Восхождение тени
Шрифт:
Баррик напряжённо вглядывался в густеющий сумрак; туман клубился у ног юноши, иногда доставая до пояса. Изувеченная рука уже горела огнём в местах давних переломов, но он крепко сжимал обломок копья обеими ладонями, опасаясь, что оружие могут выбить. Теперь они приближались к нему, выступая из мрака – бледные, призрачные фигуры, сами едва отличимые от тумана. Однако же шелкины были вполне материальны – что он почувствовал сам, ткнув одного копьём. А раз их оказалось возможно ударить, значит, их можно и убить.
Что-то пощекотало Баррику лицо. Слишком сосредоточенный на подступающих спереди существах, принц уже бездумно поднял руку, чтобы это смахнуть – и, вдруг осознав,
Принц что было сил ткнул существо копьём в живот, почти целиком погрузив ржавый наконечник в плоть. Тот с хлюпаньем вошёл в тело твари так глубоко, что Баррик уверился, что убил его, но потянув копьё назад, едва смог выдернуть сломанную рукоять, и когда она вышла, из дыры в пеленах вытекло лишь немного вязкой пузырящейся тёмно-серой жидкости. Тем не менее шелкин отшатнулся – совершенно точно от боли – потом повернулся и поспешно скрылся в тумане.
Принц обернулся как раз вовремя, чтобы заметить другую тварь, спешащую к нему через поляну, с тянущимися от пальцев прядями шёлка. Он уклонился, и нити зацепились за кору рядом с его головой, тем самым на несколько мгновений поймав существо в его же ловушку. Оно отдёрнуло скрюченную кисть, обрывая шелковины, но Баррик уже успел вонзить копьё ему в грудь. У него не было возможности вложить в удар достаточно силы, так что наконечник вошёл неглубоко, но юноша поудобнее перехватил рукоять и, дёрнув копьё вниз, вспорол твари брюхо, разорвав пелены от груди до пояса. К его изумлению, на этот раз из пореза буквально хлынул серый кисель, и пока остальные шелкины продолжали неслышно подкрадываться к Баррику в тумане, раненый сполз на землю и извивался там, как обезглавленная змея, хрипя и булькая.
Эти существа внутри состояли почти из сплошного желе, как мозг в варёных костях.
«Наверное, их обмотки – это не одежда, – подумалось Баррику, – а что-то вроде панциря или шкуры, что защищает их мягкие тела. Если так, то для борьбы с ними нет оружия хуже, чем копьё».
Здесь пригодилось бы что-нибудь с длинным острым лезвием – меч, или, на худой конец, нож, – но ничего этого у принца не было. Если хоть один из той полудюжины, что подбираются сейчас к нему, его схватит, то барахтаться Баррику недолго. Твари скрутят его в момент – точно как паук опутывает свою добычу паутиной.
Ему вспомнилась Бриони, которая – он в этом не сомневался, – уже считает его мёртвым. И ещё он вспомнил темноволосую девушку из своих снов – видение той, которой, возможно, даже и не существует на самом деле. Немногие же будут скучать по нему! Тут он подумал о Джаире и зеркале, которое отважный безликий фаэри вложил в его руку, и даже о Вансене, что сгинул во тьме и смерти, пытаясь спасти его, Баррика. Так позволит ли он, Баррик Эддон, чтобы его схватили, как глупую зверушку? Позволит победить себя этим… безмозглым тварям?
– Я – принц дома Эддонов! – его голос, вначале тихий и дрожащий, делался всё громче. Он поднял копьё так, чтобы шелкины могли его видеть. – Дома Эддонов!
Баррик закрепил своё оружие между корней дерева, заклинив наконечник в коре, и с силой наступил, обламывая большую часть сохранившегося древка. Оставшийся наконечник он ухватил здоровой рукой на манер кинжала.
– И если вы, жалкие призраки, думаете, что можете одолеть Эддонов, – его голос почти сорвался на крик, – тогда давайте, подходите!
И они подошли, и шелковые вервия их развевались.
Если бы они набросились на него скопом, атакуя и сверху, и спереди, Баррику точно пришёл бы конец: их движения были быстры и неслышны, и сложно было различить их в окружающей мгле. Но они, кажется, не обладали человеческим разумом, и потому вместо этого кинулись к нему как голодные бродяги: то один, то другой хватались за него, пытаясь опутать цепкой паутиной. Баррик, изловчившись, поймал одного за липкие пряди, подтянул поближе и рассёк шелкину брюхо обломком своего копья. Омерзительное чудовище рухнуло рядом с первым трупом, истекая пузырящейся серой жижей и завывая, как далёкий ветер.
И тогда остальные шелкины бросились к нему.
Баррик приложил все усилия, чтобы вспомнить уроки Шасо, полученные им так давно – тогда, когда мир ещё сохранял ясность рассудка – но старый мастер-туанец практически не учил их обращаться с ножом. И принцу оставалось лишь задействовать все свои навыки и стараться удержать оружие, чего бы ему это ни стоило.
Он дрался как во сне, с руками и ногами, облепленными белыми тенётами, как и лицо, впрочем, – что очень затрудняло обзор. Он вцеплялся в шелкинов, удерживая их за их собственные нитяные, с прилипшими к ним листьями покровы, и вспарывал копейным лезвием. Каждый раз, как он отбрасывал одного, его место занимал другой; и через некоторое время Баррик уже не видел ничего, кроме узкой полосы пространства перед собой, как будто весь остальной мир погрузился во тьму.
Он наносил удар за ударом, удар за ударом, пока силы его не иссякли, а потом просто упал без чувств, не уверенный даже, жив он или мёртв – да его это уже и не заботило.
– Пчбу ы уо оуда? – какой-то голос продолжал задавать Баррику вопрос, на который он не мог дать немедленного ответа.
Принц открыл глаза и встретился лицом к лицу с ночным кошмаром – существом, напоминавшим гниющую куклу из сушёных яблок [4] . Он завопил, но из его пересохшей глотки вырвалось едва слышное шипение.
4
Яблочная кукла (кукла из яблока) – культурный феномен Северной Америки, кукла, голова которой изготавливается из сушёного яблока. Яблоко очищают от кожуры, а затем вырезают на нём черты лица будущей куклы. После этого его оставляют сохнуть на несколько дней или даже недель. Полностью высушенное, яблоко насаживается на проволочный каркас тела куклы, который впоследствии закрывается одеждой, по обыкновению сшитой вручную. В наше время яблочные куклы используются по большей части не как детские игрушки, а в качестве украшений или образцов народного творчества. Из-за того, что процесс сушки по-разному сказывается на яблоках, ни одна кукла не похожа на другую.
Ворон отлетел немного, громко хлопая крыльями, затем вновь уселся на землю и выплюнул очередную пакость, свисавшую у него из клюва.
– Почему ты ушёл оттуда? – повторил он опять. – Мы же сказали тебе оставаться на месте. Сказали, мы возвернёмся.
Баррик перекатился на спину и сел, озираясь в приступе внезапной паники, но ни следа атаковавших его существ не было видно.
– Где они, эти шёлковые твари? Куда они подевались?
Ворон покачал головой, будто ему пришлось иметь дело с прискорбно глупым слётком.