Восход Сатурна
Шрифт:
Партийное собрание собрал новый комиссар полка. Разговор был о том, почему полк не выполнил задачу. Видно было по всему, что комиссар в горах никогда не был, впрочем и как предыдущий командир, и комиссар. Но о мёртвых либо ничего, либо хорошее. Нас ругали, а мы молчали, опустив головы. Нам говорили правильные красивые слова, а мы знали, что нас разбили поротно, оставили без связи, артподдержки, что у бойцов не было спальных мешков, что два максима не могут обеспечить достаточную плотность огня и не могут стрелять вверх. Что автоматического оружия у нас практически не было. В общем, я не выдержал. "Разрешите, товарищ полковой комиссар?" "Ну, если у вас есть что сказать в своё оправдание, товарищ сержант!" "А я не собираюсь оправдываться! От моей роты осталось трое, но позицию мы удержали! Вот только воевать так дальше нельзя, товарищ полковой комиссар!" "Давно на фронте?" "С Финской." "А у нас?" "С июля. До этого - Ленинградский фронт." "А, это из 7-го ГСП! Ну, давай! Что хотел сказать?" И тут меня понесло. Меня уже дергали за руку, видя как лицо комиссара наливается кровью, но я отмахивался и продолжал говорить. "Прекратите эти пораженческие разговорчики!" - взвился комиссар, но его остановил новый командир полка: - "Подожди, Степаныч! Сержант дело говорит! В общем так! После собрания - ко мне!" "Есть, товарищ майор!"
С командиром мы разговаривали долго, почти до утра, и я начал собирать роту разведки. Мне разрешили взять к себе Юзу, к сожалению Пётр был в госпитале, воспользоваться трофейным вооружением и трофейным снаряжением. Людей отбирали из старослужащих, имевших разряд по альпинизму не ниже второго и прошедших августовские бои. Вскоре тридцать пять человек были экипированы, обучены. В группе было 12 пулемётов МГ-42 с оптическими прицелами, на треногах, 12 снайперских винтовок (у вторых номеров в пулеметных расчетах), 4 миномёта 50мм, 10 лошадей, маленьких, киргизской породы, и автоматы ППС у всех, кто не снайпер и пулеметчик. Командиром нам назначили совсем молодого лейтенанта, но он довольно успешно командовал взводом в августе на соседнем участке. Мы обстоятельно обсудили с ним будущую тактику и вероятные задачи. Бои за перевал не прекращались ни на минуту. Но мы находились на формировании.
15 сентября получили приказ выдвинуться на исходные и сменить 121 ГСП, который неделю назад сбил немцев с перевалов. Они отошли и закрепились на позициях ниже у кромки леса...
Первое задание: немцы оставили наблюдательный пункт на горе Бу-Ульген и каким-то образом его снабжают. Уничтожить!
Сидим, ломаем головы: Надо рассчитать точно, потому как сверху всё видно и передвигаться придётся ночью. Заходить придётся слева, прикрываясь жандармами. Снабжение идет с северного склона, он крутой, но навесить верёвки можно. Интересно, а как они там греются? Две ночи подбираемся к Ульгену: 4 связки: два пулемёта, две снайперки, два миномёта. Подъём по гребню особых проблем не доставил. Оставил наблюдателя-корректировщика с "северком", а сами вошли в "мёртвое пространство" под вершиной и 6 минами накрыли НП. Затем был штурм вершины наперегонки с немцами с севера! У них зажало блок! Несколько противотанковых гранат бросаем в их лагерь под вершиной, остальных добивают снайпера. Находим две дырявые палатки (сами постарались, зашьём), радиостанцию, два МГ, бензиновый генератор, запас бензина в канистрах, примусы и продукты, патроны, гранаты. Трое остаются на вершине, связываем верёвки и организовываем "перила" на южный склон. Докладываем в полк: "Задачу выполнили." Снизу, нам на встречу, поднимается рота нашего полка. И опять плохо экипированная! Они будут обеспечивать оборону НП. А нам новая задача: немцы повезли мортиры к перевалу и начали обстреливать его.
В горах всё просто: кто выше, тот и прав! Но немцы ведут активную разведку. У них постоянно летает "Шторх" и докладывает обстановку. Если что, то появлются "Лапотники". Нашей авиации не видно. Надо ждать нелётной погоды!
Через три дня пошёл дождь с мокрым снегом, началась гроза. Это обычное явление в этих местах. Вот только передвигаться - смертельно опасно. Но это лучше, чем под обстрелом или бомбёжкой. Выходим шестью тройками, т.к. надо перенести большое количество тола. К сожалению, одна тройка не доходит. Что произошло - никто не видел. Мы минируем карниз, как раз над батареей, отходим и сваливаем на неё каменную лавину. Больше батарея нас не беспокоила.
Затем несколько четвёрок, два по два, уходят в дальний поиск. Нужно разведать расположение немцев по дороге на Теберду. Иду с одной из них по правому хребту, спускающемуся к посёлку Домбай. Свежевыпавший снег очень сильно тормозит движение. Хорошо, что хоть ветер сильный и сразу заносит следы. В двух местах в ножи взяли НП противника. Если так дальше пойдёт, то придётся поворачивать назад: не пройти! Но больше никого не обнаружили. Легли на днёвку над Домбаем, ведём наблюдение. Немного далековато, но видно хорошо. Сильных укреплений нет. Сплошных траншей - тоже. Несколько сложенных из камней капониров, слегка замаскированных, КПП у дороги с пулемётными гнёздами. Видимо радиостанция и генераторная рядом. А с этой точки вниз идёт отличный спуск! Отсюда на лыжах - минут пять-семь и в дамках!Ё-моё! Так! Дожидаемся ночи и уходим на соседний склон! Возращаться надо по другой тропе!
Ночи мы не дождались. Сзади на гребне появились "эдельвейсы". Около взвода. Идут прочёсывая оба склона. Боя не принимаем, и ползком спускаемся ниже на восточную часть склона. Там темнеет быстрее. Немцы уже совсем рядом: метров 700. Хорошо идут! Их практически не слышно. Но снега здесь нет, следов мы почти не оставили. Да и темновато уже. Не доходя места, где мы были на днёвке, останавливаются. Перекурили, поболтали. Что происходило на обратке видно не было. Развернулись и начали подниматься на гребень. А мы двинулись вниз. Назад шли двое суток. Доложились. Одна группа ещё не вернулась. Потом пришло сообщение, что они вышли на другом участке. Но больше мы их так и не увидели. Видимо их "прикарманили". Ведём активное наблюдение за противником. Наконец-то появилась артиллерия: гаубицы и минометы. Помогаем корректировщикам. После нашего появления обстрелы с гор, как на других участках, прекратились. Немцы себя вели смирно, но активно занимались минированием склонов, ведущих к ним от перевала, по ночам. Наконец-то доставили палатки и стали приходить караваны боеприпасами, начала накапливаться пехота.
А нас перебросили левее, в 121 полк, к Архызу. У них тоже к этому времени был сформирован похожая команда (сорок человек, еще не рота, но уже и не взвод). Нас стали именовать отдельной группой альпинистов. Те же задачи, но теперь у нас был собственный взвод связи. В основном, сбивали немцев с господствующих вершин и создавали наблюдательные и огневые точки. Обеспечивали их трассами для снабжения. У каждого наблюдательного пункта оборудовался лагерь охраны. И учили новеньких. После Архыза была Белая Речка, и так до самого Туапсе. В октябре меня наградили медалью ЗБЗ, присвоили звание младший лейтенант, т.к. Игорь, наш командир, не вернулся из поиска и меня назначили командиром. В начале ноября приехал Лаврентий Палыч Берия. Группа была возле НП, мы должны были вечером идти на Индюк. "Почему у них трофейные пулемёты? У вас что, генерал, со снабжением плохо?" "Это отдельная группа альпинистов!" - доложил генерал Леселидзе. "И что? Для них приказы не писаны? Сдать немедленно! На складах есть новые ДП с ленточным питанием!" "Разрешите обратиться, товарищ народный комиссар!" "Вы кто?" "Командир отдельной группы альпинистов младший лейтенант Матвеев! Мы не можем использовать ДП, так как у него нет места крепления для оптического прицела, а это снижает эффективность огня в горах в несколько раз. Кроме автоматчиков, все в группе имеют такие прицелы." Лаврентий Палыч посмотрел на меня. "И форма у него тоже немецкая!" "Товарищ народный комиссар!
– вмешался вновь генерал Леселидзе.
– Это лучшая группа фронта! Это они сделали плацдармы на всех перевалах от Клухора до Белой Речки! А сегодня идут брать Индюк." "А в тылах были?" "Так точно! До сорока километров углублялись!" "Интересно! И что там нам Линц готовит? Пойдёмте к карте, товарищи командиры!" "Давай, лейтенант, рассказывай, что видел." Пришлось рассказывать о немецкой обороне во всех точках, где бывал, показывать на карте, в одном месте добавить опорный узел. Берия вопросительно посмотрел на начальника штаба. "Товарищ народный комиссар! Сведения поступают постоянно. Что это такое и как устроено - ещё не ясно. Группа туда ушла, но ещё не вернулась! Доложат - нанесём!" "Ладно!!!
– раздражённо добавил Берия - послушайте, лейтенант. А где мы можем поднять на плацдармы танки? Кроме, как у Индюка?" "В Баксане!" "Это я знаю, нет, здесь, на левом фланге!" Тут у меня вырвалось: "Переход Суворова через Альпы! Вот здесь и здесь! Но, сапёры нужны. Бревна, тол, трактор с грейдером и двутавровые балки. Но, там же ещё и спускаться нужно! А состояние мостов не известно! Но танки немецкие там видел, Т-3. Кавалерией надёжнее!" "Кавалерию без танков, лейтенант, разметут, как только она спустится в долину... Леселидзе! Вы правы! Лучшая группа фронта! Но лейтенант сегодня никуда не пойдёт. У него другая задача. Свободны, лейтенант! Ждите указаний!"
Через час ко мне подошли майор и капитан, сапёры. "Нам поставлена задача укрепить дорогу на перевал Клухор. Приказано взять Вас, как проводника и инструктора по ГСП! Поехали!" Хорошенькое дело! По этой "дороге" ничего тяжелее "единорога" 1812 года никогда не ездило! Более-менее нормальная грунтовка заканчивается у "Южного приюта", дальше идёт фактически тропа до водопада на реке Клыч. Мост есть, но его грузоподъёмность явно маленькая. Затем тропа поворачивает и идёт по левому берегу Клыча. Местами сильно завалена камнепадами. Вся долина хорошо просматривается с вершин Клухор-Баши и Клухор-Кая. Немцев мы оттуда выбили ещё в сентябре и организовали НП на каждой из них. Но, это было в сентябре! Сейчас зима, и на этой высоте долго не продержишься. Посты могли снять, а вершины могли занять "эдельвейсы". И необходимо начисто ликвидировать даже возможность пролёта вражеской авиации. Устроить завал там проще простого! Так я познакомил сапёров с предстоящей задачей. "Тогда пошли в штаб!" Майор на ухо что-то доложил Леселидзе. Тот внимательно посмотрел на меня и обратился к Берии: "Лаврентий Павлович! Тут у альпинистов есть вопросы!" "Давай!" Я доложил обо всём. "Предложения?" "Придать сапёрам всю отдельную группу альпинистов и нужен авианаводчик! В первую очередь поднимать не танки, а легкие самоходные орудия. Главную опасность представляет собой серпантин на спуске и нужно что-нибудь дальнобойное, чтобы давить ОТ немцев. Хорошо бы иметь трал, как в финскую, немцы минировали подходы к их позициям, а сапёрам расчистить это сложно." "Всё?" "Палатки, спальные мешки, примусы и питание сапёрам. Там очень холодно и кислорода мало." "Леселидзе! Обеспечить всё, что просит! Смотри, лейтенант! С вас спрошу! Майор! В горах командует он. Слушать как меня! Действуйте. К 25-му доложить о готовности!
Пока сапёры чистили дорогу от Южного приюта, мы организовали проверку двух Клухоров. На одном из них действительно были немцы. Помогли гаубицы нашей дивизии на Клухоре. Сильные снегопады очень мешали. Понадобилось много сетей, чтобы построить ловушки для камней. Несколько раз дорогу заваливало лавинами. 20 ноября НП посты доложили, что немцы снялись с позиций и начали отход. 22 ноября мы подняли три асушки-"барбоса" из четырех на перевал и замаскировали их. Доложили о готовности.
С Клухора дорога идёт к метеостанции на слиянии Клухора и Теберды.
25 ноября Закавказский фронт начал общее наступление (прим.
– на два дня раньше, чем в РИ - В.С.) на четырех участках: на Моздок, на Клухорском перевале, на Белой Речке (Лаба) и в районе Туапсе. В горных районах впереди шли горные стрелки с саперами, еще раз саперы, затем кавалерия, потом танки, артиллерия и пехота. На флангах - обычное построение: впереди танки с пехотой на броне и на волокушах, а сзади кавалерия и артиллерия.