Шрифт:
ПРОЛОГ
Она не понимала, почему боится ехать домой.
Замок был уже совсем рядом, и вид знакомых стен должен был бы подействовать на нее успокаивающе. Ведь ей всегда нравился как выстроенный мужем несколько старомодный дом, так и его обитатели. Светлый, цвета слоновой кости дворец Владетеля Меренты представлял собой здание в духе фантазий Возрождения, однако призванные внушать невольное благоговение — как, например, в королевской резиденции — привычные элементы отвесной готической архитектуры были расставлены в нем так ловко, что среди хитросплетения каменных стрельчатых арок и шпилей укрывался по-настоящему уютный дом, в чем в очередной раз проявился
Она осадила коня, заставила его застыть на месте и попыталась установить источник своей тревоги. И как и всегда, ничего не вышло. Как бы ей хотелось так же легко выделять и анализировать свои ощущения, как это делает ее муж! Он просто взглянул бы на замок и сказал: «Там, да? Это демонята вышли в ночь побаловаться. Их влияние ты и почувствовала». Или: «Потоки этой ночью нестабильны, понятно, почему ты нервничаешь». Или выдал бы любое другое объяснение, целиком зависящее от его особого видения, которое без труда расчленяет причины ее дискомфорта в маленькие, доступные пониманию события, с которыми можно быстро разобраться и забыть.
Солнце уже село. Возможно, все дело именно в этом. Белое яркое солнце, лучи которого дочиста отмывают землю от всевозможной нечисти, ушло. За ним в свою западную могилу последовала и Кора. Остались лишь несколько звезд. Но и их скоро поглотит тьма. Все, что пряталось от дневного света, оживало, воплощая худшие кошмары, которыми люди сами себя запугивают, населяя ими ночь. Она взглянула на небо и вздрогнула. Не было видно даже лун Эрны: две из них уже зашли, а самая маленькая еще не показалась. Скоро наступит такая тьма, которую мир земного типа едва ли может знать. «Истинная ночь», как сказал бы муж. Крайне редкое, почти небывалое стечение обстоятельств для мира, находящегося у самого сердца Галактики.
Ночь власти.
Она тронула коня с места и постаралась уйти в воспоминания о своей семье, борясь с тревогой, охватывавшей ее все сильнее и сильнее с первых же шагов, как она выехала из Бэлломи какой-то час назад. Ее дочь, пятилетняя Алике, уже освоила азы верховой езды и в восторге каталась без седла на маленьких лошадках замка всякий раз, как позволяли родители. Девятилетний Тори явно унаследовал от отца жгучее любопытство, и его в любой момент можно было обнаружить в самом невероятном месте за каким-нибудь малодозволенным делом. А чего стоит старший, Эрик, гордый обладатель одиннадцатилетнего жизненного опыта, уже практикующий свои чары на всей замковой прислуге! Только он перенял способности отца, которые еще послужат ему, когда он получит отцовские земли и титул: за время правления Владетель одними своими чарами отвадил от их вотчины множество врагов.
Что же касается ее мужа, самого Владетеля… Она любила его со страстью, граничащей с болью, и почитала не меньше, чем любой подданный. Это был идеалист, который с первой же встречи поразил ее воображение, увлек своими мечтами о Возрождении и склонил на свою сторону, пока король и Церковь обманными путями лишали его всех заслуг. Молодой гений, он обратил войны Ганнона в настоящий триумф, поскольку содействовал объединению всех населенных людьми земель. Он вывел псевдоконей из одной местной породы, почти неотличимых от настоящих коней Земли, направив их естественную эволюцию по такому пути, что всеобщему изумлению не было предела. А его псевдокошки охотились на местных грызунов с истинно кошачьим рвением, не обращая внимания на вредных насекомых, служивших излюбленной добычей для их предков. Всего через два поколения их шерсть и даже поведение на охоте стали полностью соответствовать кошачьим, как он и обещал.
Она искренне верила, что нет ничего, что ее муж не смог бы совершить, если это придет ему в голову… Возможно, это ее и пугало.
Когда
— С отцом, ваша светлость… — Грум придержал стремя, пока она спешивалась. — Думаю, в подземелье.
Подземелье. Она постаралась не показать, как ее обдало холодом от этих слов, и направилась сквозь вечерние тени к главному входу. Подземелье… «Там только библиотека, — говорила она себе, — коллекция земных редкостей и его кабинет. Ничего более. И если дети с ним… Это страшно, но не слишком. В конце концов, они унаследуют замок и все, что в нем есть. Почему бы им и не ознакомиться с его обустройством?»
Тем не менее холод пробрал ее до глубины костей, едва она вошла под прохладные каменные своды, и только осознание того, что этот холод гнездится внутри нее самой, в сердце ее страха, заставило ее сбросить плащ и теплую тунику в руки служанке.
— Вам записка, — сообщила та. — Его Превосходительство велел передать это вам, как только вы приедете.
Она взяла пакет слегка дрожащей рукой и поблагодарила. «Я не стану читать это здесь», — приказала она себе. В холле рядом вполне можно было уединиться. И только плотно прикрыв за собой тяжелую дубовую дверь, она вынула из конверта сложенный лист бумаги и прочитала записку мужа.
«Пожалуйста, зайди ко мне, — писал Владетель, — как можно скорее. В мастерскую внизу». Кроме этих слов там были лишь оттиск его фамильного герба вверху да вязь инициалов подписи внизу, но она хорошо понимала, читая, как много скрыто между строк… И что ей не хватит интуиции, чтобы прочесть укрытое, а потому придется спускаться, так ничего и не узнав заранее.
Она мельком взглянула в огромное зеркало — главный предмет обстановки в этой комнате с низким потолком — и подумала, не стоит ли переодеться перед тем, как появиться перед мужем. Ее платье, выдержанное в стиле Возрождения, за день измялось и покрылось пылью, и его теплый кремовый оттенок внизу стал почти ржавым, потемнев от здешней красной глины. Хотя кое-где прикрытый плотной верхней туникой Владетельницы легкий шерстяной ворс платья оставался чистым. Она вынула несколько шпилек из прически, и волна червонно-золотых локонов упала на плечи и спину. Владетель любит ее волосы, этот наряд, он любит ее, говорила она себе, и никогда и никому не позволит ее обидеть. Она привела в порядок прическу, чуть взбив локоны, чтобы они выглядели пышнее, и влажной салфеткой отерла пыль с лица. Этого хватит. Этого должно хватить, если он хочет видеть ее как можно скорее.
Преисполненная дурными предчувствиями, она спустилась по винтовой лестнице, которая вела в подземелья.
Пустую библиотеку освещала одна-единственная свеча. «Зажжена давно, — подумала она, отметив длину свечи, — значит, он провел здесь почти весь день». Все стены библиотеки были заставлены стеллажами с книгами, излагавшими историю человечества со времен Первого Жертвоприношения до нынешних дней, — исписанные мелким, робким почерком первых поселенцев, напечатанные грубым шрифтом на первых печатных станках Эрны или старательно скопированные из древнего святого писания, с правописанием и стилем изложения, которые были в ходу на далекой материнской планете в давние полузабытые времена. Она также легко узнала кожаные переплеты двенадцатитомного трактата мужа по военному искусству и не столь солидно оформленные записи по овладению магией.