Воскрешение
Шрифт:
— Кино-о, — протянул Червь, указывая на экран. — Кино, Бейхар.
— Да, действительно, — вздохнул он, падая в сырое кресло. — Сейчас бы двойной сеанс показали. «Ночь живых мертвецов» и «Апокалипсис сегодня» были бы самое то. Только попкорна не хватает.
Поскольку «Хамви» был полон людей, награбленного снаряжения и оружия, похитителям Фрэнки пришлось усадить ее Скипу на колени. Но когда Миччелли заметил, что она трется веревками, которыми ей связали запястья, о пряжку ремня Скипа, их быстро рассадили. При этом обоих ударили, а Фрэнки еще швырнули на пол, где ее стали использовать как подставку для ног Миччелли и Крамера. После этого она демонстративно впилась зубами Миччелли в икру, испытав удовольствие от его воплей и вкуса крови, что залила ей губы.
Тогда они ее и изнасиловали.
Фрэнки не издала ни звука, не шевельнулась, даже когда они засмеялись, даже когда стало больно, даже когда они с силой входили и выходили из нее, словно избивая изнутри, даже когда проливали свое семя ей на живот и лицо. Она лежала совершенно неподвижно, отстраненная, спрятавшаяся в тайнике своей души, напоминавшая себе, что ее насилуют не впервые, что все не так уж плохо, секс — как обычная сделка и, если она подчинится, то будет жить.
«Тебе нечего стыдиться, — напомнила она себе. — Это не твоя вина. Сейчас ты не можешь дать сдачи. Если дашь — тебя убьют. Потом ответишь. Это всего лишь твое тело. Но залезть в твой ум они не смогут».
Она оставалась в своем секретном месте и тогда, когда Крамер сменил Миллера за рулем, и теперь ей занялся уже штаб-сержант.
Находясь в своем секретном месте, она не думала ни о героине, ни о ребенке.
На этот раз ее фантазии были посвящены мести.
«Я выжила. Я прошла через худшее, выдержу и это».
Закряхтев от оргазма, Миллер скатился с ее распростертого тела и вытерся о ее рубашку.
— Ну как тебе, сучка?
— Это все, на что вы трое способны? — отозвалась Фрэнки. — Наверное, ваши жены от вас поэтому и сбежали, да?
— Ее нужно прополоскать, — пробормотал Миччелли. — Подержи-ка ее, хорошо, сержант?
Миллер взгромоздился на нее, усевшись Фрэнки на грудь и придавив ее к полу. Миччелли расстегнул молнию и помочился — горькая желтая струя изогнулась дугой над ее лицом и пролилась ручейками по ее шее. Фрэнки закрыла глаза, закашлявшись, когда моча потекла по ее глазам, ноздрям и рту.
— На меня только не брызгай, — предостерег Миллер, прежде чем присоединиться к всеобщему смеху.
— Ублюдки вы! — прохрипел Скип со своего сиденья. — Оставьте ее в покое, мудаки больные!
Миллер ударил его тыльной стороной ладони, и на уже распухшей губе Скипа снова лопнула рана.
— Слушай, — сказал Миллер. — За подружку свою не переживай, рядовой. Переживай лучше за себя.
— Ну что, после душа получше стало? — поглумился Миччелли.
— Знаешь что, козел, — ухмыльнулась Фрэнки, — мой сутенер делал это, когда мне было семнадцать. И он делал это получше. У него, по крайней мере, был нормальный стручок, чтобы ссать.
Миллер и Крамер рассмеялись, но Миччелли посмотрел на нее с ненавистью.
— Посмотрим, как ты заговоришь, когда остальные ребята тоже с тобой развлекутся.
Он занес ногу, намереваясь пнуть ее по голове, но Миллер его остановил.
— Хватит. Не попорть ей лицо. Пусть пока полежит. Скоро она и так свое получит.
И они принялись за Скипа.
Фрэнки пришла в ужас, увидев то же, что видел Бейкер при въезде в город, но все равно продолжала смотреть — лишь бы не видеть лица Скипа. Крамер, Миллер и Миччелли издевались над ним по очереди, в точности как над ней, и хотя его не насиловали, физических повреждений он получил больше. Сломанный нос распух, превратившись в мясистую луковицу, в обеих ноздрях запеклась кровь. Еще больше крови осталось на израненных губах, и когда он дышал ртом, Фрэнки видела промежутки в тех местах, где не хватало зубов. Над левой бровью зияла глубокая рана, и еще одна — на лбу. Справа кожа была содрана и висела вдоль щеки. Один глаз заплыл, вокруг второго проступил синяк.
Несмотря на все это, он оставался в сознании, и, по мнению Фрэнки, это было хуже всего. У Скипа явно не было своего секретного места, куда он мог бы мысленно отступить. Поначалу он держался храбро, но после множества беспощадных яростных ударов и порезов стал кричать. И потом долго не останавливался — даже после того, как мучители оставили его в покое. Его крики все звенели у Фрэнки в ушах, даже когда раненый уже мог только хрипеть.
Как и отряд Майклза, их встретил второй лейтенант Торрес, который раздал им приказы. Когда ему сообщили о дезертирстве Скипа, Торрес сурово кивнул и приказал отвести его в центр содержания.
— А ее посадите к остальным шлюхам и пусть ее там отмоют, — сказал Миллер Крамеру после того, как ушел Торрес. — Ты, Миччелли, уведи этого ублюдка в кинотеатр, как приказал лейтенант. А мне нужно пойти доложиться.
Крамер схватил Фрэнки за руку и потащил прочь, тогда как Миччелли поднял Скипа на ноги и, взмахнув винтовкой, дал знак пошевелиться. Фрэнки вдруг обернулась.
— Скип, — крикнула она.
Он медленно, с неимоверным усилием повернулся, и Миччелли ткнул ему в спину дулом.
— Спасибо, — проговорила она простодушно, и несмотря на всю боль, которую Скип испытывал, он усмехнулся ей.
Выглядело это ужасно, и Фрэнки с трудом удержалась от того, чтобы отвести взгляд. Но в следующий миг Миччелли толкнул пленника вперед, уводя прочь.
— Можешь послать своему дружку прощальный поцелуй, — хмыкнул Крамер. — Больше ты его не увидишь.
— Тебя зовут рядовой Крамер, да? — спросила Фрэнки.
— Рядовой первого класса Крамер, — поправил он, гордо выпятив грудь. — И не забывай этого.
— Как по мне, ты скорее говнюк первого класса, — спокойным тоном отозвалась Фрэнки. — Прежде чем все это закончится, рядовой первого класса Крамер, я тебя убью. И не забывай этого, сучонок.
Он зыркнул на нее, его лицо покраснело от ярости. Затем взмахнул своей M-16, целясь ей в лицо и бормоча что-то нечленораздельное. Фрэнки увернулась и расплылась в улыбке.
— Чего-чего? — спросила она.
— Шевелись, тебе сказано, — рыкнул он.
И пока он ее вел, Фрэнки не могла сдержать смех.