Восхождение
Шрифт:
– Так может он наделать и пожар!
– А где Психея? Афродиты тоже не видно. Что же происходит здесь?
Студенты, подхватив Эрота, подбрасывают вверх, одни - отдавая ему должное, другие - уже явно издеваясь, а дамы и барышни то аплодируют ему, то ахают, боясь за него.
Эста, невольно выглядывая:
– Ах, боже! Что же делают они?
Дама в маске:
– Качают.
– Издеваются над ним.
– Поди. Вступись, Психея, за Эрота. Могла бы выйти недурная сценка.
Молодой мужчина весьма решительно входит в круг студентов и один ловко ловит на лету Эрота, вызвав одобрение у публики.
Эста радостно:
– Кто это?
Дама в маске, всплескивая руками:
– Аристей!
Эста:
– Художник? Боже! Он, кажется, узнал его, Эрота.
Дама в маске с улыбкой:
– Взглянул на нас и поклонился важно, я думаю, всего лишь шутки ради. Инкогнито мы нынче сохраним. Так интереснее. Надень-ка маску. А что касается Эрота, если б не золотые локоны и возраст, сказала бы тебе, кто это точно.
Эста в полумаске:
– Так ты его узнала или нет?
– Кого?
– Эрота.
– Как! Не наигралась?
Эста со смущением:
– О, нет! Я никого ведь не играла. Подумала, что это наважденье, какое на меня порой находит.
И испугалась. А теперь мне ясно: нас разыграли Афродита с сыном, согласно их природе.
Дама в маске:
– Ах! И здесь находишь философию, занятья которой истощают силы даже до наваждений.
Эста обводит зал глазами:
– Нет, мне хорошо. Я словно оторвалась от занятий. Экзамены как будто все сдала.
– Прекрасно. Будешь жить у нас снова, как в Москве, - заключила с удовлетворением молодая женщина.
Диана была не намного старше Эсты, своей племянницы, но, выйдя замуж, взяла заботу о ней, как о младшей сестре, тем более что та была столь не похожа на обычных барышень, чужда всех их притязаний, тщеславий, немножко не от мира сего. Муж смотрел на Эсту, как на подругу и компаньонку молодой жены, что также всех устраивало.
– То есть выезжать в свет, - сказала Эста, ощущая себя больше, чем когда-либо вне обычных условий жизни.
– А где Жорж?
– Вот он! О нем я и забыла.
К ним подошел красивый молодой человек, в строгом костюме, впрочем, свободный и деловитый, как всегда он держался. Бог весть где он бродил и, как выяснилось, ничего не заметил из происшествия с явлением Эрота и Психеи, хотя сама Психея, правда, в маске, завернувшись в плащ, стояла перед ним.
– Где же вы были?
– с легким удивлением спросила Диана.
– Очевидно, там, где вас не было. На аукционе, - и он похвастал покупкой, которую обещал показать потом.
– А знаете, Жорж, здесь происходили удивительные вещи, -произнесла задумчиво Эста, намереваясь обойти зал как бы на прощанье, словно предстоит долгая или вечная разлука.
– Куда ты? На поиски Эрота?
– улыбнулась Диана, переводя лукавый взгляд на молодого человека.
– Может быть.
– Я с вами, - Жорж имел все основания полагать, что в поисках Эрота принимают участие двое. Ведь сам Эрот не предмет любви, а связующее звено между влюбленными.
– Нет, пожалуйста, оставайтесь покамест с Дианой, - покачала головой Эста.
Испуг и растерянность ее прошли, да и с Жоржем с некоторых пор она держалась чуть свысока, словно отдаляясь от него.
– Отчего же?
– пылко возразил Жорж.
– Разве я приехал не затем, чтобы сопровождать вас?
– Да, конечно. Только нас двое. Сопровождайте Диану. Даже на маскараде вы умудрились найти уголок биржи.
Жорж приосанился и отвечал с видом превосходства:
– Да без торговли и этот пышный маскарад нельзя было бы устроить. И цели у него вполне меркантильные. В помощь бедным студентам.
– Да здравствует бог Гермес!
– рассмеялась Диана, вышедшая недавно замуж за богача, промышленника и финансиста из купцов, и с удовольствием купавшаяся в роскоши.
– Но именно Эрот правит миром.
– Нет, это сказка. Если кто правит миром, то, верно, бог Гермес, - с уверенностью заявил молодой человек.
– Бог воров и торговцев? Наш век - торгаш?
– милой шуткой прозвучали слова юной девушки, уже отошедшей и затерявшейся в толчее некоего шествия.
– От века мир таков!
– бросил некто, проходя мимо.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
1
Аристей привел Эрота в одну из уборных, где нашел для него студенческую тужурку, но брюк не оказалось, зато тут же висел черный фрак и черный плащ с красной подкладкой, наряд явно маскарадный.
– Можно мне это?
– вдруг попросил юноша, словно не в силах вынести столь резкого возвращения к действительности.
– Попробуй, если хочешь, - развел руками художник.
– Это мой маскарадный костюм. Я в нем явился на бал как принц из сказки о фее, тебе, вероятно, известной, но меня приняли за мага и волшебника, и я открывал бал-маскарад.
– И вы в самом деле сотворили чудо?
– Какое?
– Явление Психеи. И Эрота!
Сорвав парик с золотыми локонами, он сбил свои каштановые волосы, слегка вьющиеся. В кармане плаща лежала черная маска.
– Все как нельзя кстати, - усмехнулся Леонард.
Фрак и плащ, собственно накидка, преобразили его, словно мальчик возмужал, юный лицом, он выглядел молодым человеком. А маска придала тотчас таинственность, столь удивительную, что художник даже оторопел, словно, вместо юноши, в комнате внезапно объявился незнакомец.
– Ну, как? Меня не узнают теперь?