Восхождение Запада. История человеческого сообщества
Шрифт:
На восточном берегу Средиземноморья города Финикии стали важными торговыми и ремесленными центрами приблизительно после 1000 г. до н. э. Тир и Сидон сыграли ведущую роль в колонизации Западного Средиземноморья, и энергичные мореходы принесли богатства средиземноморских земель в их порты. Моряки из Финикии достигали Британии и ходили вдоль Атлантического побережья Африки [209] . Финикийская торговля следовала путями, проложенными минойскими и микенскими мореходами, связавшими варварские лесные окраины Средиземноморья с мастерскими цивилизованного общества.
209
Возможно, финикийские корабли даже обогнули Африку ок. 600 г. до н. э. См. Herodotus, IV, 42.
Одежда, окрашенная пурпуром из Тира, была важной частью финикийского экспорта, наряду с другими предметами роскоши, такими как вино, художественные изделия из бронзы, стеклянные кубки. Импорт из Средиземноморья и с берегов Атлантики составляли главным образом
В Египте первые города, представлявшие собой нечто большее, чем скопление дворцов и храмов, появляются во времена империи (1465-1165 гг. до н. э.) [210] . Мемфис в вершине дельты Нила и Фивы в Верхнем Египте были самыми большими из них, но в обоих городах религиозные и дворцовые элементы продолжали доминировать над торговой и светской жизнью. В дельте Нила возникли города более коммерческого склада, из которых наиболее известен Навкратис. Но примечательно, что Навкратис известен под своим греческим именем, поскольку был основан и в значительной мере заселен греками. Как правило, сами египтяне не были заинтересованы в международной торговле и оставляли такие предприятия иностранцам.
210
J.A.Wilson, Burden of Egypt, pp.204-5.
Без сомнения, через южные моря, связывающие Египет, Месопотамию и Индию, продолжали ходить купеческие суда во II и I тыс. до н. э. Завоевание Индии ариями, возможно, прервало на несколько веков морскую торговлю между субконтинентом и Средним Востоком [211] , но после персидского завоевания части долины Инда Дарий проявил большой интерес к развитию морских коммуникаций с этой отдаленной провинцией. Его успехи, кажется, не были значительны, хотя твердых данных о ранней коммерческой истории морей и заливов вокруг Аравии слишком мало [212] . Появление верблюжьих караванов, что позволило торговцам пересекать пустыню с меньшими трудностями, чем вдоль длинной береговой линии полуострова, вероятно, привело к краху (хотя, может быть, только к стагнации) мореплавания в арабских водах в I тыс. до н. э. [213]
211
Несколько отрывков из Ригведы, похоже, намекают на знание о морских судах и торговле с отдаленными землями; но она предположительно была очень слабой и не имела важного значения. См. R.C.Majumdar (ed.), The History and Culture of the Indian People: The Vedic Age (London: Allen & Unwin, Ltd., 1951), pp.396-97.
Однако не следует забывать, что Индийский океан и юго-запад Тихого океана пережили мегалитическую культурную экспансию в I тыс. до н. э., охватившую Южную Индию, Юго-Восточную Азию, некоторые из островов юго-запада Тихого океана и распространившуюся на север до Японии.
212
Греческий капитан Скилакс был отправлен Дарием изучить реку Инд и морской путь, связывающий его с другими владениями; и великий царь считал целесообразным завершение строительства канала между Нилом и Красным морем, чтобы позволить судам проходить из Средиземного моря в южные моря. Неясно, насколько усилилась после этого торговля. Канал Дария, по крайней мере, скоро был заброшен и занесен илом. Хотя известно, что города существовали в Индии, они могли быть скорее религиозными и административными центрами, чем коммерческими и индустриальными центрами. См. A.T. Olmstead, History of the Persian Empire, pp. 144-47.
213
Начало использования верблюдов как вьючных животных для транспорта - вскоре после 1000 г. до н. э. Это значительно увеличило подвижность кочевников пустынь и дало возможность как торговле, так и военным походам преодолевать ранее непреодолимые географические препятствия, особенно в Северной и Центральной Аравии. В небольшом количестве верблюды были одомашнены вскоре после 2000 г. до н. э., но только почти тысячу лет спустя упрямые животные стали достаточно общедоступными, чтобы оказать влияние на человеческое общество. См. Joseph P.Free, «Abraham's Camels», Journal of Near Eastern Studies, III (1944), 187-93; Reinhard Walz, «Zum Problem des Zeitpunkts der Domestikation der altweldichen Cameliden», in Zeitschrift der deutschen morgenlandischen Geselbchaft, CI (1951), 29-51; Reinhard Walz, «Neue Unter-suchungen zum Domestikationsproblem der altweldichen Cameliden», loc. dr., CIV (1954), 47-50.
Как всегда, торговля вовлекала сложные потоки культурного влияния. Как следствие, в пределах цивилизованного региона Среднего Востока шло стирание местных различий в культуре. За пределами этого региона, в полуварварском мире Индии и Греции и в еще более варварских землях Западного Средиземноморья воздействие культуры проявлялось в подталкивании местных жителей к подражанию, применению и изменению всего, что они находили замечательным в цивилизации Среднего Востока, и к созданию собственных стилей цивилизованной жизни, второстепенной, но существенно независимой от более старых цивилизаций.
Таким образом, право и администрация Ассирийской и Персидской империй вместе с кораблями и караванами купцов создали на всем Среднем Востоке
Д. КУЛЬТУРНЫЙ КОНСЕРВАТИЗМ И ПРОГРЕСС
С 1700-го по 500 г. до н.э. в культуре Среднего Востока происходило сложное взаимодействие между консерватизмом, стремившемся сохранить древние традиции, и космополитическими порывами к синкретическому взаимодействию культур и новых идей. Дух консерватизма преобладал в Вавилонии и Египте среди жрецов этих стран, плохо верящих, что нечто новое может быть достойно их внимания. Синкретизм был более заметен в Сирии и Палестине, где встречались и накладывались культурные влияния Египта и Месопотамии. Такой синкретизм включал в себя комбинацию местных традиций с месопотамскими и египетскими мотивами в искусстве и философии, что в результате часто приводило к утрате стилистического единства. Тем не менее на дальних окраинах цивилизованного мира, где местные традиции были сильнее, а влияние цивилизационных эталонов не столь мощным, встречались важные культурные достижения.
1. ВАВИЛОНИЯ
Касситское завоевание и последовавший за ним длительный период ассирийского господства и в итоге полная потеря независимости не вызвали значительных изменений в вавилонской культуре. Ввиду недостатка материалов, дошедших до нас с касситских времен, можно только строить догадки, но общее впечатление о том времени — настойчивое стремление сохранить древние культурные традиции.
Вавилонский культурный консерватизм был частично вызван тем, что очень значительное географическое распространение месопотамского образа жизни до 1700 г. до н. э. стало для вавилонского центра своеобразным буфером против влияния совершенно чуждых ему культур. Прежде чем добраться до городов речной долины, завоеватели из окраинных земель неизбежно приобретали значительный налет месопотамской цивилизации, поскольку она уже была привычной за пределами империи. Поэтому касситы и ассирийцы пришли не как чужеродные бродяги, но как родственники из глубинки, в целом подготовленные к радушному приему и радикальному посвящению в таинства высокой вавилонской цивилизации. Этот факт значительно способствовал культурной стабильности в Вавилоне после 1700 г. до н. э., поскольку для художников, писателей и жрецов Вавилона не возникло условий, требующих нового взгляда на мир под воздействием чужеземного высокого искусства или литературной традиции. Они могли позволить себе благочестиво и самодовольно оставаться верными старым моделям, пришедшим из древних и лучших времен.
Глубоко консервативные жреческие коллегии и школы писцов продолжали составлять главную основу вавилонской культурной активности. Авторитет жречества даже возрос с утеснением политической независимости, поскольку военные и политические неудачи могли всегда быть истолкованы как божественный гнев и давали повод к более прилежному служению богам. Поэтому, коль скоро политический суверенитет оказался в руках пришельцев, внимание коренного населения все более сосредоточивалось на жреческих корпорациях, особенно тех, кто служил Мардуку.
Народная религия во многом оставалась такой же, какой она была в дни Хаммурапи. Ритуал застыл в фиксированных формах, поэтому когда жрецы занялись тщательной разработкой соответствующих версий гимнов, молитв и литаний для каждого церемониального случая, вариантным формам было позволено уйти в небытие. В ходе этого процесса более старая религиозная литература, похоже, систематически очищалась от концепций, которые были оскорбительны для правоверных приверженцев Мардука. Например, шумерские гимны, упоминавшие о божественности правителей, либо замалчивались, либо были просто забыты [214] . Более поздняя вавилонская религия также стремилась усилить ведущую роль главного бога пантеона Мардука. Но наследие Древних Шумера и Аккада было слишком сильным, чтобы позволить появиться чему-либо, что можно было бы с основанием назвать монотеизмом. Самое большее — происходило движение в таком направлении.
214
См. Adam Falkenstein and Wolfram von Soden, Sumerische unci akkadische Hymnen unci Gebete (Zurich: Artemis Verlag, 1953), pp. 16-18.
Конечно, не было абсолютной кристаллизации культурных форм. В сфере искусства скудные остатки касситского периода демонстрируют новшества в дворцовой архитектуре, включающие использование колонн и обожженных кирпичей при создании фигурных барельефов. Но старые традиции религиозной архитектуры тщательно сохранялись, и можно проследить лишь незначительные изменения в стиле скульптур. Там, где торжествовали жрецы, царило застывшее постоянство, смягченное лишь случайной неопытностью ремесленника; новые художественные отступления ограничивались двором и дворцом [215] .
215
Henry Frankfort, The Art and Architecture of the Ancient Orient (Harmondsworth: Penguin Books, 1954), pp.62-64.