Восхождение самозваного принца
Шрифт:
— Сидят как влитые, — сказал Гарех Калловег, латник, которого Олин разыскал в какой-то деревушке, чтобы он изготовил доспехи для Эйдриана.
В прошлом Гарех ковал латы для гвардейцев из Бригады Непобедимых. Этот человек оказался бесценной находкой, и дело было не только в том виртуозном мастерстве, с каким он изготавливал металлический наряд для Эйдриана. Кроме того, он знал снаряжение возможных противников и давал практические советы, как сделать более прочной и надежной экипировку солдат наемной армии, которых тайно вербовали и обучали по всему королевству.
— Скроены
— Я и сейчас их не чувствую, — признался удивленный и явно довольный юноша, совершив несколько выпадов воображаемым мечом.
— Облегают тело? — переспросила Садья.
Эйдриан видел, как ее глаза скользили по его почти обнаженной фигуре. В последнее время эта женщина стала как-то странно приглядываться к нему.
— А если его телосложение изменится? — поинтересовалась маленькая певица.
— Я же с самого начала объяснял: то, чего хочет магистр Де'Уннеро, — дело долгое и хлопотное, — отозвался Гарех. — Раз в неделю мы будем подгонять доспехи. Может, даже чаще, если господин Эйдриан вдруг, упаси Господь, получит рану в сражении.
— Этого не будет, — самонадеянно заявил Эйдриан, и Садья рассмеялась.
Юноша пригляделся к певице и отметил странный блеск в ее глазах. Он уже не впервые задумывался о том, не пробудился ли у Садьи определенный интерес к нему. Как-никак, по возрасту она была намного ближе к Эйдриану, чем к Де'Уннеро.
Эйдриан думал: как ему вести себя, если поведение певицы станет более откровенным? Эта мысль серьезно волновала юного воина. Он не отрицал и собственных чувств по отношению к этой женщине — от уважения к ее талантам до желания обладать ею. Однако он ни в коем случае не собирался злить Де'Уннеро, ибо считал, что бывший монах остается незаменимым для достижения его целей. Без его содействия путь к восхождению оказался бы для Эйдриана неизмеримо дольше и труднее. Без Де'Уннеро он едва ли разобрался бы во внутреннем устройстве армии, не говоря уже о сложных и крайне запутанных взаимоотношениях внутри абеликанской церкви.
— Мне на эти доспехи нужно еще месяца три, — сообщил Гарех, и его слова заставили юношу вынырнуть из потока противоречивых, но крайне приятных мыслей.
— А сколько они будут весить, когда ты закончишь работу? — спросила Садья.
— Порядком, — признался мастер. — Но я особым образом распределю их вес, и, смею вас уверить, наш юный воин не будет чувствовать особой тяжести.
— Не будет их чувствовать, потому что не станет надевать? — спросил Эйдриан.
— Магистр Де'Уннеро не шутки ради повелел, чтобы ты был как следует защищен, — отозвался Гарех. — Я снаряжал гвардейцев из Бригады Непобедимых. Их доспехи считаются лучшими, но и они поблекнут по сравнению с теми, которые я изготовлю для тебя. Учти, я всегда буду находиться рядом, в каждом твоем походе, и всегда смогу подогнать их как надо, не потеряв в прочности. Ни одни доспехи в мире не смогут сравниться с твоими!
Эйдриан не сомневался в его словах, и уверенность Гареха доставляла ему немалую радость. У Де'Уннеро был четкий принцип самого верного
— Если я дам тебе самоцветы, ты сумеешь вделать их в металл, не повредив самих камней? — спросил юноша.
— Хочешь выглядеть еще красивее? — усмехнулся мастер, считая, что парнем движет обыкновенное тщеславие.
Эйдриан взглянул на Садью и по вспыхнувшим глазам певицы понял, что та догадалась, зачем ему понадобились камни на доспехах. Еще бы ей не догадаться, если и в ее лютню был вделан магический самоцвет!
— Хочу, — коротко ответил он латнику.
— Они буду слишком выделяться, — возразил Гарех, так и не понимая истинных намерений юноши. — К тому же магистр Де'Уннеро требовал изготовить латы из лучшего металла, довести его до зеркального блеска и отделать золотом. Да ты просто ослепишь врагов сиянием своих доспехов, парень!
— Так ты сможешь это сделать или нет? — спокойно, но твердо спросил Эйдриан. — Я покажу тебе, в какие места их надо вставить.
Мастер заколебался. Он явно не привык, чтобы кто-то вмешивался в ход его работы. Посмотрев на Садью, он увидел, что женщина кивает головой, соглашаясь с требованием Эйдриана. Потом Гарех взглянул на небольшой мешок с драгоценными камнями — платой за его работу. Подобного богатства латник никогда не получал и даже не осмеливался думать, что его труд может стоить так дорого.
Эйдриан заметил эти взгляды и понял, что больше Гарех возражать не станет.
Олин отвел под мастерскую обширное помещение в подвалах Сент-Бондабриса. На следующий день после первой примерки доспехов Эйдриан вновь пришел к латнику. Так повторялось ежедневно в течение двух недель. Каждое утро юноша просыпался с надеждой, что вернется Де'Уннеро и поручит ему какое-нибудь более серьезное дело, которое избавит его от наскучивших уже примерок. Он не видел никакого смысла в бесконечных подгонках то тут, то там. Главное, чтобы латник вделал в нужные места магические самоцветы. Остальное Эйдриана не занимало. Но каждый раз, когда он пытался уклониться от посещения Гареха, Садья оказывалась настороже. Она отчитывала Эйдриана, как маленького, и постоянно твердила, что все это делается для его безопасности.
— Ты должен гордиться, что ради тебя мы идем на такие расходы и хлопоты, — неизменно повторяла она, на что юноша столь же неизменно пожимал плечами.
В самом конце второй недели его ежедневных свиданий с Гарехом рейнджера поджидало неожиданное развлечение. В мастерской латника появился аббат Олин. Его сопровождал какой-то человек; судя по курчавым волосам и смуглой коже, этот крепкий, мускулистый незнакомец был бехренцем. За спиной у него висел массивный меч с изогнутым лезвием; рукоятка меча не имела привычной крестовины.