Восхождение
Шрифт:
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
1
Павильон Росси стоит теперь не на фоне гор, а бесконечного моря и голубого неба то с ослепительно яркими кучевыми тучами, то с перистыми облаками, освещенными во все цвета закатного неба. За роялем сидит Скрябин, как у себя дома, в раздумьях проигрывая первоначальный, фортепианный вариант Третьей симфонии.
Скрябин проговаривает свои мысли вслух:
– Мне снится жизнь моя? Иль я живу впервые наяву, с сознаньем полным, что я влюблен, нет, влюблены в меня с беспечным торжеством, с призывной лаской, как юность жаждет счастья и любви.
Но я женат, поди, отец семейства, профессор, что решил уйти в отставку от нездоровья и свободы ради, - какая тут еще любовь в придачу?
Но юность чувств - из юности моей - мне возвращает молодость и счастье, ушедшие, казалось, навсегда.
Мелькают эпизоды из жизни композитора, как внезапно он словно пробуждается, и дает знак оркестру, и грандиозные звуки заполняют небеса, подвигая всех в полет.
Высоко в небе показывается принцесса и мгновенно спускается вниз, являясь не то Еленой, не то самой Афродитой.
Проносится плеск аплодисментов.
Диана узнает ее:
– Кто вы? Я видела вас на балу в Санкт- Петербурге в старину еще?
Принцесса, взглядывая на всех:
– Зовите Варей. Где же Аристей?
Леонард, слегка задетый тем, что его не узнают:
– Сошли вы с корабля. Его там нет?
Принцесса с тревогой:
– Имея много дел, он поспевает повсюду, но уж нет его давно с тех пор как он решился посетить Чертоги Духа света
Леонард, окидывая взглядом страну света:
– Знать бы где! А вы, принцесса, к нам с небес спустились чудесно, как богиня! Афродита!
Принцесса смеется, вся просияв улыбкой восхищения:
– Да, я почувствовала себя богиней - в полете и во всех движеньях тела, во всякой мысли. И свобода эта во мне осталась. Я нашла себя. А то все грезила, казалось сном.
Сурин, аплодируя:
– Принцесса, браво!
– Нет, я знаю, кто я, я не принцесса, не богиня. Я всего лишь человек, себя обретший в порывах к совершенству и к бессмертью.
Диана, просиявшая тоже в улыбке восхищения, что отличает красивейших женщин в их счастливые минуты:
– Так, стали мы как боги с их свободой и даже, может статься, с их бессмертьем?
Принцесса, обращаясь ко всем:
– С рожденьем богочеловечества! Теперь готовы мы к полету в Космос.
Граф Фредерик, впадая в сомнения:
– Как! Почему должны мы улетать неведомо куда?
Принцесса смеется:
– Здесь все понятно. Земля - обитель человечества. А богочеловечество возможно лишь на просторах всей Вселенной.
Леонард рассудительно:
– Необходимо обсудить нам цели и Парусника и полета в Космос .
Принцесса трагически зазвучавшим голосом:
– Настало время. В непрерывных войнах жизнь на Земле обречена. У нас возможность с нею сгинуть без следа или отправиться в неведомое, да с риском тож исчезнуть без следа, звездой падучей из глубин Вселенной.
Граф Фредерик резонно, на его взгляд:
– Но освоенье Космоса идет…
Сурин, взмахнув рукой:
– Да в тех же целях первенства и войн и потребления, а не дерзанья…
Граф Фредерик, оглядывая небеса:
– Где Аристей?
Принцесса, пытаясь связаться:
– Нет связи. Лучше нам подняться на корабль и быть готовы придти на помощь Аристею, если понадобится; кстати, обсужденье транслировать для всех, ведь нас немало.
Все поднимаются на корабль.
2
Верхняя палуба Золотого парусника в устье реки у склона горы, с народонаселением, довольно многочисленным, на нижних палубах.
Горное озеро, обширное и вместе с тем, казалось, обозримое, сияет бриллиантом чистой воды. Облака, проносящиеся меж заснеженных вершин гор, словно просеиваются светом. Свежо и солнечно, как ранней весной в пору цветения яблони и абрикоса.
Звуки оркестра то затихают, то вновь усиливаются. Исполняется «Поэма огня», или «Прометей» Скрябина.
Заседание ведет Сурин; он предоставляет слово принцессе.
Принцесса особо зазвучавшим голосом, призывным и страстным, как музыка Скрябина:
– Ведь Парусник – прообраз иль модель планеты…
Сурин с улыбкой:
– Ноев, вспомнилось, ковчег!
Принцесса, улыбнувшись, всерьез:
– Корабль, летящий вечно среди звезд, спасательное судно в океане, с лучами над стихией, как маяк, улавливает образы умерших, с их криками: «Спасите наши души!», несущихся все дальше и все выше, светясь, как светляки в кромешной тьме.
Граф Фредерик со смешком:
– Ну, да, устремлены не все ведь к звездам.
Сурин резонно:
– О них нет речи здесь, как о животных, жующих, пьющих с торжеством, чтоб сгинуть, не помня о себе и без следа.
Принцесса продолжает интимно звучащим голосом:
– Сноп света схватывает образ твой не в возрасте любом, а наилучший, каким ты был в счастливые мгновенья, как в детстве или юности своей, что проступает в личности твоей в часы тревог, иль бедствий, или смерти.
Леонард, узнавая устремления Эрота:
– Так это как рожденье в красоте!
Принцесса кивает головой: