Восхождение Запада. История человеческого сообщества
Шрифт:
Конечно, любая дата, определяющая окончание эры превосходства Среднего Востока, не может не быть произвольной. Но 500 г. до н. э. — это подходящая дата, совпадающая с высшей точкой могущества персов и их влияния как на греческих, так и на индийских границах мира Древнего Востока непосредственно перед ионийским восстанием 499 г. до н. э., поколебавшим могущество царя царей. Кроме того, к 500 г. до н. э. цивилизации Греции, Индии и Китая приобрели свои многие отличительные особенности. Засверкали греческое искусство и философия, и в это же время Конфуций в Китае и Будда в Индии ввели в повседневную общепринятую практику многое из того, что остается характерными чертами китайской и индийской цивилизаций.
Б. ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ
На протяжении 1700-500 гг. до н. э. равновесие сил между цивилизованными государствами и их соседями-варварами продолжало занимать центральное место в военно-политической истории Среднего Востока. Это равновесие никогда не было простым. В целом численность населения,
Технология выплавки металла из железных руд стала общепринятой и доступной около 1400 г. до н. э. в Северо-Восточной Анатолии, но еще долгое время новое мастерство оставалось секретным и местным [188] . Затем вслед за разрушением империи хеттов (возможно, под ударами фригийских захватчиков) около 1200 г. до н. э. кузнецы Малой Азии, находившиеся ранее под властью хеттов, расселились на обширных пространствах. В результате производство и обработка железа начали приобретать большое значение на Среднем Востоке и в Европе, так что в этих регионах полусталь заменила бронзу как основной оружейный и инструментальный металл в 1200-1000 гг. до н. э. [189]
188
R.J. Forbes, Metallurgy in Antiquity (Leiden: E.J.Brill, 1950), pp.404-14, 418-19. Техника обработки железа фундаментально отличалась от обработки бронзы. Новый металл невозможно было отливать, так как изделия получались хрупкими и непригодными. Чтобы получить твердое и упругое лезвие, его нужно было раскалять докрасна, подвергать ковке и закаливанию, и, кроме того, для получения хотя бы «полустального» изделия, которое могло бы конкурировать с бронзой по прочности и долговечности, его необходимо было насытить углеродом. Насыщение углеродом достигалось путем приведения в прямой контакт полурасплавленного железа с топливом (древесным углем), представлявшим собой углерод с примесями. Этот процесс радикально отличался от выплавки меди и олова в тиглях при подготовке расплавленного металла к отливке. Следовательно, это было изобретением не просто нового металла, но совершенно новой технологии металлургии.
189
Профессор Сирил Смит предположил (устно, декабрь, 1961 г.), что, возможно, быстрое распространение железной металлургии в эти века было вызвано введением технологии, с помощью которой, пусть и неосознанно, древние кузнецы могли контролировать содержание углерода, получая продукт с такими характеристиками твердости и гибкости, которых никогда не могло иметь бронзовое изделие. Не могло ли введение древесного угля как стандартного топлива при изготовлении железа таким образом улучшить и нормализовать получаемый продукт?
Несовершенная сталь древних времен редко превосходила бронзу и всегда страдала от подверженности ржавчине. Однако важность железной металлургии заключалась в том, что железные руды широко распространены в природе и сравнительно дешевы, так что обычные крестьяне могли позволить себе стальные лемеха плугов, серпы и косы. Такие инструменты значительно облегчили труд и увеличили производительность сельского хозяйства. Стало возможным успешно возделывать тяжелые и каменистые почвы, которые едва ли можно было обработать каменным или деревянным плугом. Доступность таких инструментов увеличила как географические масштабы, так и производительность сельского хозяйства, от которого зависела жизнь городов и в конечном счете — самой цивилизации [190] .
190
V. Gordon Childe, What Happened in History (Harmondsworth: Penguin Books, 1943), pp. 175-76.
Более явно и быстро новая металлургия улучшала средства ведения войны. Стальное оружие стало достаточно дешевым, чтобы быть доступным для простых воинов, и сразу возросло значение грубого численного превосходства. Защищенный стальными латами, щитом и шлемом обычный пехотинец получил возможность противостоять стрелам даже благородных колесничих и достойно отвечать им. Следовательно, исход битвы уже не решали маневры нескольких десятков колесниц. Массы пехоты стали решающим фактором. Относительно однородные варварские племена, где каждый человек был истинным солдатом, первыми продемонстрировали широкие возможности применения нового металла в военных целях. Цивилизованным сообществам оказалось труднее использовать новую военную технологию. Надменные аристократы, правители цивилизованного мира, редко снисходили (да и просто
Однако структура цивилизованной жизни в местностях, более близких к центру Среднего Востока, оказалась прочнее. И египтяне, и ассирийцы уступили свои имперские завоевания варварам, но спасли свои коренные территории. Итак, два принципиально важных региона цивилизации Среднего Востока сохранили свою политическую автономию, в то время как этническая, языковая и политическая карта драматически изменялась на окраинах Плодородного Полумесяца и наиболее сильно в средней его части, соединяющей Египет с Месопотамией.
Эти технические рассуждения могут объяснить успех варварских нашествий, прервавших политическую историю Древнего Востока к концу II тыс. до н. э. Но возникновение сопротивления в виде «патриотической реакции» должно в большей степени объясняться психологическими факторами. Сборщики налогов и ренты никогда не вызывают симпатий у своих жертв, и можно предположить, что варвары-повелители редко бывали популярны среди порабощенного ими населения. Более того, культурные различия между правителями и покоренными народами ежедневно давали местным вождям возможность мобилизовать народное недовольство. Знакомство с новейшими методами ведения войны, позволившими варварам совершить их завоевания, дало возможность таким вождям учиться у своих угнетателей и таким образом увеличить шансы восстаний на победу. И в то время, как военная мощь покоренного населения усиливалась, одновременно невидимые процессы подтачивали силы чужеземных поработителей — для варварских воинов и их потомков привыкание к роскоши цивилизации означало потерю военной сплоченности и доблести. Такое положение обусловило успех «патриотической реакции».
История Египта под властью гиксосов дает яркий пример таких параллельных процессов. Последние правители-гиксосы освоили внешние проявления египетской цивилизации, в то время как местные повстанцы одержали решающие победы только после того, как переняли технику военных колесниц у своих ненавидимых чужеземных господ и сделали ее своей. С момента восстановления независимости Египта фараоны повели наступление в Палестине и Сирии и простерли свое господство до пределов Евфрата, тогда как элиту созданной по новому образцу египетской армии составили наемники и профессиональные возничие колесниц, в большинстве своем набранные из варварских племен на окраинах египетского мира, их служба оплачивалась из военной добычи и налогов [191] .
191
О египетской армии см. Adolf Erman, Aegypten mid aegyptisches Leben im Altertum, neu bearbeitet von Hermann Ranke (Tubingen: J.C.B.Mohr Verlag, 1923), pp.649-57; George Steindorff and Keith C.Seele, Wlien Egypt Ruled the East (rev. ed.; Chicago: University of Chicago Press, 1957), pp.90-93.
Основываясь на древней традиции централизованной государственной машины, египетские фараоны создали военную организацию, превосходившую любую доступную варварским военных вождям или их потомкам. Фараоновы колесничие были наемниками, которых можно было сконцентрировать в гарнизонных крепостях в стратегических пунктах империи и постоянно поддерживать их высокую боеготовность. Такая сила, подобно отточенному лезвию, имела несомненное превосходство над армиями соперников, которые должны были для каждой военной кампании созывать потомков победоносных воителей из их поместий. Но если при этом фараон терял личное влияние на армию, это грозило быстрым падением дисциплины. Такое произошло во времена фараона Эхнатона (1380-1362 гг. до н. э.), который посвятил себя религиозной реформе и не считал военные предприятия необходимыми для сохранения империи.
После бедственного в военном отношении правления Эхнатона реорганизацию армии начал фараон Хоремхеб (1349-1319 гг. до н. э.), сам профессиональный военный, узурпировавший трон. Воинственные фараоны Девятнадцатой династии (1319-1200 гг. до н. э.) использовали эту реорганизованную им армию для повторного завоевания Палестины и части Сирии. Но старое военное превосходство безвозвратно ушло. С 1280 г. до н. э. Египет был вынужден защищаться от всевозрастающей силы набегов «народов моря» — воинственных мореплавателей смешанного происхождения, пришедших с севера и запада и вооруженных, по крайней мере к концу тысячелетия, дешевым железным оружием. Египтяне тяжело пострадали от этих нашествий и после 1165 г. до н. э. потеряли все свои территории, кроме самой долины Нила. Идеально отлаженная профессиональная армия колесниц, создавшая империю, теперь устарела; а отсутствие железных руд в долине Нила затруднило египтянам использование преимуществ новой военной технологии. Собственно, они едва ли даже предприняли такую попытку. Египет утратил имперские амбиции и стал придерживаться, насколько это было возможным, политики изоляции, укрывшись за защищавшими его пустынями [192] .
192
John A.Wilson, The Burden of Egypt (Chicago: University of Chicago Press, 1951), pp.239-54, 258-60, 274.