. И когда мы запустили Карлсона, то никаких бумаг на видном месте не обнаружили… А на экране появились вазочка с кольцами и стопка денег…

– И тут вам дядя Степа подсказал, - вставил Алешка.
– «Давай хоть деньги у него возьмем. Это будет честно».

Акимов виновато опустил голову.

– В общем, мы еще пару раз ошиблись. Ведь управлять Карлсоном в комнате просто, а на большом расстоянии - это большая проблема. Пока я освоился, конечно, много дров наломал.

– Папа говорил, - вспомнил Алешка, - что в фирме «Континент» похищены какие-то ценные документы. Карлсон натворил?

– Ага, - легко признался Акимов.
– Когда он не смог взять документы

в квартире Земана, то наведался к нему в офис. Дело в том, что раньше служебный кабинет Земана находился на первом этаже с решетками на окнах. А недавно он перебрался на седьмой этаж. Ну и…

– Понятно, - Алешка покачал головой.
– Сейчас я звоню папе, и мы все уладим. Вы только вещи немцам верните.

– Конечно. Непременно. Вот они, - Акимов шагнул на балкон и распахнул дверцу шкафа.

Там, на одной из полок, лежали полиэтиленовые пакеты с деньгами и золотыми вещичками. К каждому пакету была пришпилена бумажка с надписью: «Хофман», «Земан», «Вульф».

– Все в целости и сохранности, - похвалился Акимов.

– Не все, - сказал я и достал из кармана колечко, которое подобрал на крыше.
– Ну а вазочку Земану мы вернуть не сможем. Карлсон ее уронил.

– Вдребезги, - добавил Алешка.

– Что же ты?
– обернулся Акимов и погрозил Карлсону пальцем. Он вообще с ним обращался как с живым.

Рядом с пакетами лежала тоненькая стопочка каких-то сильно измятых бумаг.

– А это он из офиса спер. Увидел, что сверху лежит мой договор, ну и подхватил.

Алешка из любопытства полистал их.

– Ерунда. Какая-то выставка. Какие-то полотна. Какие-то Айвазовские.

На улице уже совсем стемнело. И стало прохладнее. Даже легкий ветерок пробежал. Пошелестел листьями и куда-то спрятался.

Мы стояли на балконе и задумчиво смотрели - кто куда.

– Вон наш дом, - показал Алешка Акимову.
– Наши окна. И наша мама.

Во всех наших окнах горел свет. И мама мелькала в них, будто сразу во всех. Наверное, или убиралась, или что-нибудь искала.

Мы вернулись в комнату. Алешка взял телефонную трубку.

Папы дома не оказалось. А мама сразу закричала:

– Вы где?

– У Карлсона на крыше.

– Вы у меня на туалетном столике ничего не брали? Из косметики.

– А мы косметикой не пользуемся, - обиделся Алешка.
– А когда папа придет?

– Мы поздно придем, он билеты в театр взял. В кои-то веки. Марш домой. Мне некогда.

Алешка положил трубку:

– Папы еще нет, а мама что-то ищет.

И тут я сообразил: достал из кармана наш газовый баллончик.

– А это что?
– спросил Акимов.

– Средство самообороны, - веско произнес я.
– Газовый баллончик.

– Можно посмотреть?
– он повертел баллончик в руках, прочел английские надписи.
– Где вы его достали?

– У одного деда купили. В переходе.

Акимов усмехнулся.

– Хорошее средство. Дезодорант-спрей. Совершенно безвредное.

Мы расхохотались.

– Наверное, мама его искала. Она им брызгалась, как духами.

– А хотите Карлсона на расстоянии попробовать?
– предложил Акимов.

– Мы ничего красть не будем, - твердо заявил Алешка.

– А я и не предлагаю, - обиделся Акимов.
– Совсем наоборот.

Тут я догадался. И выглянул в окно.

– Мама ушла. Света в квартире нет.