Восход Черной Звезды. Эра осторожности
Шрифт:
И опять-таки к удивлению Делилы Многолицый оказался весьма нежным и страстным любовником. Когда они объяснили урням, что люди с Земли привыкли совокупляться без посторонних, что условие это — необходимое, и умники любезно угнали прочь нахалов-глупиков, она обнаружила, что секс во исполнение долга не менее сладок, чем секс для восстановления душевного равновесия, и даже куда слаще, чем ласки небрежного, неверного и неблагодарного любовника.
А потом под покровом могучих оранжевых лиан, густо затянувших рощицу, в которой они уединились, она прошептала на ухо Многолицему:
— Я была в библиотеке, я видела исторические хроники. И я знаю, чем кончится эта война.
Многолицый лежал рядом, закрыв глаза. Он медленно поднял веки. Он заговорил не сразу, и тон у него был слегка огорченный.
— Да, теперь
Она открыла рот, чтобы солгать от смущения или чтобы извиниться, но он не позволил ей.
— Прошу, говори шепотом, как можно тише. А насчет «почему» — забудь, это неважно. — Из-под раздутого купола головы глаза его смотрели мягко, с пониманием. Вдруг взгляд стал жестче. — Главное, — прошептал он, — убедить их, что мы приняли их сторону. Пусть они нам поверят.
— Да, — согласилась Делила, шевельнувшись. Легкое движение как будто спугнуло Многолицего, он отдернул ладонь, лежавшую на бедре Делилы, о чем она тут же пожалела. — А потом? Если мы добьемся доверия?
Многолицый сказал печально, но решительно:
— Шансов предотвратить войну у нас почти нет. Но и выбора не остается. Сделаем все, что сможем.
Хорошо еще, что военные познания урней, пусть и обширные, отличались односторонним характером. И это уже давало землянам призрачную надежду совершить невозможное. Для урней война означала именно «сражение», «схватку», «бой». Разрушение городов, уничтожение живой силы противника, даже аннигиляцию целой планеты. И больше ничего. Шпионаж и коварные уловки были не в их репертуаре. Если Живые Боги имели понятие об искусстве шпионажа и предательских измен, своим питомцам они его не передали. Поэтому Цзунг Делила и Многолицый беспрепятственно добились, чего хотели. Джач с распростертыми объятиями встретил Многолицего, ввел его в планирующую секцию Совета, а Эй-Белинка приветствовал Делилу на практических занятиях. С большим удовольствием, нужно сказать, потому что Делила немедленно стала «звездой» учебной группы, любимой ученицей Эй-Белинки.
А научиться нужно было многому! Урни располагали оружием, о котором Делила понятия не имела, и даже не представляла, что такое оружие существует. Не только ракеты, лазеры, пучки тяжелых частиц, артиллерия, ручное оружие — нет, урни разработали целую систему, в которой отдельным видам вооружения была отведена своя особая роль. За восемь тысяч лет урни познакомились с технологией девяти разных цивилизаций. Конечно, не все, что они знали, было применимо к задаче освобождения США из-под ига агрессоров-оккупантов. Например, акустические гранаты, смертоносные для арахноидов, которые их изобрели, вызывали у людей лишь головную боль.
Но в оружейных кладовых урней хранилось немало прочих жутких изобретений.
Делила старалась не дать страху власти над собой, загоняла ужас поглубже. Оружие есть оружие. И собственным искусством она гордилась, как всякий профессионал. Начав с нуля, она быстро превзошла товарищей по группе — всех янки, всех урней и всех Настоящих Американцев, исключая Миранду. Делила оказалась прирожденным стрелком. И дело было не просто в умении рассчитать поправку или упреждение. Талант ее был более глубинного, инстинктивного свойства. Даже на урацком полигоне, где мишенями служили то китайские ракеты, то аппараты Живых Богов, похожие на иглы с пучками нитей на конце, наподобие грив, или какие-нибудь шары, каплевидные конструкции и многогранники — летательные машины прочих цивилизаций, которые имели несчастье воспользоваться «помощью» урней, — даже при стрельбе ионным пучком, или электромагнитными гранатами, или хлесткими шрапнельными ракетами, превращавшими панцири в решето, — в любом случае просто талантливый наводчик или стрелок отличался от абсолютного чемпиона одним: последним руководила подсознательная жажда разрушения.
Жажда разрушения у Делилы была.
Ее немного раздражала Миранда — эту вертихвостку не удавалось превзойти даже в умении уничтожать, но с угрюмым удовлетворением Делила заметила, что Кастору далеко до обеих женщин. У Кастора открылись неожиданные способности в иной сфере. К изумлению Делилы мальчишка оказался прирожденным пилотом. Пилотировать ему приходилось всего лишь дистанционно управляемые зонды — для начала в пределах влажной атмосферы Мира, потом — орбитальные мини-аппараты, не более чем топливные баки с телеметрической системой на крышке, в общем, ничего выдающегося. Но врожденный талант сразу же показал, на что он способен. Долгие часы, которые он просидел за учебными терминалами, позволили Кастору натренировать дополнительные необходимые навыки, и он так же точно и быстро считывал показания навигационных приборов, оценивал предлагаемый машиной курс и выполнял маневр, как и Делила, — это притом, что за спиной у нее были годы летного опыта. А потом… потом урни дали ему Глаз! Настоящего шпиона-разведчика, заброшенного через переходник на земную орбиту, чтобы подсматривать за китайцами и всем, чем они там занимаются. Это была вершина всех мечтаний Кастора! Теперь он управлял собственным космическим кораблем! Корабль слушался его команд, исполнял все, что Кастор от него хотел! Кастор пришел в такой восторг, что даже Делила улыбалась, глядя на него. Однажды после полудня, когда закончились полетные занятия, она вслед за Кастором вышла из-под навеса, последовала за ним вдоль предангарной площадки.
— Эй, юноша! — добродушно окликнула она Кастора. — Погоди-ка. Не убегай. Я тебя не съем.
Он обернулся, увидел ее, покраснел.
— О Делила! Я думал… ну, понимаешь…
— Да? Ты думал — что? Что я стяну с тебя одежду прямо здесь, на глазах наших маленьких друзей?
За ними, как всегда, увязался отрядик глупых урней.
— Я думал, мы вечером увидимся, — закончил Кастор.
— Ну да, если старой женщине захочется немного ласки, ты не откажешь в ее просьбе, очень благородно, — сказала Делила и, прислушавшись к собственным словам, решила, что взяла неверный тон. Всё Миранда, во всем эта гадюка виновата, подумала она. Миранда заставляет ее ревновать. На самом же деле она вовсе не ревнует, просто из самых добрых чувств ей хотелось бы продолжать — в разумных пределах, — сексуальные отношения с этим молодым человеком, чтобы он зря не растрачивался на глупых желторотых вертихвосток или гарпий-янки с их ненасытным аппетитом… Поймав себя на этом, она решила, что мысли приняли нехорошее направление.
— Кастор, — сказала она покорно (настолько покорно, насколько вообще была в состоянии изобразить смирение), — мне просто нужно с тобой поговорить.
Он посмотрел на нее оценивающе. Она понятия не имела, что он увидел в ее лице, но тем не менее он сказал:
— Конечно, Делила. — Он усмехнулся. — Я как раз шел посмотреть, как играют детишки. Хочешь, пойдем вместе?
— Куда пойдем? — Она повертела головой. С этой стороны предангарной площадки располагалось гнездо, и там Делила уже успела побывать неоднократно. Еще раз наведываться в гнездо ей не хотелось — не очень-то приятно чувствовать на себе враждебные взгляды воинственных двухметровых амазонок.
— Увидишь, — пообещал Кастор. И не обманул.
Школа располагалась за гнездом. Детишки — там были девочки — от трехлетних крошек до десятилеток, будущих завоевательниц. Делила и Кастор вошли в класс, и сестрицы-учительницы приветствовали Кастора сияющими улыбками, наградили Делилу настороженными взглядами и, поднеся к губам пальцы, предупредили обоих о необходимости вести себя тихо. Детишки прикипели к призматическому экрану, где игра была в самом разгаре. На экране шел бой. Модели кораблей (вернее, Делила сначала приняла их за модели, а потом с холодеющим сердцем убедилась, что это — документальные кадры) вели космическую битву. Корабли были громадные, настоящие разрушители планет, космические дробилки. Флот планетарных сокрушителей старался прорваться к сиренево-коричневому диску какой-то планеты, и хотя на пути его встала завеса кораблей-защитников и часть нападающих судов была уничтожена, либо подбита, либо корабли-защитники шли на самоубийственный таран, нападающие взяли верх численностью и огневой мощью. Планетодробилки прорвались к цели.
И планета была взорвана.
Делила выскочила из класса, не в силах больше там оставаться, потому что давным-давно погибшая планета напомнила ей о возможной и скорой судьбе Земли.
Немного спустя к ней присоединился Кастор, за которым бежали весело щебечущие детишки и, разумеется, вездесущая компания развеселых глупиков. Но на этот раз глупики не просто так сопровождали школьниц — им предстояло поработать.
— И что теперь? — вздохнула Делила. Взгляд у Кастора был снисходительно-сочувствующий.