Восемнадцатый скорый
Шрифт:
Я не знал, к кому мне следует обратиться. Открыл одну дверь, но комнатка, середину которой занимал массивный дубовый стол, была пуста. Пустой была и вторая, соседняя, такая же маленькая комнатушка.
Я подумал, что, пожалуй, неудобно бродить одному по кабинетам такого сурового учреждения, и покашлял, в надежде, что кто-нибудь отзовется.
В коридор тут же выглянул молодой сержант. Завидев незнакомого, поспешил придать себе должный вид. По его чрезмерной серьезности я понял: объясняться с ним придется долго и потому, неожиданно для самого
В милиции мне приходилось бывать редко, и, войдя в кабинет начальника, я невольно растерялся.
— Слушаю! — сказал начальник. В его голосе я услышал готовность выслушать все, что угодно.
Я решил, что необходимо представиться, и вытащил свое корреспондентское удостоверение.
Майор внимательно поочередно посмотрел то в удостоверение, то на меня и, найдя все верным, вернул.
— Слушаю вас, товарищ Володин, — сказал он.
Я объяснил начальнику, что мне нужно, чувствуя, что говорю много лишнего, не относящегося непосредственно к делу, но зная и то, что, пожалуй, без этого лишнего не обойтись, что нужно заинтересовать и самого начальника милиции, от которого, как я догадывался, зависело немалое.
— Понял вас, — сказал он, как только я закончил свое объяснение.
Майор вытащил из черного пластмассового стакана на углу стола неровно заточенный толстый цветной карандаш и постучал им о синее сукно стола.
— Пишите заявление. Самое обычное заявление на простой розыск. Будем искать вашу даму. Как там ее?
— Найдич, — подсказал я.
— Будем искать эту самую Найдич. Скоро не обещаем. Как начальник паспортного стола вернется — она у нас на сессии в институте, — так мы за поиски этой дамы и примемся. А пока пишите заявление.
Майор решительно прихлопнул ладонью по столу.
— И долго будет идти розыск?
— Как пойдет, — уклончиво ответил майор. — Может, месяц, а может, и год.
— Хотелось бы побыстрее!
— А это и от вас будет зависеть, — сказал начальник. И, видя мое удивление, пояснил: — Чем больше данных о ней сообщите, тем скорее найдем.
Майор пояснил, что необходимо указать мне: год и место рождения, последнее место жительства, ближайших родственников, родственников по мужу… Ничего этого я, конечно, не знал и знать не мог. Не был уверен, что и Бородин смог бы ответить на эти вопросы…
Начальник милиции, видимо довольный тем впечатлением, что произвели на меня его слова, улыбнулся всем лицом, обнажив оба ряда крепких здоровых зубов.
Видя мою нерешительность, майор пояснил:
— Заявление можно написать в произвольной форме, — кому — от кого. И затем далее обо всем, что вас интересует.
Бородин говорил мне, что Найдич Надежда Карповна
— Конечно мало, — сказал майор, бегло пробежав мое заявление, — но зацепка уже есть.
Взяв красный карандаш, он быстро начеркал в левом углу: Нач. пасп. ст. Прошу начать розыск.
Я вздохнул с облегчением, будто сделал очень большое и важное дело.
Провожая меня к двери, майор стал жаловаться на то, что функции милиции так обширны и с него за столь многое спрашивают, что порой и не знаешь, за какое дело в первую очередь браться.
Я выразил свое сочувствие майору. На прощание мы потрясли друг другу руки, и я вышел на улицу. Впереди виднелась чайная. С огромной — белым по зеленому — вывеской.
Была та самая пора, когда солнце, перевалив за половину, уже не поддает жару, но жар этот теперь сам по себе исходит, испаряется от железных крыш, от стен домов, от булыжника, от всего того, что день-деньской лежит и стоит под солнцем.
Из открытой настежь двери столовой несло поджаренным луком, подсолнечным маслом и другими дурманящими запахами кухни. У буфетной стойки толпились мужчины. Пиво летом в районной чайной всегда праздник. Я тоже занял очередь в буфет и, получив свою кружку пива, сел к окну за свободный столик. У меня были свежие газеты, и, не спеша потягивая пиво, я стал просматривать их.
— Можно присесть к вам?
Я отложил газету и увидел Старкова. Обе его руки были заняты кружками с пивом. Старков поставил их на стол, стянул с головы синий суконный картуз и, кивнув на полдюжину кружек, сказал:
— Самое времечко пивка полить.
Он покосился на соседние столики и, расстегнув ворот рубахи, жадно припал к кружке.
— Люблю бочковое! — крякнул он, опорожнив первую кружку. — Приезжал на почту, брату позвонить. А вы по какому делу, если, конечно, не секрет?
Я подумал, сказать или нет. И все же сказал, следя за выражением его лица.
— А для чего нужна Найдич, разве мало того, что рассказал Бородин?
В голосе его слышалась плохо скрываемая тревога.
— Мало, — ответил я.
— Кому это нужно теперь, — с досадой махнул рукой Старков. — Да и к чему ворошить прошлое? Было и быльем поросло. Разве не так? — спросил он, забыв про свое пиво.
Я возразил.
— Это дело, конечно, ваше, — сказал Старков, — но лично я вам ничего рассказывать не буду.
— Но вы же там, у Бородина, обещали, — напомнил я.
— Мало ли что обещал, а потом передумал, — сказал Старков, сдувая пену с кружки, — у меня эта история вот тут, — он провел ребром ладони по горлу. — Так что не обижайтесь, — сказал он, снова занявшись пивом.
Я допил свою кружку. Старков подвинул мне новую кружку, но я отказался, пояснив, чтобы не обидеть его, что не большой любитель пива.
— Отсюда назад, в Студеное? — спросил он.
Я кивнул.
— Так вместе пойдем на большак попутку ловить? — предложил Старков.