Восемь мечей
Шрифт:
— Тебе бы сейчас лучше спрятаться куда-нибудь в самую глубокую нору. Иначе сам горько пожалеешь, это уж точно, — презрительно скривившись, спокойно посоветовал ему Спинелли. — У вас еще есть ко мне вопросы, доктор… э-э-э… простите, не запомнил, как вас там зовут?
— Хм… да, есть. Вы узнали, что Деппинг выдает себя за респектабельного сельского джентльмена, и тут вас вдруг осенило: это же ни с чем не сравнимая, самим Господом Богом ниспосланная возможность на практике использовать свои, так сказать, специфические способности!
— Я это целиком и полностью отрицаю.
— Естественно, отрицаете. Другого никто и не ожидал… Хорошо, ну давайте даже допустим, только допустим, что вы, на самом деле желая всего лишь засвидетельствовать
— Да, похоже, вам известно немало, совсем немало, — слегка прищурив глаза, заметил Спинелли. — Ну а предположим, я признаю все это? Вы же не сможете доказать обвинение в шантаже, так ведь? Мы же договорились о дружеской встрече, только и всего.
— Что ж, согласен… Ну и как в таком случае она проходила?
Спинелли, похоже, пришел к какому-то решению, поскольку, обреченно пожав плечами, заговорил:
— Ладно, бог с вами, рискну, пожалуй… Все дело было в пуленепробиваемом жилете. Сказать, что я доверял старине Деппингу, было бы, сами понимаете, сильным преувеличением. И все-таки, несмотря на все меры предосторожности, он чуть было меня не достал!… Я стоял на берегу реки — собственно, узенькая речушка, которую они почему-то очень любят называть «рекой», — у самого края заливного луга с небольшой рощицей. Именно там мы и договорились встретиться. Светила полная луна, видимость была прекрасная, однако небо уже начинало затягиваться тучами. Я совершенно не ожидал ничего такого. Думал, он окажется достаточно благоразумным человеком, с которым вполне можно договориться. Как с любым, которого поймали, как у нас принято говорить, не совсем там, не совсем с тем человеком и не совсем с тем товаром…
Спинелли вдруг остановился, слегка вытянув шею, помотал головой из стороны в сторону. Как будто воротник рубашки сильно жал ему шею. Теперь все могли видеть даже его зубы. Затем продолжил:
— Вдруг за деревом позади меня раздался какой-то тихий шум. Я резко обернулся: там какая-то фигура, слегка пригнувшись, нацелила на меня пистолет. Причем настолько близко, что промахнуться практически не могла, это уж точно. Но на Ника она не очень-то была похожа. Я имею в виду ту фигуру с пистолетом… Насколько мне все-таки удалось разобрать при лунном свете, тот человек был моложавый, с усами. А вот голос… голос был Ника, это уж точно. Он, шипя, произнес: «Больше ты этого никогда не будешь делать!» А затем спустил курок, и в свете вспышки я отчетливо увидел один из его знаменитых золотых зубов…
Я был готов ко многому, но только не к падению в реку. Пуля ударила меня прямо в сердце, и если бы не жилет… В общем, я потерял сознание и упал в реку. Но, оказавшись в воде, практически сразу же пришел в себя. Речушка эта, конечно, узенькая и по-настоящему захолустная, но при этом все-таки довольно глубокая, с быстрым течением. Отплыв как можно дальше от того места, я за ближайшим поворотом выбрался на берег. Ник был полностью уверен, что разделался со мной. Раз и навсегда.
— И что дальше?
— Я вернулся в тот небольшой отель, где остановился, переоделся в сухое белье и лег спать. А теперь усвойте вот что!… Причем усвойте полностью, желательно без каких-либо вариантов: на меня вам повесить ничего не удастся! Все эти разговоры и прозрачные намеки на то, что я якобы незаметно последовал за Ником Деппингом, — чистейшая туфта, и вам это прекрасно известно. — Спинелли изо всех сил попытался привлечь к себе взгляд доктора Фелла. — Чистейшая туфта! От начала и до конца!… Тогда я сразу же лег спать и не выходил из номера вплоть до самого утра. Думаете, мне очень нужно было какое-то продолжение? Ошибаетесь. Я никогда в жизни не держал в руках пистолета и не собираюсь! Так что встречаться с Ником Деппингом у меня не было ни малейшего желания. Зачем?… — От напряжения его голос то и дело срывался на хриплый крик. — Да вы проверьте мое полицейское досье и посмотрите, есть ли там хоть какой-либо, даже самый маленький намек на практическое использование мною огнестрельного оружия… Нет, нет, сколько ни старайтесь, не найдете. Ничего не найдете! Ведь по сути я такой же добропорядочный человек, каким считался здесь и покойный Ник Деппинг. И совершенно не собирался возвращаться туда, чтобы снова с ним встретиться. Более того, даже не держал на него зуб за попытку меня убить. Воспринял все это как обычные превратности войны, только и всего. Убивать его? В принципе, наверное, оно того и стоило бы, но… кем угодно, только не мной… Ну а если у меня и было намерение, так сказать, попросить у него взаймы небольшую сумму, то… то неужели вы думаете, я настолько глуп, чтобы делать это таким дурацким способом? — Он с треском хлопнул ладонью по колену. — Нет, скажите, вы что, действительно так думаете?
Какое-то время инспектор Мерч старательно пытался вести стенографическую запись их беседы, но потом, видимо устав сражаться с бесконечными идиомами Спинелли, бросил это занятие и только внимательно слушал, плотно сжав губы под пшеничными усами. Хью Доновану было предельно ясно, что происходило у него тогда в голове, — он по-прежнему искренне верил в то, что в тот вечер Спинелли быстро сменил одежду, вылез на улицу через окно своего номера и снова отправился на встречу с Деппингом. Только на этот раз совершенно иного характера… Тут Хью с удивлением заметил, что доктор Фелл тоже внимательно смотрит на инспектора Мерча. Тот уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг передумал и озадаченно нахмурился. А доктор Фелл радостно захихикал.
— Туфта? Вы сказали — чистейшая туфта? — задумчиво переспросил он. — Да, я это знаю.
— Вы… вы знаете? И не…
— Да, знаю. Но, видите ли, мне прежде всего нужно было заставить вас говорить, — как всегда, спокойным, почти равнодушным тоном пояснил ему доктор. — Вообще-то, честно говоря, нас вполне устраивает тот факт, что к этому убийству вы не имели никакого отношения. Кстати, я совсем запамятовал сообщить вам, — его лицо буквально расцвело от удовольствия, — что жена владельца гостиницы видела, как вы влезали в окно своего номера в насквозь промокшей одежде. Около десяти часов вечера…
— И больше никуда не выходил? — не веря своему счастью, спросил Спинелли после долгой паузы.
— И больше никуда не выходили, — подтвердил доктор Фелл. — Это и есть лучшее подтверждение вашего алиби, друг мой. — Сказав прилюдно и вслух эту чудовищную ложь, доктор Фелл выглядел так же доброжелательно, как старый добрый сказочник, только что рассказавший детям очередную красивую небылицу, в которую они все искренне и с явным удовольствием поверили.
Спинелли, нервно передернув плечами, тихо спросил:
— Значит… значит, я могу идти? Значит, вы не собираетесь меня задерживать? Даже как важного свидетеля?
— Нет, не собираемся. Даже как важного свидетеля. Можете идти куда заблагорассудится. Постарайтесь покинуть эту страну в течение ближайших сорока восьми часов, и вас никто не будет задерживать.
На лице Спинелли появилось что-то вроде дикой, зловредной надежды. Прижав руку к груди, он сделал нерешительный шажок назад. Видно было, что в его голове вихрем проносятся мысли о подставах, ловушках, вариантах… Понимая, что делать этого не стоит, он, тем не менее, не удержался от вопроса: