Воскрешение из мертвых (Повести)
Шрифт:
— Нет, это творение Семенова.
— А вы его читали? — спрашивает Кречетов Омегина.
— Да так, полистал… Ужасная скучища! А ты разве не читал его, Алеша? — обращается Омегин к Русину. Никогда прежде Сидор не называл его по имени, но ведь от него всего можно ожидать. Он и на «ты» перешел так же бесцеремонно.- Роман этот про очень счастливую жизнь на какой-то планете. Ну что может быть скучнее?
— Да и не в счастье там дело,- морщится Кречетов.- На такой «идеальной планете» вообще ни о какой жизни не может быть речи, и уж во всяком случае о разумной.
— Дядя Леня, а мы будем сегодня завтракать? — раздается вдруг голос Вари.
Алексей и не заметил, как она приоткрыла дверь купе.
— Ну, а как же, Варюша!
– ласково отзывается Леонид Александрович.- Вот и молодых людей пригласим.
— Ну, я пойду тогда умываться.
И она выходит из купе в легком светлом халатике. Омегин, смешно разинув рот, восхищенно смотрит ей вслед.
— Это что, наша спутница?
— Это племянница профессора Кречетова,- торопится уточнить Русин, опасаясь, что Омегин может позволить себе какую-нибудь вольность.
— В самом деле, товарищи фантасты, давайте-ка сообща? — приглашает их Леонид Александрович.
— Что за вопрос? — широко улыбается Омегин.- Я лично просто счастлив буду. Только ведь у меня…
— Ничего, ничего! — успокаивает его Кречетов.- Зато у нас всего в избытке. Варя позаботилась.
— Вы не беспокойтесь, Леонид Александрович, обо мне тоже позаботилась мама,- улыбается Алексей.
— Ну, это тогда на обед. А на завтрак приглашаем вас мы.
— Ты видал, какая девушка? — восхищенно шепчет Омегин, едва профессор уходит в купе.- Я сейчас сбегаю к Фрегатову. У него, кажется, осталось еще что-то в бутылке от вчерашнего…
— Прошу тебя не делать этого,- хмурится Русин.- Кречетов известный ученый, и неудобно…
— Да что же тут неудобного-то?
— А я прошу тебя воздержаться! — слегка повышает голос Алексей.- Не будем начинать с этого наше знакомство с Кречетовыми.
— Ну хорошо, тогда коньяк к обеду.
«Надо же, чтобы так не повезло? — сокрушенно вздыхает Алексей.- Лучше уж было бы с Фрегатовым вместе…»
А Варя уже возвращается в купе. Через плечо у нее полотенце, лицо свежее, сияющее.
— С добрым утром, Алексей Васильевич,- кивает она Алексею.
— Познакомь же меня,- шепчет Омегин.
Но Алексей делает вид, что не слышит его.
— Ну что же ты? — обиженно спрашивает Омегин, когда Варя скрывается в купе.
— Успеется еще,- смеется Алексей.- Почти сутки будем вместе, да и в Гагре тоже… Только ты учти, Омегин, у Вари есть жених…
— Подумаешь — жених! Вот если ты только?…
— Да и я тоже…
— Ну-с, прошу вас, друзья! — энергично откатывает дверь Леонид Александрович.
На столике купе пестрая салфетка, на ней — бутерброды, тарелка с помидорами, масленка с маслом и еще что-то.
— Будет чай,- весело сообщает Варя.- Я уже заказала проводнику.
— А спиртного ничего нет,- разводит руками Леонид Александрович.- Уж извините…
— Мы непьющие,- заявляет вдруг Омегин.
— Так я вам и поверил! — смеется профессор.
Омегину очень хочется сесть рядом с Варей, но Алексей опережает его.
— Ну-с, а теперь приступим к скромной трапезе,- с шутливой торжественностью произносит Кречетов.- Прошу!
Но тут раздается довольно бесцеремонный стук в дверь, и почти тотчас же в купе просовывается рыжая голова Фрегатова.
— Ба, да тут и Русин!… Это что же такое — выездной пленум фантастов на брега Черного моря?
— Это ваши друзья, наверное? — кивает Кречетов на Фрегатова и выглядывающего из-за его плеча Семенова.
— Да, это те самые фантасты, о которых я говорил,- подтверждает Омегин.
— И один из них автор «Счастливой планеты»?
— Да, вот тот, что сзади,- уточняет Омегин.- Познакомьтесь с профессором Кречетовым, товарищ Семенов. Он в восторге от вашего романа.
— Заходите, заходите, пожалуйста! — приветливо кивает головой Леонид Александрович.- В тесноте, да не в обиде. А роман ваш я действительно читал.
— И он вам в самом деле понравился?
— Я не берусь судить о нем с литературных позиций, но мне думается…
И тут завязывается такая дискуссия, в пылу которой участники ее забывают не только о завтраке, но и о Варе.
— Я не буду спорить с вами о возможности небелковой основы жизни. Допускаю даже азотную планету…- пытается высказать свою мысль Кречетов.
Но его сразу же перебивает Русин:
— Но тогда моря и океаны заполнятся ведь жидким-аммиаком!
— Ну и что же? — набрасывается на него Семенов.- Это только на Земле господствует кислород, а на всех внешних планетах Солнечной системы — азот. Зато метеорология азотных планет куда благоприятнее нашей кислородной. Их небо должно быть вечно безоблачным, без гроз, дождей и снегопадов.
И снова взволнованный голос Алексея Русина:
— И вы допускаете жизнь на такой планете?
— Он допускает. Об этом свидетельствует его роман,- подтверждает Кречетов.- Но я готов допустить на такой планете только какую-то низшую форму жизни…
— А я нет! — упрямо трясет головой Русин.- Не может быть вообще никакой жизни на такой планете!
— Я не понимаю, почему Русин допускает жизнь только на белковой основе? Вы же не против иных форм жизни, профессор? — спрашивает Фрегатов.
— В принципе не против. Все это, однако, лежит в области смутных догадок.
— То есть в области фантастики! — смеется очень довольный этим заявлением профессора Омегин, убежденный сторонник «смутных догадок».
— Да, в какой-то мере,- соглашается с ним Кречетов.