Восходящее солнце Астерии. Мондрад
Шрифт:
Чаннинг кивнул и почувствовал, как воздух снова наполняет легкие свежим потоком.
– Вот и славно, - ответила Чандра.
– Люблю, когда меня понимают.
– Теперь ясно, почему Рейхтаг был не многословен о своей ведьме, - шепнул Чаннинг, потирая горло.
– Что ты сказал?
– возмущенно спросила Верховная.
– Ничего, - ответил он.
– Советую и дальше молчать. А теперь возвращайся к своей ведьме. Мне нужно время, чтобы подумать, что делать с вами дальше. Ты жив, только благодаря Лилит. Лучше тебе об этом не забывать и не говорить, пока не спросят.
Глава 11.
– Вы меня вызывали?
– спросила Шу Ликин, как только вошла в кабинет короля Мондрада. Взгляд Вольдемара был направлен не на нее, а сквозь стекло далеко вниз. Выждав паузу, его пальцы нервно забарабанили по подоконнику, когда он повернулся в сторону своей гостьи и спокойно ответил:
– Да, вызывал. Ты выяснила то, что я просил?
– В этом свитке все, что удалось разузнать, - сказала девушка и протянула его королю. Взгляд Вольдемара бегло пробежался по неровным буквам выведенных рукой девушки на старом пергаменте. Брови короля сошлись на переносице, когда он свернул свиток и произнес:
– Я так и знал. Дрого знает об этом?
– Конечно.
– Отлично. Значит, мне не придется ему рассказывать.
Взгляд короля еще раз задержался на том, что было за окном, после чего он медленно направился в сторону письменного стола. Шу Ликин не сказала ни слова, пока Вольдемар обдумывал каждое слово написанное в свитке. Главарь мятежников стал королем - так говорилось в донесении. Кондрат окружил себя двумя властными женщинами и поселился в главном дворце королевской семьи. Одной из его спутниц стала Елена Билатлейн, которая после смерти мужа не утратила всей власти и осталась главной советчицей. Второй - рыжеволосая девушка по имени Оливия. Она не была женой Кондрата, но по слухам часто делила с ним ложе. Ее познания в алхимии были достойны восхищения. Они помогли собрать армию големов вокруг дворца. В Астерии знали о Кейт и надвигающейся буре, но их попытка подготовиться к войне казалась лишь детской забавой по сравнению с мощью адского огня, которая их ждала впереди.
– Передай Дрого, чтобы подготовился к приезду старейшин кланов, - воскликнул король, окинув серьезным взглядом стоящую перед ним девушку.
– Пора начинать наш спектакль, кульминацией которого станет победа над Астерией и совершенно новый мир.
– Будет сделано, - ответила Шу Ликин.
Она собиралась покинуть кабинет, но король остановил ее со словами:
– Не сейчас. Дрого занят другим важным поручением. Не отвлекай его.
Шу Ликин проследила за взглядом Вольдемара и тень злости мелькнула в ее глазах. За окном она увидела, как пушистые снежинки витали над головами капитана и Кейт, которые спокойно прогуливались по аллеям зимнего сада.
***
Я только хотела размять кости и даже предположить не могла, что этот чурбан за мной увяжется. Обычно Дрого перекладывал на Хакима свои обязательства по отношению ко мне, но в этот раз в нем что-то резко изменилось. Он стал мягче настолько, насколько позволял ему суровый взгляд и жуткий шрам на пол лица. Капитан даже сделал комплимент по поводу моего элегантного черного платья, скрытого под плащом для холодных прогулок.
– Отличная погода, не правда ли?
– спросила я с нотками сарказма, на что Дрого скривился, изобразив что-то похожее на улыбку.
Первый снег был действительно чудесный. Он кружился над землей и исчезал сразу же, как только касался тернистой аллеи. Дрого не был в восторге от прогулки. Он был воином не способным увидеть всю красоту засыпающей на зиму природы. В отличие от него, я любила наблюдать за первым снегом, сколько себя помню. Он был, словно волшебство. Оно спасало от мороза голые ветки, которые совсем недавно удивляли своей благоухающей красотой. Неожиданно Дрого откашлялся, привлекая тем самым мое внимание.
– Все хотел у тебя спросить, а что значит символ на твоей спине?
– еле слышно спросил он.
Моему удивлению не было предела, пока я всеми силами пыталась вспомнить, где он его видел. Вдруг меня осенило:
– Ах да, врата подземного мира! Ты нашел меня возле них совсем голой. Вот как ты узнал о символе на спине.
Дрого никак не отреагировал на мои объяснения, ожидая ответ на свой первый вопрос.
– Не думаю, что должна тебе это говорить, но сама задаюсь тем же вопросом. Почему метка Сивиллы до сих пор есть, а дара нет.
– Ты видишь будущее?
– удивленно спросил капитан.
– Точнее сказать видела, поскольку видения не приходили с тех пор, как на моей шее оказался этот чертов ошейник, - сказала я и рука невольно потянулась к холодному ожерелью.
– Видимо оно блокирует мой дар, не позволяя и краем глаза заглянуть в свою судьбу.
– Будущее знать вредно. Особенно свое.
– Не могу не согласиться, Дрого, - ответила я.
– Не будь настоящее таким ужасным, мне и в голову бы не пришло менять свою судьбу. Возможно, узнай я о Мондраде раньше, то не попала бы в золотую клетку, словно певчая птичка.
– Кейт, ты живешь во дворце, и к тебе относятся как высокопоставленной гостье. Может, хватить строить из себя жертву и доставать этим всех.
– Капитан, вы как никто другой должны знать, как тяжелы оковы, будь то золотая цепь или железные кандалы.
– Послушай, женщина, - воскликнул Дрого и грубо схватил за руку.
– Вот видишь, была бы я свободна, твоя рука сломалась бы уже в двух местах.
Капитан в ответ зарычал и потянул к беседке.
– Пора преподать тебе урок и показать, что делают в моем мире с такими, как ты, - бросил он через плечо.
Я билась в его объятьях словно дикая кошка, но его руки сжимались крепче даже тогда, когда на них оставались кровавые рубцы. Крик о помощи хотел вырваться из моих уст, но Дрого заглушил его грубым поцелуем. Капитан навис надо мной всем своим телом, прижимая к резной беседке. Она содрогнулась от удара спины об стены из деревянных досок. Мои пальцы онемели, когда рука капитана придавила их к вьющимся веткам уснувшего винограда плетущегося вокруг. Его вторая рука терялась в складках плаща, который уже не мог скрыть от него женские изгибы тела. Дрого отлично знал, что делать, и от этого я ненавидела его еще больше. Когда пальцы капитана вздернули вверх подол черного платья, терпение мое лопнуло, и я прикусила его наглый язык. Кровь наполнила наш поцелуй соленым привкусом, но капитану было на это ровным счетом плевать, как и на то, что я до сих пор пыталась вырваться из его объятий, сгорая от желания его придушить.