Восход черного солнца
Шрифт:
Коридор повернул и расширился. И перед ними распахнулось громадное пространство, и бесчисленное множество большеглазых Потерянных наполняло его. Они собирались в небольшие группы — семьи? — члены которых, тесно сгрудившись, поддерживали небольшие костерки, скребли и полировали кости, вырезали украшения, выискивали друг на друге паразитов. Когда появился их маленький отряд, головы тех, кто поближе, повернулись, и Дэмьен отметил отблески огня на украшениях, тонких каменных резцах и осколках раковин, продетых через щеки, ноздри, даже сквозь веки. Большей частью это были мужчины. Сильнейшими, очевидно, были те, на ком больше
На стенах, богато, хотя и примитивно разукрашенных, многочисленные рисунки древесным углем и пятна лишайника сливались в грубый, но достаточно сложный узор. И здесь Потерянные укрепляли стены каркасом из костей съеденных животных, но тут они, казалось, служили более декоративным, нежели практическим целям. Отполированные до сияющей белизны, кости мерцали, как драгоценные камни, в неверном свете ракханских костров. Косточки ступней и кистей, тонкие фаланги пальцев были выложены наподобие мозаики и скреплены каким-то природным цементом…
Дэмьен присмотрелся поближе к этим блестящим безделушкам. И что-то внутри него сжалось. Он негромко зашипел, совсем как ракх; мышцы его напряглись. Он еле-еле удержался, чтоб не схватиться за меч.
« Не здесь. Не сейчас. Сначала найди выход из этого проклятого муравейника «.
Он постарался загородить спиной узор на стене, чтобы его не увидели женщины, надеясь, что больше нигде такой выставки нет. Отчаяние поднималось в нем, слабость, что пришла вслед за осознанием собственного бессилия. Но он и вправду был бессилен: его обессилила тьма, и лабиринт, и отсутствие Фэа, пригодного для Творения, но более всего всевидящая власть врага, который и теперь, быть может, обшаривал земли ракхов, разыскивая их. Хоть это немного утешало — пока они остаются под землей, есть шанс, что он их не обнаружит.
Пещерные ракхи стали подходить поближе, кто на двух, кто на четырех конечностях, они подбирались, сколько хватало храбрости, и отскакивали, шумно фыркая, когда чуждый запах достигал бледных ноздрей. Хвосты возбужденно били по бокам, свиваясь и развиваясь, как змеи. Как это они чуют запахи в такой вони, подумал Дэмьен; в такой тесноте смешанный смрад плесени и звериных тел был невыносим. Он привлек Сиани к себе, прикрывая ее; Хессет держалась позади — ее» свой-не-свой» запах мог спровоцировать агрессию.
Утыканный окликнул людей. Выждав мгновение, он разразился резкой речью, обрушив на Хессет серию ракханских фраз, звучавших как угрозы. Еле сдерживаясь, она стала переводить:
— Он говорит, это крайний народ, они живут на самой границе места… «места-нет». Он говорит… — Она судорожно вздохнула; ей приходилось стоять и переводить, хотя все ее животные чувства криком кричали, что нужно спасаться бегством. — Он — видящий-во-сне, и они будут делать то, что он скажет. Он попросит их, и они оставят нас здесь, и мы будем спать в… нет… Не могу… — Волнуясь, она прервала речь. — Я не знаю, о чем он.
Но утыканный упорно продолжал.
— Отсюда они могут провести нас к Дому… к месту голубого света, — поправилась Хессет.
Дэмьен слышал, как натянуто
— Он говорит, прямо под этим местом туннели, которые нам нужны, но по ним нельзя ходить. Они очень узкие, а стены… «сейчас-падать», так он сказал. Это заброшенные туннели. — Ее тонкие ноздри раздувались в ужасе, невольно реагируя на неведомую угрозу. Она еще раз глубоко вдохнула — медленно, словно с усилием втягивая воздух. — Очень опасно. — Перевела ли она слова этого сновидца или откликнулась на собственные мысли? — В прежние времена там много умерло, в этом «месте-нет». Теперь ракхи туда не ходят. Ни один ракх туда не пойдет.
Утыканный оскалился, показав кривые зубы.
— Но я пойду, — переводила Хессет, а он гулко стукнул себя в грудь, задев при этом одно из торчащих украшений, так что из ранки брызнула кровь. — Я видящий-во-сне, я храбрый, я знаю, где «место-нет», и отведу вас туда. — Покрытые пленкой глаза уставились на Дэмьена с явной враждебностью. — Полагаю, это для него способ самоутвердиться…
— Я понял.
Разумеется, очень знакомый социальный механизм. Примитивный, животный… но так поступают и самцы-люди. Он припомнил маленького мальчика, храбро переждавшего истинную ночь в одиночку, чтобы добиться признания, какого заслуживали лишь отчаянные смельчаки. Это была бравада. Все это — одна сплошная бравада.
— Ответь ему «да», — резко приказал Дэмьен. — Скажи ему, что я хочу видеть, осмелится ли он провести нас туда, куда не ходят ракхи. Я хочу знать, что сильнее — его… видение или его страх? Так и скажи, — распорядился он.
Пока утыканный слушал вызывающую речь, Дэмьен следил за его лицом. Поэтому он не видел лиц тех ракхов, что окружали их, только слышал, как кто-то из них шумно вздохнул.
Но утыканный только коротко кивнул, как бы принимая вызов.
— После сна. После того, как вы увидите светящееся место. Тогда пойдем. — Он махнул рукой одной из женщин, и она, семеня по-крысиному, скрылась во тьме. — Крайний народ даст вам приют для отдыха. Вы не будете спать вместе, так что…
— Мы будем вместе, — резко оборвал его Дэмьен. И почувствовал, раньше, чем увидел, что в глазах Хессет промелькнуло облегчение. — Все время.
Утыканный уставился на него бледными глазами, будто пытаясь сразить его взглядом. «Ну погоди!» — подумал Дэмьен. И ответил ему таким же упорным взглядом. Наконец ракх несколько принужденно кивнул.
— Все трое вместе, — согласился он. Частокол на его щеках делал его мимику гротескной пародией на человеческую. — Вы пойдете, а крайний народ принесет еду…
— Никакой еды, — отрезал Дэмьен. И повторил, так как утыканный, похоже, колебался: — Никакой еды.
Ему показалось, будто кто-то из младших ракхов хихикнул — из толпы донеслось какое-то бульканье, — и тошнота накатила на него, когда он понял возможную причину веселья. Но он постарался держаться твердо, напыжившись не хуже самцов-ракхов. И после некоторого молчаливого сопротивления утыканный принужденно отступил.
— Не будет еды. Идем. — Ракх жестом разогнал воняющую плесенью толпу, чтоб дали пройти. Через какое-то время Дэмьен почувствовал, что воздух почти пригоден для дыхания. Он по-прежнему прикрывал рукой Сиани и следил за Хессет — за ними шли.