Восход Сатурна
Шрифт:
А по вечерам в аудиториях политехнического техникума собирались командиры и подводники с других лодок, находящихся в Северодвинске (таковых было пять, кроме все той же Щ-422 на заводе стояли в ремонте различной сложности К-2, К-3, С-101, Щ-402), и надо было рассказать с чем могут столкнуться подводные лодки, какие аварии, как их устранять, как тренировать команду. И надо было заранее подготовить материалы, согласовать его и уже с бумажкой с грифом для "ДСП" идти читать доклад - там и я сам выступал, и накапливал материал что представляли командиры других подводных лодок, обмен информацией
Самыми трудоемкими были тактические игры, на которых обыгрывались возможные ситуации и действия подводной лодки. Обучались взаимодействовать как лодки между собой так и с надводными кораблями. Играли почти всерьез - на планшетах наносили обстановку, смоделированную на основе командирских решений всех играющих сторон. Причем естественно, каждый игрок видел сторону лишь свою.
Воскресенье единственный день когда еще можно было отдохнуть. Но и тут часто находилась работа. Вот и сейчас иду из класса домой, в квартирку выделенную для проживания, где завалюсь спать и буду думать о том что бы скорее в море. И та нагрузка в море уже не кажется такой тяжелой. Но чем больше сделаем во время этого докования, тем легче будет следующее.
Обещали за неделю до выхода из дока дать неделю для отдыха.
Стадион Чикагского университета. 12 декабря 1942 года.
Под западными трибунами спортивного стадиона Чикагского университета имелся просторный закрытый теннисный корт -- его и отдали Энрико Ферми под установку.
Реактор, который должен быть войти в историю, как сам первый, представлял собой громоздкое сооружение в несколько метров высоты, сложенное из графитовых кирпичей, брикетов урана и медных стержней, покрытых кадмием. Большинство "строительных материалов" изготавливалось непосредственно на месте, в соседних помещениях. Порошкообразный оксид урана прессовался в брикеты на гидравлическом прессе. Графитовые блоки выпиливались с помощью обычных деревообрабатывающих станков. Ученые внешне ничем не отличались шахтеров.
В знакомой нам истории, центральные блоки состояли из чистого, металлического урана, в малом количестве, по краям же был уложен оксид урана. В этой реальности было несколько не так. Еще в октябре в университете Айовы, где химик Ф. Х. Спеддинг и его группа разрабатывали процесс восстановления урана магнием, случился пожар, причем погибла вся группа, и сгорело пол-университета. Следствие определило причину - нарушение техники безопасности при работе с горючими, легко воспламеняющимися веществами. Оттого, очень много ждали от альтернативного, "плутониевого" пути.
После укладки каждого слоя кирпичей слоя поглощающие стержни осторожно извлекались, и проводились измерения. Но в отличие от той реальности, нынешняя стала необъяснимо меняться. Причиной стало, что некто в команде Ферми знал как пройдет эксперимент.
Пришлось уложить на 10 слоев больше запланированных - только тогда измерительная аппаратура показала, что при извлечении управляющих стержней в реакторе
Последние испытания начались с утра 12 декабря. Ферми, окруженный помощниками и гостями, командовал со специально выстроенного балкона запуском цепной реакции. Выдвижением регулирующего кадмиевого стержня занимался Вейл. Другой, аварийный кадмиевый стержень был поднят над самым колодцем в толще графита, и около него с топором в руках стоял Хиллбери: ему было поручено обрубить канат, державший толстый стержень, если понадобится срочно оборвать реакцию, но автоматический спуск не сработает. Группа молодых ученых, дежурившая в стороне с ведрами жидких солей кадмия, представляла последнюю линию спасения: они должны были влить в реактор содержимое своих ведер, если откажут все остальные меры безопасности.
Среди наблюдателей находились и инженеры компании, проектировавшей плутониевый завод в Хэнфорде - если испытание окончится неудачей, проект превратится в кучу бесполезной бумаги.
Ферми приказал удалить все кадмиевые стержни, кроме центрального. Одновременно он давал объяснения гостям, не отрывавшим глаз от щитов, где самописцы вычерчивали кривые интенсивности реакции:
– - Как видите, цепной реакции еще нет. Но вот мы поднимаем на несколько футов последний кадмиевый стержень -- кривая идет выше, счетчики щелкают громче. Но это еще не цепная реакция. Мы не торопимся. Если нейтронов станет освобождаться слишком много, все мы взлетим на воздух. Но не бойтесь, по расчету взрыв исключен.
Неизвестно, все ли гости и физики верили в надежность математических расчетов, но все заволновались, когда Ферми сказал, что подъем последнего стержня породит цепную реакцию. Теперь смотрели уже не на приборы, а на Ферми. Настал торжественный миг, Энрико вытащил последний стержень.
И тут сработала система аварийной защиты, оказавшаяся установленной, как показалось сначала физикам, на слишком низкий уровень.
– Ничего, страшного сейчас повторим, - Ферми улыбнулся, установка была приведена в исходное состояние, защита отрегулирована и эксперимент начался вновь.
Энрико, снова вытащил последний стержень
Реакция началась, но внезапно счетчики, счетчики защелкали громче. Один из ассистентов, которому было поручено следить за температурой установки, с тревогой произнес - "неконтролируемо поднимется температура в активной зоне"
Проклятый стержень не хотел вставать на место.
– Аварийная защита!
– стержни аварийной защиты вошли на место, но щелканье счетчиков продолжалось.
– Температура не снижается!
– от конструкции стало ощутимо попахивать горелым деревом
И тут Ферми допустил ошибку, едва не стоящую ему жизни - "Хиллбери!"
Только ждавший этой команды ученый махнул топором - "Парни! Лейте! И быстро все отсюда - кадмий это яд!"
Генерала, прибывшего через два дня, мало интересовала атомная энергия. Ему нужна была атомная бомба. Одним из разрабатываемых вариантов был обнаруженный учеными плутоний. Генерал хотел твердо знать, возможность его производства и сколько плутония нужно на одну атомную бомбу.