Восемь шагов по прямой
Шрифт:
– Нет, - улыбнулись они.
– Хотите, мы вам покажем?
– спросил вдруг высокий и, не дожидаясь ответа, побежал к лестнице.
За ним побежал маленький.
– Не стоит, - сказал им вслед Рогов, но высокий уже лез вверх. За ним полез маленький.
– Ребята, не надо! Бросьте!..
Они лезли быстро и проворно - казалось, лестница сама течет вниз, а они лишь перехватывают перекладины. Рогов отошел, чтобы лучше видеть. "Вверх, вниз, да не один раз на день, приличная нагрузка", - подумал
Они дважды добирались до маленьких угловых площадок, но не остановились, а продолжали подниматься. Он представил ту высоту, расстояние до земли, открытое стылое темное пространство вокруг... "Черт меня дернул отпустить их!" - подумал он зло. Он вдруг почувствовал холод и пустоту в груди: по узкой балке, казавшейся отсюда лишь темной полоской, они перешли пролет, оказались с другой стороны и полезли дальше. Рогов выругался. На самом верху они сели отдыхать на перила.
У него перехватило дыхание, а ноги ослабли. Он отчетливо представил их наверху, как будто сам забрался туда, ощутил высоту и почувствовал головокружение.
Передохнув, мальчишки принялись бегать по балкам над пролетом. Рогов хотел закричать, остановить их, но боялся отвлечь их криком: он застыл, сжался и оцепенело смотрел вверх, не двигаясь. Весь он был точно скован морозом.
Некоторые балки не были видны, и казалось, мальчишки сами по себе носятся в воздухе; вполне верилось, что они ненароком могут отбежать в сторону и вернуться.
Сверху доносились неразборчивые оживленные голоса и смех. "Веселятся", - подумал Рогов. Страх отпустил его, и теперь он испытывал зависть: сверху им открывался ночной простор, разбросанные огни, а до звезд в разрывах облаков было подать рукой.
Рогов бросился к башне, схватил на бегу металлический прут и принялся бешено колотить им по толстой опорной трубе.
– Прекратите! Прекратите!
– кричал он, матерясь.
– Сопляки! Балбесы! Слезайте, к чертовой матери!
Он еще продолжал стучать, а они уже торопливо лезли вниз; в тишине, как камертон, звенела башня - протяжным угасающим звоном.
Рогов повернулся и зашагал к дороге. Он влез в машину и включил печку: его знобило. Мальчишки подошли и сконфуженно остановились.
– У вас мозги есть?
– хмуро спросил Рогов. Они виновато молчали. Цирк устроили. Что, жить надоело?
Они потупились, словно он был их начальником и распекал по работе.
– Я вас спрашиваю!
Они молчали. В тишине с шоссе донесся гул машины.
– Можно, мы пойдем?
– тихо спросил маленький после долгого молчания.
– Садитесь, - мрачно приказал Рогов.
– Нам тут близко, - сказал высокий.
– Садитесь. А то еще куда-нибудь заберетесь. Я из-за вас спать не буду.
Они въехали в поселок и проехали по улице мимо темных окон. Свет фар скользил по заборам и отражался в черных стеклах.
– Здесь, - сказали они.
Машина остановилась возле большого рубленного дома. Теперь нужно было проститься, на этот раз окончательно. Все долго молчали.
– Ну, что ж...
– сказал Рогов.
– Прощаемся?
– Чаю хотите?
– неожиданно предложил маленький.
Рогов посмотрел на часы: к отбою он уже опоздал.
– Хочу, - сказал он.
Втроем они вошли в темный дом, за дверью слышался многоголосый храп.
Вспыхнул свет, осветил бревенчатую кухню с большой печью, от которой несло теплом; на веревке сушились портянки и носки, у печи шеренгой стояли сапоги.
– Садитесь, - пригласил маленький.
Рогов сел к дощатому столу, высокий достал термос и кружки и налил всем крепко заваренный чай. Маленький нарезал большими кусками хлеб, намазал сгущенным молоком. Было тихо.
– Я на шахте работал, тоже в общежитии жил, - сказал Рогов.
Они ели, посматривая на него, и не решаясь говорить.
– Сколько те балки?
– спросил он.
– Какие?
– не понял маленький.
– По которым вы бегали...
– Широкие. Двести миллиметров.
– Высокий пальцами отмерил на столе расстояние.
– Двадцать сантиметров.
– Рогов неодобрительно покачал головой: куда как широко.
– Да там по прямой шагов восемь или девять всего, - успокоил его маленький.
"Всего", - подумал Рогов и представил себя там, наверху: нет, лучше без судей и без правил играть с канадцами.
– А работать вы должны в поясах?
– Должны, - вяло ответил маленький, а высокий промолчал.
Рогов допил чай и посмотрел на часы. Пора, он встал.
– Может, переночуете?
– тихо и без всякой надежды спросил маленький.
В тишине из-за стены глухо доносился храп. Мальчишки напряженно смотрели ему в лицо, ожидая ответа.
– Я уступлю вам кровать, - быстро сказал высокий.
– Мне рано вставать, - ответил Рогов в сомнении.
– У нас будильник, - торопливо сказал маленький.
Они повели его в соседнюю комнату, где было жарко и душно и стоял густой храп. Вспыхнул яркий свет. Рогов увидел просторное помещение, в котором было десять кроватей; на всех, кроме двух, спали люди.
– Зря зажгли, разбудите, - сказал Рогов, щурясь от света, но никто не проснулся.
Стены комнаты были оклеены журнальными картинками, фотографиями киноактрис, снимками хоккейных матчей. Он увидел и себя - на льду с кубком, поднятым над головой. Пахло прелой одеждой, мазутом, потом и было шумно от храпа. "Давно я не был в рабочих общежитиях", - подумал Рогов, ложась на кровать. И уже погружаясь в сон, он услышал шепот на соседней кровати: