Восход Черной Луны

Бершицкий Николай Олегович

– Ты все-таки многого недоговариваешь, - с подозрением произнес вестник, глядя, как колесница Лорда Хаоса, пущенная им на правый фланг с каким-то хитрым умыслом, сталкивается с его сторожевой башней.
– Едва ли ты сам останешься в сторонке, пока легионы преисподней будут разорять города. Или ты затеял нечто большее, чем участие в обычной войне?

– Не совсем обычной, - Хаос прищурился, прикидывая следующий ход и три хода после него.
– Скажем так, меня будет интересовать кое-что другое, нежели Сатаниила.

– Но ты сам говорил, что отдал под командование других

Владык большое число безликих.

– Да. Мне не потребуются войска. Я вряд ли даже отправлюсь с остальными. Там будет Ааззен, а я не собираюсь помогать ему.

– И все же ты хочешь принять участие в кампании своего повелителя.

– Я всегда найду способ устроить шикарную заварушку, - весело ответил Хаос, отводя назад кинутые на правое крыло части. Вот увидишь, скучать не придется никому.

– Уже предчувствую крупные дела...
– Лукиус на мгновение отвлекся.
– Жаль прекращать нашу игру, но мое присутствие срочно потребовалось в Чертоге.

– Ничего, у нас еще достанет времени, чтобы закончить. Тьма достаточно далеко.

Лукиус развернулся и исчез в том же разломе, из которого явился.

Глава 20

Когда все паладины прошли сквозь створ портала, оставив ущелье в другом мире, и выстроились рядами, Бьерн произнес:

– Ну вот, друзья мои, мы на месте. Представляю вам Долину великанов, - ярл обвел рукой лежащую перед войском холмистую местность, отдельные части которой поросли густым хвойным лесом, укрытую не сходящими вековыми снегами.

Где-то вдали острые пики скал и снежные шапки гор рвались в небеса, заслоняя долину от лучей солнца. В мохнатых ветвях сосен звенела тишина и потрескивал мороз. Портал находился на небольшом возвышении, откуда открывался вид на заметенную пургой каменную стену. За ней можно было отличить несколько покосившихся домов с провалившимися под весом снега крышами. Ветра не было, и крепкий мороз просто щипал щеки людей. Оба дварфа тоже разрумянились, хотя холод доставлял им меньше неудобств, чем их менее привычным к лютым зимам Асгисла компаньонам. А на родине своего народа хоть раз бывали дварфы с каждой обжитой ими сферы, да и выбирали они, как правило, области для проживания сходственные по климатическим условиям с милым сердцу Асгислом.

– Да, эти места забросили давно, - признал очевидное Вондар.
– Однако мне так кажется, что и великанов здесь нет: слишком уж тихо.

– Турсов давно не видели, - согласился Бьерн.
– Правда, в долину все равно никто не ходил. Обычно ее обозревают с другого берега Медвежьего ручья или из крепости. Из-за гор плохо видно, что происходит в долине. Великаны могут сейчас спать.

– Нет, вряд ли, - Вондар окинул взглядом горы.
– Разве только их тут двое-трое.

– Тогда в путь, - приободрился от слов повелителя ветров ярл.

– Тогда дайте мне шубу, - язвительно произнес Ксандор, пародируя воодушевление Молотобоя.
– Не знаю, как эти ребята в железных панталонах будут обходиться, но мой жилет может защитить только от пары выстрелов, если те придутся в пластины брони, а подогрева в нем нет. Эландра тоже окоченела, а Акуана вообще скоро кипятить придется,

пока он в сосульку не превратился.

– Каждого воина Чертога греет его внутренний свет, - напомнил Вондар.
– Если он есть.

– Ну, тебе-то хорошо говорить, ты у нас великий чародей, стихиями повелеваешь, а мне света маловато.

– Что у вас за мужчины, люди?
– развел руками князь.
– Не можете на морозе находиться. Наши воины с малых лет почти без одежды по сугробам бегают, борются на льду и лазают по горам в любую погоду.

"А еще им нужны табуретки, чтобы до врагов дотягиваться", - хмыкнул Ксандор, при этом, решив все же свои мысли не афишировать.

– Вот женщину я могу понять.

С этими словами Бьерн скинул красный плащ, подбитый мехом, и передал его Эландре. Девушка оскорбилась словами ярла, но холод вынудил ее принять помощь.

– К тому же идти не долго, главное, чтобы Медвежий ручей нас не затормозил.

– А еще сугробы, в которые мы, скорее всего, по самую макушку уйдем, - все с тем же сарказмом добавил Ксандор.
– Кое-кто так и вовсе провалится - потом выковыривай.

Бьерн недовольно покосился на безостановочно жалующегося воина. Однако здесь его возмущение заслуживало внимания. Долина десятилетиями заносилась снегом, лето в Асгисле не баловало его жителей солнечным теплом, а вытаптывать дорогу к порталу просто никто и не собирался.

– Да, Тьяльви, лыжи-то мы и не взяли, - с досадой обратился к скальду ярл.

Тьяльви виновато кивнул.

– Я могу уплотнить снег, сомкнув молекулы силой космоса, - перебил неловкое молчание Нигаэль.
– Но нам придется идти по одной линии, никуда не сворачивая. Так что в случае нападения войско будет беззащитным.

Чемпионы переглянулись, и элементалист продемонстрировал всеобщее согласие кивком. Да и выбирать было не из чего. Избранный пошел вперед, выставив руку ладонью вниз. Там, где простиралась его ладонь, снег сжимался, словно его засасывало в трубу, сквозь которую тот не мог пройти, образуя пробки. Наст расстилался на два метра по оба плеча Нигаэля, поэтому следовавшим за ним воинам пришлось сплотить строй. Долина оказалась очень широкой: на многие километры белый ковер с узорами лесов уходил на запад, с востока за древними руинами поселения гномов бежала шустрая горная речушка, по другую сторону которой легла равнина, огороженная хребтом. Путь армии Чертога же лежал на север, где долина была гораздо уже. Горный проход впереди отчетливо виднелся белой до боли в глазах щелью меж темных громад, однако будто бы не приближался.

Местность была открытой, отчего расстояние казалось менее значительным. И все же путь не казался длинным. То и дело внимание людей отвлекалось на маячащие над поросшими редкими кривыми деревьями скалами точки. Большие и, скорее всего, хищные птицы кружились целыми стаями то исчезая из вида, то появляясь вновь. В отдалении послышался волчий вой и шум волн, настороживший людей еще сильнее.

– Похоже, ручей не замерз, вот досада-то, - прокряхтел Молотобой, когда войско совсем приблизилось к проходу, и шум разбивающейся о скалы воды стал отчетливее некуда.