Восходящее солнце Астерии. Мондрад
Шрифт:
– Пошли прочь, грязные собаки! Он принадлежит мне!
– крикнула девушка, как только приблизилась.
Пасти старух снова стали прежними.
– Глупая девчонка, ты сбежала и больше нам не указ, - ответили старухи в один голос.
Огромная сова исчезла, уступив место привычной для Чаннинга Мирабель. Лилит подошла к нему и почти шепотом попросила:
– Молчи и держись рядом.
Чаннинг лишь кивнул в знак согласия, после чего она развернулась к старухам и приказным тоном произнесла:
– Не вам решать, какие у меня есть права. Отведите меня к Чандре. Пусть она нас рассудит.
– Хорошо, - ответила одна из старух.
– Но человек
– Он мой!
В доказательство своих слов Лилит оголила запястье. На нем было изображение черной змеи. Она свернулась клубком и высунула только часть головы, угрожая острыми клыками.
– Этого не может быть, - испуганно воскликнули старухи.
– Священная кровь запятнана. Вас ждет страшный суд.
Костлявые пальцы старух поднялись прямо к солнцу, и тьма поглотила их всех целиком. Когда Чаннинг снова открыл глаза, то не увидел снега. Лилит крепко держала его за руку, в то время как горы превратились в цветущие сады. Сотни ведьм гуляли под тенью душистых ветвей вишневых деревьев. Их аромат витал повсюду, а цветы украшали длинные волосы, ниспадающие каскадами ниже гордых плеч. Увидев мужчину вышедшего из черной дымки, взоры ведьм оценивающе устремились на Чанинга. Он был предметом всеобщего внимания сотни девушек, и лишь одна смотрела не на него, а на них. Лилит какой раз мысленно отругала себя за необдуманный поступок. Если бы Мирабель не заставила ее лететь за Чаннингом, то ничего бы такого не случилось. Сова, которая сидела у нее на плече, будто прочитала мысли девушки и громко ухнула. Взмахнув своими белоснежными крыльями, она полетела вперед, указывая путь.
– А где старухи?
– удивленно спросил Чаннинг, не заметив их рядом.
– Они лишь сторожевые псы, - ответила Лилит.
– Их дело охранять вход, а не заходить в дом к хозяйке.
Девушка повела Чаннинга сквозь душистый сад, прямо к витой железной арке. Ведьмы до сих пор не сводили с него глаз, но Лилит уверенно шла вперед, не позволяя ему останавливаться. Мирабель ждала их у входа, и когда они вышли, снова вспарила в небо. Она показалась лишь белым пятном на фоне скалы, что ждала их впереди. Ее грубые камни скрывали больше, чем Чаннинг смог сразу увидеть. Остроконечные пики темных валунов оказались башнями с витражными окнами. Скала стала огромным дворцом достойного самого величественного правителя. Вход в него никто не охранял, даже напротив, врата замка были широко открыты.
– Куда мы идем?
– спросил Чаннинг, следуя за Лилит по просторным мраморным коридорам.
– Ты же хотел попасть к ведьмам? Поздравляю! Теперь тебе выпал шанс не только их увидеть, но и познакомиться с Верховной ведьмой. Если будешь молчать, то возможно мне удастся уговорить ее пощадить наши жизни.
– Вы знакомы?
– Еще бы.
– Значит, я был прав, когда назвал тебя ведьмой, - сказал Чаннинг и вырвал свою руку из цепких пальцев девушки.
– Ты соврала мне, Лилит.
– Нет. Поговорим об этом позже.
– Почему не сейчас?
– Потому что мы пришли, - ответила девушка и указала рукой на вход в просторный зал, стены которого были выложены из черного мрамора.
Хозяйка замка ждала их появления. По другому нельзя было объяснить открытую дверь. Хоть трона в зале не было, его величественный вид при этом только выигрывал. Потолок был украшен образами ночных светил в туманном пути мерцающих созвездий. Столбы из черного камня подпирали иллюзию небосвода словно горы с гравировкой в виде плетущихся больших змей. Лилит вошла в зал первая с гордо поднятой головой, но внимание Чаннинга привлекло другое, ходившее из стороны в сторону, живое существо. Он не видел лица Верховной ведьм. Оно было скрыто тенью капюшона, но даже кожей Чаннинг почувствовал исходившую от нее силу. Плащ черного, как сама ночь, цвета струился тенью на величественных плечах. Ткань была украшена серебряными узорами и ее полы вздымались вверх от каждого твердого шага ведьмы по мрамору полу. Его холод Чаннинг чувствовал сквозь сапоги. Озноб пробирал все тело, словно центр зимней вьюги находился именно здесь. В этом зале.
Лилит молчаливо стояла перед мечущейся ведьмой, ожидая пока она заговорит. Минуты шли. Верховная все ходила назад и вперед, как вдруг воздух дрогнул, и она резко остановилась. Капюшон слетел на плечи. Под ним оказались волосы женщины цвета морской бирюзы. Чаннинг узнал их, но был не совсем уверен в своих догадках. Незнакомка развернулась, тем самым откинув прочь все его сомнения на ее счет. Портрет женщины на медальоне у Рейхтага был не четкий, но она будто сошла с него в наш мир и совсем не изменилась.
– Кажется, я знаю вас, - неожиданно произнес Чаннинг.
– Вряд ли, - ответила Чандра и наградила его жутким оскалом.
– Чаннинг, что ты делаешь?
– вмешалась Лилит, крепко сжав его руку.
– Кому я сказала молчать?
Но он лишь освободился от ее хватки и громко добавил:
– Рейхтаг рассказывал мне о вас. О вас и вашем сы…
– Замолчи!
– перебила его ведьма.
– Лилит выйди из зала! Мы позже обсудим твой глупый поступок.
Девушка хотела возразить, но, увидев грозный взгляд Верховной ведьмы, передумала. Мирабель возникла из ниоткуда. Сова круг над их головами и скрылась в коридоре. Лилит хорошо знала повадки совы и то, что перечить ей нет никакого смысла. Девушка тяжело вздохнула и вышла вслед за птицей. Дверь за ее спиной с грохотом захлопнулась, оставляя Чаннинга наедине с Верховной.
– Попрошу впредь не произносить его имя при мне или при ком бы то ни было другом в этом замке.
Ведьма хорошо подбирала свои слова, но Чаннинг сразу понял о ком идет речь.
– Кондрат знает обо мне?
– сухо спросила она.
– Думаю, что уже да. Медальон Рейх… Медальон с вашим портретом, - исправил себя Чаннинг, - должен был попасть к нему еще в середине осени.
– Возможно, это и к лучшему, - предположила ведьма, и угнетающая тишина нависла над ней черной тучей.
Первым нарушил ее Чаннинг.
– Я хотел бы попросить у вас помощи, - начал он, но ведьма его перебила.
– Ты спал с ней? С Лилит?
– Нет, конечно.
– Так я и думала.
Чаннинг растеряно посмотрел на синеволосую ведьму, морщинки которой были слегка напряженны. Он понятия не имел, откуда взялись такие предположения. Вдруг Чаннинг вспомнил змею на руке девушки и спросил:
– Ваша теория как-то связанна с меткой на запястье Лилит?
– Она моя наследница и любая связь с мужчиной для нее будто удавка на шее. Эта метка значит, что Верховной она больше не имеет права быть.
– Но вы же смогли занять этот пост, - произнес Чаннинг и почувствовал, как поменялся воздух внутри зала.
Тень ярости мелькнула в глазах ведьмы как раз перед тем, как ему стало тяжело дышать. Руки Чаннинга сами потянулись к горлу, будто они могли справиться с невидимой силой, что сжимала его только сильнее.
– Кондрат был моей ошибкой. Я стерла все воспоминания о нем и об Рейхтаге. Даже их имена не должны быть произнесены в священных стенах обители ведьм. Ты меня понял? Отвечай!