Восемнадцать дней
Шрифт:
Потом дядя показал ему огород и повел в каморку, где была уже приготовлена постель. Некулай все молчал. Лишь когда дядя собрался уходить, решился попросить:
— Цигарку можно?
Дядя не курил, однако в доме всегда были одна-две пачки сигарет на всякий случай. Дал ему пригоршню «Национальных». Некулай закурил и сел на порог. Так сидел почти час. Потом лег спать.
— Не надо было его нанимать, — вздохнула тетя боязливо. — Ты что, не видел, какие злые взгляды он бросал украдкой? В такое время нечего брать
— Наверно, просто голодный, бедняга, и все, — попытался успокоить ее дядя.
— А как он глядел?
— Он озлобился от несчастий… Зачем еще и мы будем его ожесточать бесчеловечным отношением? — неуверенно возразил дядя.
В этот вечер все были встревожены и заснули с трудом. Около шести часов утра дядя вышел на крыльцо. Дверь каморки была приотворена. На огороде Некулай в одной рубашке вскапывал грядки под капусту. Он работал так увлеченно, с таким удовольствием, что даже не почувствовал приближения хозяина. Дядя внимательно посмотрел на него и тут же ушел, даже не окликнув его.
Тетя разбрасывала зерно курам.
— Это крестьянин, — сказал ей дядя. — Давно не брался за лопату, соскучился. — Он повернулся к Паулю, который прилаживал поплавок к леске. — Ты не видел его лица… Жаль! Оно было, честное слово, одухотворенным…
В обед на улице у ворот остановился военный патруль. Молоденький лейтенант в сопровождении трех вооруженных солдат вошел во двор. Молда тявкнула несколько раз, но быстро спряталась за сарай. Лейтенант принялся объяснять, что именно его интересует, а дядя внимательно его слушал.
— В селе у них есть какие-то подозрительные связи… — сказал офицер. — Может быть, вы что-нибудь знаете?
Дядя отрицательно покачал головой.
— Именно потому, что мои убеждения и чувства известны, те, кто поддерживает подобные связи, остерегаются и обходят меня…
Лейтенант уселся на скамью, вкопанную под орехом.
— Понимаю.
Тетя Ортенсия угостила его малиновым вареньем.
В калитке, ведущей в огород, появился Некулай. Он несколько раз ширкнул лопатой о камень, лежащий возле каморки, чтобы заострить ее. Вздрогнул и остановился на миг в нерешительности. Затем приставил лопату к стене сарая и направился к колодцу. Вытащил бадью, досыта напился, потом плеснул воды на руки.
Лейтенант внимательно смотрел на него.
— Подойти-ка сюда, любезный!
Некулай подошел.
— Фамилия?
Некулай назвался.
— Он местный? — спросил офицер учителя.
— Нет.
Лейтенант ткнул в сторону Некулая пальцем.
— Документы.
— Нет… — пробормотал Некулай.
— Как так… нет?
Один из солдат подошел ближе.
— Он живет в селе… в горах, — вмешался дядя. — Работал у меня и раньше.
— Это правда, господин учитель? — Лейтенант пристально
— Он очень усердный… очень работящий… — не уступал дядя.
Патруль ушел. Некулай наточил лопату и поспешно ушел работать.
— Перекуси что-нибудь, пообедай… И отдохни малость.
— Сначала закончу, — хрипло возразил Некулай. — Да я не шибко проголодался.
Сел он к столу лишь на закате солнца, ел много, жадно. Потом собрался уходить.
— Все? — удивился дядя.
— Все, — ответил Некулай. — Дела есть…
Дядя заплатил ему. Сверх всего дал еще пачку сигарет и пару ботинок.
— Подойдут?
Ботинки были впору.
Вечером дядя нашел на подоконнике в столовой синий конверт без марки. Он разорвал его и на пол упал листок, сложенный вчетверо.
— «Дорогой друг, пишет тебе Рукэряну…» — прочел он вслух, остановился и прочитал еще раз про себя отпечатанную на машинке строчку. Доктор просил его передать через Некулая лекарства и деньги.
— Деньги! — воскликнул дядя, и лицо его страдальчески сморщилось.
Пауль был в недоумении.
— Почему ты обманул лейтенанта?
Дядя горько улыбнулся.
— Да потому, что этот человек любит землю… потому, что я видел, как он работал… Будто молился, а не лопатой орудовал… Понимаешь?
Ужинали на веранде. Керосиновая лампа трещала и чадила, пламя трепетало в темноте. Трещал сверчок. Молда полаивала около ограды.
— Господин Константинеску…
Пришел Винтилэ, директор школы в селе Пойени, расположенном в двадцати километрах от Секу. В Пойени жила сестра тети Ортенсии. Дядя спустился навстречу директору и пригласил его к столу.
— По какому случаю к нам?
У Винтилэ, по его словам, были дела в примэрии. Надо было снять копию с какого-то документа и потом переправиться через болото в волостной центр. Это был мужчина лет пятидесяти, с поредевшими волосами, седыми висками и короткими рыжеватыми усами.
— Ну, что сейчас будет с этим отрядом солдат? Повсюду патрули шныряют… Покончат с этими?
Дядя нахмурился.
— А вы еще сомневаетесь?
Винтилэ отхлебнул вина из стакана.
— Каждый верит в свои идеалы…
— Преступления и грабежи называются идеалами?
Тетя Ортенсия снова наполнила гостю стакан.
— Что слышно у вас? — перевела она разговор. — Как поживают моя сестра и зять?
Винтилэ заерзал на стуле.
— Как раз об этом… Ваша сестра заболела… Просила меня зайти к вам и сказать.
Тетя помрачнела. Она хорошо знала свою сестру. Значит, произошло что-то очень серьезное.
— Заболела? — переспросила она.
— Ох, отвратное время переживаем, — безнадежно махнул рукой Винтилэ и встал.