Воскресенье. Книга вторая
Шрифт:
– Жень…
– Она не убийца! – Воскликнула Круглова так, что Нина испуганно вздрогнула. – Я видела ее глаза, она не могла, не могла!
– Но в деле же черным по белому написано, произвела выстрел, – уселась в позе турка Нина.
– Да мало ли, что там написано, Нинка Иванова. Я разберусь. Волков бояться, знаешь…
– Мда, – глядя вдаль, ответила Нина, – родители очень переживают, Евгения Марковна. Домой – то не тянет совсем?
– Нет, – соврала Женя, чувствуя, как ком покатил к горлу, – вот как–то так. Сегодня вечером у нас встреча. И так как оставаться здесь жутко опасно, ты сегодня пойдешь
– Чу, ух ты! – Радостно улыбнувшись, захлопала в ладоши Нина. –Вот я преступница, конечно. Жень, а меня Бекетов замуж позвал, – смущенно опустив голову, сообщила девушка.
– Подожди, кто? – С улыбкой спросила Женя.
– Бекетов, – буркнула Нинка, отвернувшись к стене.
– Ааа, это тот, который…
– Которому ты голову разбила! – Расхохоталась Нинка. – Подействовало же, ха–ха!
– Вот это да, – протянула Женя, – а ты?
– Я сказала, подумаю.
– Правильно, – одобрительно кивнула Женя.
– А ты? – Выразительно уставилась на нее Нинка.
– А чего я?
– А ты что?
– Нет, никогда, да это же сплошная антисоветчина, клеймо ставить негде.
– Ну и дура, – показала язык Нинка и ударила Женю подушкой. – Дура, дура.
– Ну, держись, негодяйка.
Жариков–Шариков запрыгнул на освободившийся стул и улегся удобнее, навострив рыжие висячие ушки. Кажется, этой живой атмосферы ему не хватало за последние часы одиночества.
Если, конечно, не считать гостя, заходившего в дом прошлой ночью.
***
На крыльце дома в финской деревне зажгли свет. Где–то проухала сова. Стрелки часов приближались к часу ночи. Над неподвижной водой пролетела сойка – в этих краях она могла не бояться присутствия чужеземцев.
– Мне кажется, сей молодой человек питает к вам нечто, что обычно называют любовью, – Ангелина, накинув кожаную куртку майора Золотова поверх серой футболки, вышла на крыльцо и присела рядом с Женей. – Какая я в молодости была, ох! – Улыбнулась она. – Губки пухлые, волосы светлые. Все мужики мои были, а я семью хотела. Мужа, детей. Нет, и они хотели. Только не семью, а меня, – рассмеялась женщина, поправив светлые бриджи.
– Почему вы не выстрелили? – Тихо спросила Круглова.
– Не знаю, – Портнова поправила волосы, убранные в хвост, извлекла сигарету и закурила, рассеивая дым, не давая ему добраться до Жени, – чувства перевесили. Как вспомнила все, аж руки задрожали. Это не так просто, товарищ участковый.
– Ааа…
– Да, Женя, это правда, – ответила на готовящийся вопрос Ангелина, – переписка с преступником у нее была.
– Но.… Подождите, как же…
– Идемте в дом, Женя, – затушив сигарету, поднялась на ноги Ангелина, – я все вам расскажу. Обещаю.
***
В избе зажегся свет. На деревянном столе, одно за другим, возникли традиционные финские угощения: от вяленого лосося до издающей умопомрачительный аромат оленины. Хозяйка дома разлила свежее молоко по жестяным бокалам.
Женя оглядела всех присутствующих. Золотов, в обычной футболке, ему, кажется, очень хотелось курить, но без дозволения хозяйки не мог начать, пока тетя Лаура сама не пододвинула к нему фарфоровую пепельницу. Взгляд Ангелины Портновой уже остановился в одной точке – она понимала, что ей снова придется
–Женя, я хочу вас попросить, – Портнова извлекла из-под стола небольшой, обитый синим бархатом сундучок и передала девушке, – здесь все ее письма. Я хочу, чтобы вы прочитали их вслух. Там вся правда, о ней, о нас, и, о… – она вздохнула, – обо всем, что случилось в то воскресенье. Читайте, Женя. А я буду говорить, если что. Если у вас будут вопросы.
Дрожащими руками Женя открыла крышку сундучка и аккуратно взяла в руки первое письмо.
Часть 2.
На четвертую платформу рижского железнодорожного вокзала прибыл поезд из Ленинграда – собравшаяся у деревянных поручней толпа двинулась вперед, едва не сломав конструкцию. Никто не замечал несущуюся на всех порах девушку в платье из шелкового крепа с ажурными отделками, в элегантном бежевом берете. На легких светлых босоножках она бежала со всех ног, расталкивая толпу руками в алых перчатках, пока не остановилась у поручней. Используя руку как козырек, приподнялась на носочки, разглядывая приехавших. Наконец, ее глаза радостно возликовали.
– Лена! Ленка! – Закричала девушка, размахивая руками и беретом. – Сюда, дурында!
Недоуменно оглядываясь, девушка на четвертой платформе радостно воскликнула и понеслась к подруге, волоча за собой чемодан. На бегу с ее светлого летнего платья из набивного креп–марокена слетел голубой шарфик – его любезно подобрал проходящий мимо высокий мужчина в элегантном сером костюме.
– Оп! – Крикнула Лена, кидая чемодан через поручни, и лихо перепрыгивая их.
–Ааа!!! – Закричала подруга, распахнув объятия.
– Ааа!!! – Завопила в ответ Лена и девушки, схватившись за руки, закружились в танце прямо на деревянном полу рижского вокзала. – Как же я соскучилась! Как тебя вообще занесло в Прибалтику?! Еще не пишет, не звонит, как школу закончила – все, улетела, нет сокола.
– Ой, это все так смешно получилось, я все–все расскажу, – сдавив подругу в объятиях, воскликнула Галя, – ты надолго к нам?!
– Неделю точно буду вам надоедать!
–О! – Вскинув ногу в «гран батман», закрыла рот ладонью Галя Сокол. – «Разве можно от женщины требовать многого? Вы так мило танцуете, в вас есть шик!».
– «Только не надо играть в загадочность!» – Уперев левую руку в бок, наклонилась Лена и погрозила пальцем.
–«Это все чепуха: вы и ваша порядочность – это просто кокетливый фиговый лист!» – Хором пропели девушки, и от души расхохотавшись, взялись за руки и кинулись к выходу.
–Чемодан! – Бросилась за потерей Лена, придерживая шарфик. – Вот голова, голова дырявая, как жить с такой?!
– Кошмар! – Схватила ее за руку Галя и выволокла на залитую солнцем улицу. – Такси! – Махнула она, и перед девушками остановился вишневый ЗИС-101 «лимузин».