Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Мак-Нил Уильям

В этом просторном, богатом и деловом обществе культурная деятельность была интенсивна и с широким размахом. Пергам и Александрия конкурировали с Афинами как культурные и научные центры, где честолюбиво собирались все достижения греческого мира и ближайших окрестностей. И все же, оценивая классическую античность, последующие поколения более поздние достижения эллинистической культуры ставят ниже по сравнению с достижениями V-IV вв. до н. э. Именно по этой причине людям нашей эпохи сложно независимо оценивать достижения эллинизма. Поскольку лишь крошечная доля некогда огромного массива эллинистического искусства и литературы дошла до наших дней, имеется определенный риск ошибиться в слишком суровом приговоре, вынесенном при таком ограниченном наборе данных. Тем не менее оценки на основе современного художественного вкуса в целом сходятся в том, что поздний классический период уступает своему предшественнику.

Поразительной особенностью эллинской культуры была высокая степень ее организации. В Афинах процветали четыре философские школы — академическая, эпикурейская, перипатетиков и стоиков. Каждая из них проводила более или менее регулярные курсы, имела в своем распоряжении библиотеки и соответствующие места для лекций. Музей в Александрии и библиотека в Пергаме были государственными учреждениями, где оплачиваемый штат выполнял литературные

и научные работы. Почти каждый греческий город имел систему образования, содержавшуюся на общественных началах. И хотя начальное образование обеспечивалось опекунами и родителями, более высокий образовательный уровень давался в гимназиях, которые зачастую содержались за счет государственных налогов либо частных пожертвований. Более того, общественное образование, которое прежде почти полностью посвящалось военным дисциплинам, было в значительной степени расширено за счет преподавания греческих обычаев, литературы, философии и риторики [457] .

457

См. A.H.M. Jones, The Greek City from Alexander to Justinian (Oxford: Clarendon Press, 1940), pp.220-26. Организация системы образования представляет собой один из примеров широко распространенных профессиональных ассоциаций в эллинистическом мире. Например, профессиональные актеры были объединены в организацию с достаточно сложной структурой, которая брала на себя основные функции по охране и определению сроков найма дионисийских актеров при выступлениях в различных городах и государствах. Эти профессиональные союзы и торговые ассоциации, вероятно, воспроизводят в миниатюре большинство общественных институтов греческих полисов - советы местного самоуправления, магистратуры, суды, религиозные учреждения и т.д. Поскольку изначально объединенный единством городской территории круг лиц с общими интересами распался, отдельные личности, вероятно, стремились воспроизвести ощущение личной причастности к большому социальному организму через организацию профессиональных ассоциаций, моделируя их при этом по образу выборных городских органов. См. подобный социологический характер ранних буддийских монастырей, приведенный в гл.V.

Очевидно, было естественным, что когда интеллектуальная и художественная сферы жизни оказались столь хорошо организованными, источник непосредственности и неиссякаемых эмоций стал пересыхать. И только в областях знания, где требовался лишь интеллект как таковой, достижения эллинизма оставались безупречными.

В литературе проводилась огромная работа по редактированию и упорядочиванию текстов создателей классических произведений; особенно этим славилась Александрия. Но по мере того, как рука ученого оставляла все больший след на литературе, новые произведения становились искусственными, наполненными большим числом ссылок и адресованными в первую очередь тем, у кого было полноценное литературное образование. Утонченность таких произведений порождала и свою противоположность в форме грубых, а часто и непристойных пародий — мимов. Подобно мимам, в возвышенных чертогах философии — но вне каких-либо философских школ -грубые киники провозглашали неуважением к разуму, тщательной аргументации и размеренной жизни благородных философов [458] .

458

Все эти противоречия, конечно, отражали поляризацию греческого общества на бедных и богатых.

Монументальное искусство сопротивлялось процессу этой всеохватывающей организации приблизительно до 100 г. до н. э., пока не были открыты научные и технически реализуемые методы получения копий скульптур и архитектурных украшений [459] . В прежние времена скульптура или здание создавались в связи с какими-то памятными датами или в честь богов, а интенсивность этих работ была не слишком высока, что позволяло скульпторам и архитекторам не терять своего мастерства. Теперь, как никогда, возросшее мастерство, широкий диапазон работ и многообразие стилей привели к тому, что скульптура могла быть выполнена в реалистической, драматизированной или в идеализированной манере, а здание — в дорическом, ионическом или коринфском стиле. Все эти стили, хоть и отличались, но имели явно греческое происхождение; и автор такого скульптурного шедевра, как Ника (Победа) Самофракийская, был, без сомнения, достойным наследником любого, даже самого великого из его предшественников.

459

О геометрических принципах и подручных устройствах (трехмерных пантографах), благодаря которым создавались копии скульптур в античные времена, см. интересную дискуссию в: Gisela M.A. Richter, Ancient Italy, pp.105-16.

Объединение интеллектуальных усилий и опыт освоения мира полностью окупились в естествознании. Греки эллинистической эпохи были превосходными математиками, географами, астрономами и медиками. Физика и химия — ключевые науки современной Европы — были развиты несколько слабее, возможно, потому, что в этих науках помимо чистой теории требовалось еще поработать руками, а это не согласовывалось с представлениями тогдашней элиты [460] .

Евклидова геометрия (ок. 300 г. до н. э.) была разработана задолго до того, как ученые Александрии получили какие-либо сведения о достижениях вавилонских математиков и астрономов. Однако развитие греческой астрономии во многом было обязано вавилонянам, которые уже в VIII в. до н. э. умели письменно фиксировать движение небесных тел. С помощью этих записей вавилонские астрономы IV—III вв. до н. э. математически исследовали закономерности наблюдаемых явлений, например, периодичность затмений и численные значения координат, определяющих точный путь Луны и Солнца.

460

Архимед из Сиракуз (ум. 212 до н. э.) представляет собой исключение из этого правила. Поскольку он был одновременно и математиком, и инженером, то сформулировал основной принцип гидростатики, который в физике до сих пор носит его имя (закон Архимеда).

Сами вавилоняне не пытались объяснить наблюдаемые ими движения небесных светил, используя геометрический подход. Но как только греческим астрономам стали доступны переводы текстов с данными о наблюдениях вавилонян, они немедленно попытались

создать геометрическую модель, которая могла бы с новой точностью объяснить движение небесных тел. Первые такие попытки сделал Эвдокс Книдский, современник Платона. После дискуссии, которая продолжалась два с половиной столетия и в ходе которой предлагались и отвергались различные модели движения (включая гелиоцентрическую) [461] , Гиппарх Никейский (ок. 186-126 до н. э.) разработал схему, ставшую классической. По мысли Гиппарха, Землю окружает ряд хрустальных (и поэтому невидимых) сфер, каждая из которых вращается вокруг нее. Обратный ход планет он объяснял как результат сложного комбинированного движения сферы, в центре которой находится Земля, и меньшего вращающегося эпицикла, поддерживающего планету во вращении вокруг движущейся точки на поверхности первой сферы. Любые новые уточняющие наблюдения можно было бы объяснять в рамках этой системы, придумывая новый эпицикл (если нужно, то в пределах предыдущего эпицикла) для того, чтобы описать и, следовательно, согласовать с экспериментально наблюдаемым движением планеты. Громоздкость такого небесного механизма (сложность которого, конечно, лишь увеличивалась со временем) была уравновешена геометрической точностью, с которой производились регулярные исправления доступного наблюдению планетарного движения.

461

Аристарх Самосский (ок. 310-230 до н. э.) был наиболее известным защитником гелиоцентрической теории, утверждающей, что Земля и другие планеты перемещаются вокруг Солнца. Вскоре эта теория была отвергнута на основе весьма веских геометрических доводов из-за отсутствия наблюдаемого звездного параллакса, но саму идею полностью никогда не забывали.

Возможно, самый важный результат всех этих исследований заключался в развитии более точных методов измерений. Конечно, именно эти результаты деятельности астрономов эллинистической поры пережили своих творцов: это разделение времени на часы, минуты и секунды; аналогичное деление круга на градусы, минуты и секунды. Была создана система сферических координат, которая позволяла точно зафиксировать любую точку в небе или на земле и вычислить такие ключевые астрономические величины, как длина дня или продолжительность года, размер Земли, Солнца, Луны, а также расстояния между ними. В некоторых вычислениях античные астрономы достигли точности, почти идентичной той, которая допускается сегодня при астрономических измерениях; в других, например при определении размеров Солнца и Луны, они существенно ошибались. Но несмотря на все эти ошибки и принципиально неверную концепцию небесной механики Гиппарха, астрономия достигла такой степени точности и математической изощренности, которая позже уже никогда не была утрачена полностью.

В астрологии, как и в астрономии, объединение греческих и восточных элементов было впечатляюще плодотворным. Из центра своего зарождения в Александрии астрология широко распространилась по всему эллинистическому миру и стала всепроникающим элементом концепции о связи человека и Вселенной. Исходная идея была еще вавилонской: небеса и Земля соотносятся между собой так, что предсказанные небесные явления предзнаменуют земные события. Античные астрологи применили это древнее положение совершенно поновому, перенося предсказания, сделанные для звезд, на жизнь человека. Они проделывали это, считая, во-первых, что расположение планет и других небесных тел в момент рождения человека определяет его дальнейшую судьбу. Кроме того, развивая некоторые греко-египетские суеверия, они полагали, что каждое определенное расположение светил имеет особое значение. Астрология сохраняла жизнь математической астрономии во все последующие столетия. Тщательные вычисления, показывающие положения планет в определенный день, причем, возможно, много лет назад, были нужны для того, чтобы астрологи имели необходимые данные, на которых могли бы основывать свои фантазии; причем существовала побудительная причина для постоянного увеличения точности вычислений, поскольку считалось, что чем точнее начальные вычисления, тем, вероятно, более впечатляющими будут конечные предписания астролога [462] .

462

См. O.Neugebauer, «The History of Ancient Astronomy: Problems and Methods», Journal of Near Eastern Studies, IV (1945), 1-38 для весьма острой дискуссии по этому вопросу.

Александрия предложила иное утешение страждущим — поклонение Серапису [463] . Серапис был городским богом Александрии, преднамеренно введенным в пантеон богов, таких как Осирис, Зевс и Мардук, еще во времена Птолемея I. Культ предлагал спасение и вечную жизнь тем, кто посредством особых ритуалов отождествлял себя с богом. Конечно, древние таинства Греции в определенной степени были интегрированы в эту религию; но преобладали египетские культы поклонения, особенно доктрина блаженного бессмертия. Несмотря на эклектичный и официальный характер этой религии, удивительно большое число жителей Александрии (а со временем и уроженцев других городов) посчитали удобным уверовать в то, что всемогущее божество может высвободить их души из сетей рока и вознести после смерти в пределы блаженной вечности.

463

Серапис фактически был одним из божественной троицы, включавшей в себя также египетскую богиню Исиду и менее значимую фигуру бога Аписа. (Серапис как божество в эллинистическом Египте был введен еще в IV в. до н. э. Птолемеем I Сотером при посредстве Манефона и Тимофея, жрецов из Афин. В образе Сераписа сливались черты Осириса и Аписа. Он считался богом плодородия, богом мертвых, повелителем стихий, в том числе разливов Нила, богом Солнца. Также почитался как бог-целитель и прорицатель. Греками отождествлялся с Зевсом, Аидом, Посейдоном, Асклепием. Несмотря на то что почитание нового бога было задумано для сближения коренного египетского и пришлого эллинского населения, оно распространилось в основном в греко-римской среде. Его изображения сходны с изображениями Зевса, в них нет влияния какой-либо египетской традиции.
– Прим. пер.).

Поклонение Серапису само по себе не уникально; одни религиозные таинства получили свое развитие из более древних орфических истоков, другие брали свое начало от анатолийских либо сирийских традиций, конкурирующих с египетскими культами. Но человек, воспитанный в греческой интеллектуальной традиции, не мог просто так с легкостью поддаться мракобесию этих вероучений. Таким людям философия предлагала альтернативу: четкую картину мира, недвусмысленно неприветливую к чувствам человека, но гораздо более благосклонную к его рассудку.