Восхождение язычника
Шрифт:
Гениальный ход!
Который показывает, что с града будет помощь. Они играют на нервах противника. А я еще отца ругал про себя, мол, не Суворов. Может, он, конечно, у меня и не стратег, но тактик отличный. А если мы передвинемся ближе к берегу, будет просто отличная позиция для нашего удара. Ведь даны и родичи Путислава должны будут развернуться для удара по нашим, подставляя нам свои спины.
— Быстро в лес, к берегу, — начал командовать Дубыня.
Действительно, ведь не по краю леса
До нас начал доноситься шум разгорающегося сражения. Мы выбежали на край леса, даны вовсю наседали на наших. Они шли в два-три ряда, первый активно работал щитами, а второй и третий поверх голов первого бил копьями и топорами. Шеренга, как она есть, хорошо ее держат, прям залюбуешься.
Щит летит в сторону, и я сгибаю лук, накидываю извлеченную тетиву.
Нащупав стрелу, извлекаю ее из колчана, и она лежит на луке. Я готов к выстрелу. А глаза шарят по врагам, выбирая себе цель. Они находятся в ста тридцати шагах от нас, оптимально, на моих губах играет злая и предвкушающая улыбка.
— Бей, — раздается через пару мгновений голос Дубыни. И мы отпускаем стрелы в полет. Десять гостинцев летят в спины ничего не подозревающих врагов.
Не дожидаясь, пока стрелы достигнут цели, уже новая стрела готова отправиться в смертоносный полет.
Мы успели сделать четыре выстрела, пока до врагов не доходит, что их расстреливают. Раздаются крики и ругань. И в нашу сторону бегут с пятнадцать врагов. Мы переносим огонь на них, стараясь выбить в первую очередь наименее защищенных.
И вот их осталось уже пятеро, все в бронях и хорошо прикрываются щитами. Среди них есть одно смутно знакомое лицо, я с трудом его узнаю, Иловай. Он щит держит в правой руке, а оружие в левой. Странно, он ведь не левша. Точно, у него же пальцы на правой руке не гнутся, вот и сменил, понятно.
По телу растекается сила жизни. В руках стрела, и я наполняю её магией ветра. Дары не конфликтуют между собой, и это хорошо.
Товарищи начинают отступать под защиту леса, окликая меня. Я не реагирую. Стрела готова, и древко начинает вибрировать от напряжения.
Выстрел — и она впивается прямо в середину щита. Щит разлетается щепками, и воина в броне прошивает насквозь. Враг валится замертво под ноги своему товарищу, который запинается о тело и летит в снег. Двадцать шагов разделяют меня и трех врагов.
Мгновение — и новая стрела заполнена силой ветра, выстрел. И она прошивает одного врага и впивается в следующего, спешащего за ним. Одним выстрелом двоих, да я прям мастер.
А последний враг приближается ко мне. Но стрела готова, и я вскидываю лук, смертельный снаряд смотрит ему в лицо.
— Ну, здрав будь, Иловай!
[1] Аника-воин в переносном смысле означает человека, который хвастается
Глава 20
— Яромир! — Иловай шипит, словно змея, а его лицо кривится, и во все стороны летят слюни.
Помнит меня негодник, не забыл. Это так приятно.
И я с мстительным и каким-то извращенным удовольствием спускаю тетиву.
Его голову разрывает, а у меня на щеке появляется длинная кровавая царапина от прилетевшего осколка то ли шлема, то ли кости черепа. Я слишком близко стоял.
Убойные у меня стрелы получаются с силой ветра. Жаль только, впрок таких не заготовишь, секунд двадцать — время их жизни. А после моя сила, заключенная в стрелах, начинает сходить на нет. А сами стрелы становятся негодными, ломкими, даже металлический наконечник легко можно сломать рукой, остается только выкинуть.
Последний оставшийся дан поднялся с земли и осмотрел убитых мной воинов, у него на лице появилась горькая усмешка.
А после отбросил щит и снял с головы шлем, который тоже полетел на землю.
Он был немолод, его лучшие годы давно прошли. Лицо было изрезано морщинами и старыми зажившими шрамами. Седая борода была заплетена в две косы. А глаза отражали усталость, но в них словно тлела какая-то непонятная мне искра.
— Jeg modte Gud i kodet, i kamp. Du vil sende mig til Valhalla, til Odins sale. Hvor jeg vil drikke honning med mine slaegtninge, — он словно прокаркал эти слова своим голосом. И, перехватив топор двумя руками, понесся на меня: — А-а-а-а… En moder mig.
Я спускаю тетиву и пронзаю сердце старого воина.
Шаг, еще шаг, и он валится на колени, а после и на землю, он так и не выпустил топор из рук.
— Интересно, что он такого сказал напоследок.
— Что он встретил живого бога в бою, а ему пора в Вальгалу, его там заждались, — рядом раздался тихий голос Блуда, и он кинул на меня странный взгляд, заставивший меня сглотнуть.
Надеюсь, слов дана больше никто не слышал.
Боевые же товарищи начали выходить и осматривать убитых мной.
— Они же в бронях, да и щиты пробиты, как ты это сделал? — раздался чей-то голос.
Я лишь пожал плечами. Главное, чтобы прозвище не дали Яромир-скорострел, а на остальное плевать.
А битва все продолжалась, уже наши наседали на врагов, не давая им лишнего мгновения прийти в себя. Все-таки удар в тыл данов качнул чашу весов в сторону нашей победы.
— Потом поболтаем, а сейчас стреляй, — выдал указание Дубыня. Он прав, нам есть чем заняться.
Но в этот момент распахнулись ворота града, и оттуда вышла вооруженная толпа горожан, которая вознамерилась ударить во фланг остаткам данов.