Восьмая нота
Шрифт:
Музыкант кивнул в ответ. Дыхание его сбилось в предчувствии близости с этой красивой и легкомысленной женщиной.
В номере у Анны пахло дорогими духами и невыветрившимся никотином. Она открыла окно, и в комнату зашёл холодный осенний воздух. Женщина хотела зажечь сигарету, но Дорэмис схватил её в свои объятия и уже не выпустил, пока не встало тусклое солнце.
Они лежали в постели, и сердца их постепенно находили свой ритм. Дорэмис нежно провёл пальцем по позвоночнику лежавшей на животе Анны.
– Послушай, почему ты решила стать певицей? Что тебя заставило работать ночью? С твоими-то данными ты могла бы быть моделью! – спросил музыкант.
– Зачем тебе это? Так, ради любопытства? Решила и решила, – лениво ответила Анна, переворачиваясь на спину. Ей не нравились такого рода расспросы. Кому какое дело, через что она прошла? Жалость – это было последнее, чего хотела
– Если не хочешь ничего рассказывать – я пойму, – ответил, выдержав паузу, Дорэмис. – Извини! Ты права, это личное. Если честно – я тоже не люблю вспоминать прошлое… – и он прижал её к себе.
– Я была совсем девчонкой, когда пошла работать официанткой в таверну. Она открывалась вечером, и там была живая музыка, – неожиданно начала Анна, смотря в потолок, будто там проходили кадры из её жизни. – Семья моя жила бедно, и мне приходилось помогать маме… У нас не было отца… У меня ещё брат есть, но речь сейчас не о нём. Хозяин таверны как-то предложил мне попробовать спеть. Он говорил, что с такой внешностью, как у меня, грех работать официанткой. Ну я и попробовала… – рассказала «замыленную» историю Анна. Она всегда её рассказывала любопытным особам, чтобы отвязаться от расспросов.
– Но как? У тебя есть музыкальное образование?
– Нет, у меня есть слух и… если ты заметил, есть неплохой голос, – смеясь, ответила Анна.
– Значит, у тебя есть способности, а может, и талант… – улыбаясь, сказал Дорэмис и обнял молодую женщину. – А ещё у тебя есть талант, который я раскрыл сегодня ночью, – целуя Анну, добавил Дорэмис. На этом их разговор закончился, и они вновь отдались друг другу.
* * *
Анна. Её история была куда сложней, чем она её представляла. Она была ещё ребёнком, когда её отец ушёл из семьи. Никакого брата у неё не было. Возможно, она мечтала иметь брата, чтоб он её защищал. Ну хоть кого-то, чтоб защищал её от отчима! Она пыталась понять свою мать, когда та привела в дом этого страшного и напористого человека, которому она так беспрекословно стала подчиняться. Он был младше матери на несколько лет и чувствовал себя привилегированным. Почти все деньги уходили на игру в карты и казино. Когда это чудовище проигрывало, что случалось часто, начинался ад. Он мог пьяный прийти уже под утро и криками, а то и кулаками разбудить Анну и её мать. Девочка пугалась и наспех собиралась в школу, хотя было ещё совсем рано. Но ей было всё равно. Анна убегала и плакала, сидя на лавочке возле школы, пока она не открывалась. Потом девочка сливалась с толпой учеников, и слёзы её высыхали. Кое-как доучившись и получив неполное образование, Анна пошла работать по ночам официанткой в таверну, зарабатывая небольшие деньги. Она их прятала. Отчим однажды нашёл спрятанные купюры и забрал их, ничего не сказав. Девочка пожаловалась матери, но не услышала от неё ни слова поддержки.
– Да что с тобой, мама? – в отчаянье крикнула Анна. – Как ты его терпишь? Почему мы должны мучиться?!
– Я люблю его… – тихо ответила мать. Она сидела, потупившись в пол, и не смотрела на дочь.
– Ты его любишь… А меня? – дрожащим голосом произнесла девочка.
– Анна, он больной человек, – продолжала мать.
– Да тебе его просто жалко! Какая любовь, мама? – взволнованно протестовала девушка.
Мать ничего не ответила и даже не обняла Анну, чтобы успокоить. Она молча начала собираться на работу в больницу, не желая больше продолжать разговор. Её дочь была сильно похожа на своего отца – такая же красивая, обаятельная и энергичная. Глаза девочки напоминали ей мужа, которого хотелось забыть. Это вызывало в ней неприязнь к дочери, чувство, которого она стыдилась, но поделать с этим ничего не могла. С появлением сожителя в их маленькой семье во взгляде дочери стали проскальзывать упрёк и некое осуждение. Тогда мать и вовсе перестала смотреть девочке в глаза, а та не понимала, почему так происходит. Ведь она так нуждалась в любви и ласке! Иногда Анна думала, что это она что-то сделала не так или в чём-то провинилась. В отличие от своей матери, девочка пыталась наладить их связь, но ничего не получалось. Пропасть между ними продолжала своё немое существование.
Анна была поздним ребёнком, которого женщина родила после сорока. Осознавая, что дочь вырастет и у неё будет своя жизнь, она решила, что останется совсем одна. Мать Анны не слыла красавицей, а после ухода мужа в другую семью болезненно переживала случившееся, и тогда страх одиночества, как дамоклов меч, повис над её головой. Ей хотелось мужского внимания и женского счастья. Спустя несколько лет первым, кто дал ей ласку и кому она понравилась, оказался деспотичный молодой человек, но благодаря этому мужчине она вновь почувствовала себя любимой и влюблённой и любой ценой решила его не терять. Ведь один раз она уже не смогла сберечь своё женское счастье. Вот только в будущем за последствия такого решения расплачиваться пришлось её ребёнку.
Когда совсем юной Анне предложили петь, вместо того чтобы работать официанткой, это так взбодрило её, что она только и ждала, когда пойдёт на работу. Очень скоро Анна купила себе вечернее платье и туфли на каблуке для маленькой сцены, на которой она выступала в компании трёх музыкантов и ещё одного певца. На их фоне она выглядела свежо и очень эффектно. Музыканты были уже немолодыми ребятами, и спрос на их музыкальные услуги ограничивался только этой таверной. Хозяин, которого звали Бабис, в обмен за работу их щедро кормил, угощал пивом и давал денег на мелкие расходы. Певец с большим животом и с большим репертуаром песен чувствовал себя главным в музыкальной команде, и его не смущали ни плешь на голове, ни низкий гонорар, который он получал. Так или иначе, других предложений у него не было.
Долгое время хозяин таверны был доволен, что развлекал посетителей живой музыкой в лице мужского квартета, но чувствовал, что какой-то изюминки всё же не достаёт. Нужна была певица! Когда Бабис думал о стоимости такого удовольствия, будучи рациональным человеком, как он любил себя называть, понимал, что женское присутствие на сцене ему обойдётся в копеечку. Ведь он хотел красивую и с голосом певицу.
Анна, будучи официанткой, привлекала к себе внимание посетителей, как светящийся мотылёк, и этого не мог не заметить недремлющий и опытный глаз Бабиса. Он подумал: а что, если у этой милашки есть голос? Почему бы не попробовать? И он не ошибся. У девушки оказались неплохие вокальные данные, и она быстро улавливала мелодию. После нескольких репетиций Анна была готова к дебюту с несколькими песнями. «Конечно, она неопытная артистка, но это дело наживное, – размышлял хозяин. – Посетители будут довольны, глядя на молодую и улыбающуюся девушку. Ну а после двенадцати, когда официанты только и успевают разливать вино, вот тогда им будет вообще всё равно, кто поёт и как поёт – лишь бы музыка играла!» – продолжал он свои мысли.
Теперь у Анны в таверне появилась своя маленькая комнатка – кладовка, уставленная наполовину ящиками с напитками. Туда, на небольшую свободную от товара территорию, ей поставили старое, но большое зеркало, там же находились её вечерний наряд, туфли, недорогая косметика и потайное место, куда она откладывала деньги на съём маленькой квартиры, где будет жить одна. Анна не сочла нужным сказать матери, что теперь поёт, потому что та точно бы поделилась этой новостью с отчимом, и если бы тот об этом узнал, то начал бы требовать деньги. Ведь теперь она получала больше, пусть даже и незначительно. Анна решила подбрасывать небольшую сумму денег в коробку из-под обуви, которую обнаружил дома отчим, чтобы избегать с ним скандалов и рукоприкладства.
Певец оказался добродушным весельчаком и всячески помогал Анне. Он учил её новым песням и встречал её улыбкой каждый раз, когда она выходила на скромную, плохо освещённую сцену, и они вместе пели под аккомпанемент трёх бодрящихся вопреки усталости музыкантов.
Однажды Анна вышла, как обычно, и стала петь. Внезапно она увидела, как входит в таверну её отчим. Он приблизился к барной стойке, и их взгляды встретились. Анна стала петь взволнованным и слегка дрожащим голосом. Она предчувствовала, что её ждут разбирательства по возвращению домой. Бабис заметил, как девушка поменялась в лице. Он начал наблюдать, куда она смотрит. Взгляд его остановился на небритом, плохо одетом мужчине, который стоял возле бара и нервно курил. Он смотрел только на Анну насмешливо и в то же время даже угрожающе. Допив стакан виски, он рассчитался и ушёл. После его короткого визита Анна уже не находила себе места. Она в страхе думала, что будет дома. Мать её была на дежурстве в ночную смену в больнице, где она работала санитаркой, поэтому Анне придётся зайти в квартиру и иметь дело с отчимом один на один. Это её пугало. Закончив выступление, девушка скрылась в своей маленькой гримёрке. Рухнув на первую попавшуюся коробку, она обхватила голову руками. Что же ей делать?