Воскрешенные

Коробкова Анастасия

О-о-о… На медведя с бритвой нам ходить не довелось, так хоть с инопланетной тарелочкой в героев поиграем… Черт! Почему я не слышу его боли?! Почему?!

Как его оттуда достать?! От подножия, где мы находимся, до него не меньше тридцати метров по отвесной скале!

Машина на воздушной подушке!

— На машине можно достать?

— Да думаю я сейчас об этом! — наконец, взорвавшись, пришел в себя Толя. — Если разогнаться за несколько кругов и наехать на скалу, может, машина и поднимется по инерции, но пролетит ли она вверх столько?! Если да, то как успеть его оттуда снять, пока машина проходит мимо?!

Чрезвычайно

рискованно, до бессмысленности.

Однако, мое тело уже в боевом режиме…

— Закрой глаза и отвернись, — без всякой надежды на то, что братец исполнит просьбу, попросила я и мысленно включила антигравитацию.

Странно, но в этот раз у меня получилось управлять полетом. Он не был быстрым. Тело просто, заливаясь голубым сиянием, оторвалось от земли и со скоростью воздушного шара устремилось вверх, но не бестолково, как во время воздушного боя с Дархом, а направленно — к Тиме, и рядом с ним полет остановился.

Он лежал, повернув голову на бок, с открытыми глазами, но не пошевелился и не откликнулся, когда я его позвала. Как теперь быть? Не оттолкнет ли его антигравитационное поле, как в первый раз «диких»? С этим полем легко справился Дарх, когда увлек меня на дно залива, а Сасик, вцепившийся в плечо когтями, им накрылся, как часть меня… Придется попробовать. Если поле Тимку не примет, осторожно спихну его вниз, а потом, когда начнет падать, поднырну под него — и так долетим до берега. Безвыходных положений не бывает.

Но эквилибристика не понадобилась. Голубое сияние обтекло Тимку, лишь только я дотронулась до его плеча, и он легко оторвался от скалы. Вместе мы заскользили по воздуху вниз, и лишь у самой земли я заметила, насколько его тело холодно…

Обморожение?

Положив тело брата на снег, я попыталась услышать дыхание и биение сердца.

— Что?! — заорал Толя так, что даже шлем не заглушил его вопль.

— Обморожение, — сказала я. — Наверное, корабль был очень холодным.

Кроме этого, Тимка был парализован.

Впрочем, это неважно — он у меня в руках, и руки уже начали свою любимую работу.

— Давай занесем в машину и поехали отсюда, — очевидно, решив то же самое, предложил Толя.

Я оглянулась. Машина стояла недалеко, и это уже не было подобие гидроцикла. Ее размер был со среднюю легковушку, в которой сидя поместилось бы человек пять, и нашлось бы несколько кубометров для груза. И вместо откидного верха имелись две двери, сбоку и сзади, одну из которых Толя распахнул передо мной.

А внутри обычный автомобиль уже ничто не напоминало. Впереди находилось лишь одно сиденье — с приборной панелью, сзади — два, и салон оказался очень просторным. При необходимости внутри машины можно, сидя на полу, разместить еще человек шесть или какой-нибудь не особо габаритный груз. Толя сел на водительское место, а я, положив тело Тимки на пол вдоль борта, расположилась рядом.

Перед тем, как тронуться, старший брат снял шлемы с себя и младшего, и я поспешила расстегнуть Тимкину куртку. Его грудь, как, наверное, и все остальное, кроме лица, было нереального мраморно-серого цвета.

— Ты ведь сможешь? — на секунду зажмурившись, спросил Толя, и тут же сам себе ответил: — Сможешь.

С прямым контактом стало проще. Ладонь легла на холодную хрупкую кожу, и из пальцев потекло живительное тепло, энергия, управляемая даже не желанием хоть как-то помочь, а потребностью исцелять. Это уже свойство моей натуры, заменившее потребность в дыхании или сне, и мне даже не надо решать, как и что делать — энергия жизни без моего участия запустила механизм регенерации погибающих клеток. Я доверилась силе, которая только исходила из меня, но действовала сама и будто осознанно, и стала смотреть в лобовое стекло.

Машина низко летела над заснеженной степью. Редкие колючие снежинки врезались в стекло и замирали крошечными сверкающими кристалликами, но очень скоро все изменилось — мы миновали портал. Теперь вокруг простиралась водная рябь. Лобовое стекло окрасилось радугой отраженного поверхностью моря закатного света, а мы неслись прямо на готовое скрыться в пучине солнце.

Внезапно полет прервался — Толя заглушил двигатель. Какое-то время, минуты две, он сидел неподвижно, а потом обернулся и посмотрел на Тимку. Потом на меня.

— Нам ведь незачем спешить? Никто лучше тебя ему не поможет?

Я пожала плечами, понимая, что ему нужно. Настало время сдержать обещание, данное маме.

Снова повернувшись к приборной панели, Толя щелкнул малозаметным синим тумблером и дважды нажал кнопку рядом. Закат померк. Вместо него лобовое стекло показало знакомый пейзаж: берег замерзшего озера и скалы. Только на берегу, у россыпи припорошенных снегом валунов, огромной, казалось, колышущейся каплей ртути застыло то, что прежде никто не видел — судно пришельцев. Мимо экрана промчался черный человеческий силуэт, и было очень хорошо видно, как, разбежавшись, он высоко подпрыгнул и распластался на переливающемся боку корабля. Спустя мгновение корабль плавно поднялся над берегом, чуть помедлил, похоже, поворачиваясь, и резко взмыл вверх. Тело Тимки соскользнуло с него и упало на ближайшую к берегу скалу. Потом второй силуэт бросился от экрана в сторону скалы, но так и застыл, словно его привязал к месту мгновенно включившийся тонкий желтый лучик, испускаемый одним из усыпавших берег серых камней. Тут появилась я. Из ниоткуда. Сбила с ног Толю, его оружием в его же руке застрелила сторожа, покрылась голубым сиянием и взмыла вверх… М-да.

Толя снова обернулся.

— Кто ты? — ожидаемо спросил он.

Однако защитные реакции, усвоенные в детстве, работают автоматически, и я не поспешила раскрывать ему секреты.

— Ты сам мог бы ответить на этот вопрос?

Но вместо того, чтобы как в детстве, раздражиться, он опустил взгляд и честно начал подбирать слова.

— Я… нормальный человек…

— А я — нет, — не удержалась от насмешки я.

— Что — нет? — покорно уточнил он, явно готовый ко всему.

— Не нормальный человек, — ну как не подколоть старшего брата, который все детство надо мной издевался?

Толя вздохнул. Я взглянула на Тимку. Все хорошо, он уже может дышать, и сердце забилось.

— Ты — наша сестра? — наконец, решился Толя.

— Нет, — спокойно признала я. — Мама родила только Диму и Тиму, а меня увидела в больнице и удочерила.

Он вскинул глаза и буквально прожег меня торжественным взглядом. Слова оправдания, которые давно готовы были и для Алешки, и для Димы с Тимой (ну, что маме нужна была дочь, что сама я узнала об этом только что, и прочее) Толе сказаны не будут.