Воскресный философский клуб
Шрифт:
Изабелла улыбнулась, хотя Джейми смотрел на нее с неодобрением, как будто она читала личные письма. Он подошел к ней и украдкой взглянул на приглашения.
— Вам не следует читать то, что адресовано не вам, — прошептал он. — Это некрасиво.
— Тсс! — Изабелла приложила палец к губам. — Эти приглашения для того здесь и выставлены — чтобы их читали. Мне приходилось видеть на каминной полке приглашения трехлетней давности. Например, на вечеринку в саду Холлируда. Они посланы много лет назад, но их все еще выставляют напоказ.
Изабелла увела Джейми
— Это она, — сказала Изабелла. — Элизабет Блекэддер. Маки. Кошки на садовой ограде. Несмотря на простенькую тему, очень хорошо написано. — И она подумала: в моем доме нет картин с маками. И у меня никогда не застревают бедра, когда лезешь в чужое окно.
Там их и нашел Пол Хогг, вернувшийся с двумя бокалами в руках.
— Вот вы где, — произнес он бодрым тоном. — Именно эту картину я и приглашал вас посмотреть.
— Она очень хороша, — сказала Изабелла. — Все те же маки. Прелестно.
— Да, я люблю маки, — ответил Пол. — Как жаль, что они сразу же опадают, когда их срываешь.
— Остроумный защитный механизм, — заметила Изабелла, взглянув на Джейми. — Розам следовало бы брать пример с маков. Шипов, очевидно, недостаточно. Совершенную красоту лучше не трогать руками.
Джейми ответил на ее взгляд.
— О, — сказал он и тут же умолк. Пол Хогг посмотрел на него, потом перевел взгляд на Изабеллу. Заметив это, она подумала: ему интересно, в каких мы отношениях. Мальчик для забавы — так он, вероятно, думает. Но даже если бы это было так, с какой стати ему удивляться? В наши дни это достаточно распространенное явление.
Пол Хогг на минутку вышел, чтобы принести еще один бокал. Изабелла улыбнулась Джейми, заговорщицким жестом поднеся палец к губам.
— Но я же еще ничего не сказал, — начал оправдываться Джейми. — Все, что я сказал, — это «о».
— Вполне достаточно, — сказала Изабелла. — Красноречивое междометие.
Джейми покачал головой.
— Не знаю, зачем я согласился с вами пойти, — прошептал он. — Это же полное безумие.
— Спасибо, Джейми, — спокойно произнесла она. — Но вот и наш хозяин.
Вернулся Пол Хогг, и они подняли бокалы.
— Я купил эту картину на аукционе пару лет назад, — сказал он. — На первую премию, полученную от компании. Я купил ее на память об этом событии.
— Хороший способ запомнить что–то приятное, — заметила Изабелла. — Читаешь о брокерах, финансистах, которые отмечают свои успехи, устраивая эти ужасные обеды, на которых одно вино обходится в десятки тысяч фунтов. В Эдинбурге такого не бывает, надеюсь.
— Конечно нет, — подтвердил Пол Хогг. — В Нью–Йорке и Лондоне — допускаю. В подобных местах.
Изабелла снова повернулась к камину. Над ним висела большая картина в золоченой раме, и она немедленно узнала художника.
— Какой чудесный Пеплоу, — сказала она. — Изумительный.
— Да, — согласился Пол Хогг. — Очень славный. Думаю, это западное побережье Малла.
— А не Айона? — спросила Изабелла.
— Возможно, — пожал
Сделав несколько шагов к картине, Изабелла вгляделась в нее.
— Несколько лет тому назад на рынке было очень много подделок, — сказала она. — Вас это не беспокоило? Вы все проверили?
— Подделки? — удивился Пол Хогг.
— По крайней мере, так говорили. Подделывали Пеплоу, Кэделлса. Очень много. Был громкий судебный процесс, вызвавший среди галерейщиков настоящий переполох. Я знала человека, который приобрел такую подделку, — красивая картина, но она была написана всего за неделю до продажи. Очень искусная работа, — эти люди часто бывают мастерами своего дела.
Пол Хогг пожал плечами.
— Полагаю, всегда существует такая опасность.
Изабелла снова посмотрела на картину.
— Когда Пеплоу это написал? — спросила она.
Пол Хогг ответил:
— Понятия не имею. Наверное, когда отдыхал на побережье Малла.
Изабелла внимательно на него посмотрела. Этот крайне неубедительный ответ подтвердил мнение, которое начало у нее постепенно складываться. Пол Хогг крайне несведущ в искусстве, и более того, оно его не особенно интересует. А как же иначе можно иметь такого Пеплоу — а она была уверена, что картина подлинная, — как же можно иметь работу Пеплоу и не знать о ней хотя бы основное?
В комнате висело не менее десяти других полотен, и все они представляли определенный интерес, даже если ни одно из них не было столь впечатляющим, как Пеплоу. Например, там был пейзаж Джиллиса, очень маленький Мак–Тэггарт, а в дальнем углу — характерный Беллами. Тот, кто собрал все эти картины, либо очень хорошо разбирался в шотландском искусстве, либо сразу приобрел в высшей степени ценную коллекцию.
Изабелла перешла к другой картине. Хогг пригласил ее взглянуть на его Блекэддер, поэтому она вполне может проявлять любопытство — по крайней мере, в отношении живописи.
— Это Кови, не так ли? — спросила она.
Пол Хогг взглянул на заинтересовавшую ее картину.
— Думаю, что да.
Нет, это был не Кови. Это был Кросби, как сказал бы всякий мало–мальски разбиравшийся в шотландской живописи. Эти картины не принадлежат Полу Хоггу, а это значит, что они — собственность Минти Очтерлони, его невесты. Кстати, два приглашения на камине были обращены к ней одной. И оба эти приглашения, что знаменательно, были от владельцев галерей. Джорджу Мак–Стоуну принадлежала галерея «Лотиан», и он был как раз тем человеком, к которому шли, желая купить картину крупного шотландского художника начала двадцатого века. У Питера Тома и Джерми Ламберта была маленькая галерея в деревеньке под Эдинбургом, и им часто поступали заказы от коллекционеров, которые разыскивали какие–то конкретные работы. У этих галерейщиков был удивительный нюх на тех владельцев, которые хотели продать свои картины, но скрытно, без огласки. Так что на эти приемы были, вероятно, приглашены и друзья, и клиенты — или люди, которые одновременно являлись и тем и другим.