Восьмое Королевство. Гайд новичка
Шрифт:
Я позвал паука, и тот немедленно метнулся ко мне. Я некоторое время стоял над Ормом. Потом ко мне подошла Диана. Тоже немного постояла.
— Ярик умер — сказала Диана, тусклым голосом. Лицо у неё было как чужое. Кости на лице словно заострились и из под кожи выпирают, глаза блестят лихорадочно. И цвет лица серый, почти как у цвергов. Посветлее только может немного.
— Уходить надо — напомнил я ей. — Помнишь ты говорила что они на смерть бегут.
Диана молча кивнула. Забрала у Орма меч, и отдала мне. Потом попыталась схватить Гришу, но тот зарычал, и стремительно юркнул в камни. Ищи теперь его. Диана все же полезла за ним, ласковым голосом называя по имени, и обещая дать вкусняшку.
Я успел выдернуть меч Ярика из туши охотника, и вырубить им свою бронзовую стрелу. Долго искал, но смог найти только еще две самодельные стрелы.
— Надо уходить! — крикнул я Диане, и уверенно направился в проход, через который мы пришли. И как быстро выяснилось
Мешок с камнями я брать не стал, чем вызвал бурные протесты Пушистолапика. Он прямо таки с ногами залез на мешок. Вспомнив, что Электродрюкеру это на пользу пошло, я отправил Пушистолапика обратно туда, откуда он явился. Вместе с мешком самоцветов. Уж не знаю как, но он умудрился забрать его целиком.
Дождавшись Диану, которая тоже оставила свой мешок, с собой у неё была только лампа, щит и меч Орма. Мечами мы поменялись — ей не получиться махать двуручным мечем Орма в одной руке и щитом в другой. Мне легче будет, если до ножей дойдет. Я привязал на двуручник веревку в двух местах, и повесил через плечо, как винтовк. Так и отправились. Шагов двадцать прошли, и поняли что лампу забыли. Вернулись. Эх, плохая же примета, надо было хоть в воду посмотреть.
С лампой мы уже через полсотни шагов убедились, что идем не тем путем. Ну ладно, может побольше, потому что мы несколько развилок миновали, прежде чем стало окончательно ясно, что находимся в абсолютно незнакомом месте. Потому что тоннель выходил прямо в водопад. Мы осторожно выглянули, и увидели что путь все же есть. очень узкий карниз, извиваясь уходил за поворот скалы. Карниз был весь мокрый от брызг, но потоки воды на него не попадали.
Я призвал паука, который оказался неприятно черным с красным узором, с ртутно тяжелым сознанием. И тупым. Умудрился напугать Диану. Хотя, умудряться и не надо, если ты размером с кошку, и паук, пугать ты будешь всех. Ничем он мне не помог.
Я применил своё умение, и “прозрел” направление, в которое надо идти. И это тоже не помогло — что тоннель сзади, что карниз шли почти перпендикулярно нужному нам пути.
Карниз был явно рукодельный, добротный, с бордюрчиком. И надежно укрытый шториной воды, льющейся сверху. Уютное место.
Тут то мой паукан чернокрасный, и поднял тревогу. Этот колебания через камень чуял, причем очень далеко. В общем, охотники уже были в гроте где мы дали бой. Возвращаться и плутать в тоннелях, рискуя загнать себя в тупик, не хотелось. И мы полезли по карнизу. Диана пропустила меня вперед. Ну она же со щитом, а я значит, дальник. Прикрывать меня надо.
Тут то и выяснилось, что я страсть как высоты боюсь. Она меня сзади понукает, разве что не пинает в седалище, а я по скользким камням ножки еле переставляю. Ну, может я слегка преувеличиваю, но по факту реально трудно быстро идти по подозрительному и неровному мокрому камню на высоте этажа пятого. Ну да ладно, что я оправдываюсь. Догнали они нас. Но догнали удачно. Дошли мы до удобного для обороны места. Проход тут в скалу нырял, и Диана его закупорила своим щитом, как винную бутылку пробкой. Мы до него дошли, и прям как почувствовали, остановились. Паукана я наверх отправил, осмотреться. Он то их и увидел. Все же охотники тяжеловатые, и прямо как пауки ползать не могут. Но очень стараются. Лезли, как они любят, толпой. Но вот в дырку, в которую ныряет узкая тропка на отвесной стене, они толпой не влезли. Влез один, получил в морду краем щита, свистнул удивленно, получил еще раз, сорвался с тропки и полетел вниз, в панике цепляясь за своих, и увлекая их вниз. Минус три, доложил паукан. Некоторое время охотники собирались с силами, и поэтому я смог доказать, что впереди стоящий щитовик удачливому арбалетчику не помеха. Минус моя любимая бронзовая стрела, и еще один охотник. В глаз попал ему, я прямо горжусь этим выстрелом. Из Многорука как кости выдернули, тряпкой вниз покатился. Для остальных это послужило сигналом, что медлить опасно, и они ринулись на штурм. Двое или трое попытались продавить Диану, как винную пробку внутрь бутылки, еще несколько полезли сверху и снизу. Кажется пара, или даже тройка сорвались. Диана упиралась как кошка которую помыть хотят. Буквально царапая камни щито и ногами, успевая еще и рубить мечом лапы, которые охотники нагло пытались просунуть между её щитом и стеной, и до неё добраться. Я выстрелил из-за плеча Дианы прямо в сосредоточенную харю одного из давящих на неё охотников, и давление ослабло. Я перезарядил арбалет, обернулся проверить не подошел ли кто сзади. Оказалось подошел. Попытался меня ударить когтем своим, но висел он на стене неудобно, получилось у него плохо. А я удачно, практически в упор, разворотил ему башку из арбалета. Не знаю почему так получилось, может в слабое место попал, но выглядело так, как будто арбуз ногой пнул. И тут на меня сверху еще двое упало. Именно что упали. Если бы не карниз и выступ, они бы дальше съехали. Но, не с моим везением. Хотя зря я так. Их двое было, и очень уж они жадно на меня накинулись, друг другу мешая. Я орал и отбивался арбалетом. Но били они меня, и на куски рвали очень назойливо — они мне жвалами своими арбалет размочалили, и несколько раз когтями очень больно в грудь попали. Тот, который мне арбалет жевал, очень многообещающе хрюкнул, и жвалы откинул. В смысле лапки скрутил. Подох, в общем. Я это прям сразу понял. Насмотрелся. А так как он со вторым очень тесно переплетен был, то они мееедленно так по камням вниз поскользили. Я смотрю, а там паукан у дохлого на загривке сидит, в шею его кусает.
Я ему только хотел “молодец” сказать, как меня второй, который живой еще, хвать за бочину, и за собой увлек. Я даже охнуть не успел. Полетел вниз с карниза раскинув руки, как орел. А об воду шлепнулся, как лягушка об асфальт. Ну, больно наверно так же.
К счастью со скалами повезло — пролетел мимо. И вообще я сильно прибедняюсь, вот охотник, который со мной вместе упал, совсем плохо себя показал. Помолотил конечностями по воде, и потоп, как чемодан с кирпичами. Тот которого паукан за загривок цапнул, и то дольше продержался, хотя признаков жизни не подавал. Паукан, хоть и тупой, но сообразительный, сразу к берегу погреб. Ну и я поплыл. Меч Орма, за спиной привязанный очень сильно мешал. Отвязать его не получалось. И даже держать голову над водой, тоже получалось плохо. Я задержал дыхание, и начал погружаться, пытаясь развязать намокшие узлы. И выяснил что глубина мне по брови. Так что я добрел до первого попавшегося плоского камня, который выступал над водой. Подтянулся на руках, и вытащил себя из воды. Обнаружил себя на крохотном островке. С трех сторон меня закрывали камни, а с четвертой был водопад. Но это уже мне паукан доложил, он тоже сюда выплыл. По хорошему, так себе укрытие, но я что-то приуныл. Ну знаете, так иногда бывает, когда не попил, и по жаре несколько часов бродил. Или давление резко упало. Или отравился жестко, и лежишь весь зеленый. Или с Многоруками подрался и с водопада упал. Хотя, если снизу смотреть, то высота не такая большая. Этажа три примерно.
Эти позитивные мысли последние, что я помню. Видимо, дальше был обморок. Вот слово какое не солидное. Потерял сознание от переживаний. Вот так лучше.
Глава 22. Собеседование
Мне снился сон. Я был посередине бесконечного узора, похожего на индийскую цветочную мандалу. Узор был соткан из линий которые светились серебряным как свет звезд, сиянием. И это сияние было холодным и твердым, как лед. Я задергался, попытался привстать и осмотреться, но понял что не могу двинуться. Острый приступ паники, который сменился оглушающим ужасом, когда я понял, что ко мне приближается нечто. Нечто большое, затеняя серебристые линии мандалы, и огромное, как темная планета.
Я задергался сильнее, только для того, чтобы убедиться, что я влип надежно, как муха в янтарь. То что подбиралось ко мне, выбрасывало из себя огромные протуберанцы, сотканные из мрака, и клубящиеся как дым. Я чувствовал на себе взгляд тысячи глаз, и слышал сотни голосов. И все они были безумны.
Я понял, что как только “это” доберется до меня, меня не станет. И тогда я использовал свою способность “проникновение в суть”. Просто потому, что это единственное, что я мог сделать. И лишь полнее ощутил бесконечное безумие и всепоглощающую тьму, что приближалась ко мне. Но это безумие было… Иронично? Тьма заметила эту мою попытку посмотреть в неё. И посмотрела на меня в ответ.
Ужас достиг такой силы, что я забеспокоился и за свое душевное здоровье. Просто, чтобы разрядить обстановку, я сказал:
— Простите, а не подскажите как пройти в библиотеку?
На томительно долгую секунду все замерло.
А потом, так, как это бывает во снах, обстановка сменилась. И вот, я уже сижу в большой комнате, стены которой тонут во мраке. Надо мной висит яркая лампа. Я щурюсь от света, опускаю взгляд вниз, и вижу блестящие металлические кандалы на руках, пояснице и ногах, которые плотно фиксируют меня на привинченном к полу серебристом стуле. Пол из тускло поблескивающего черного мрамора, покрытый узорами из серебрянной проволоки. Меня неожиданно сильно заинтересовал этот узор, но я вижу лишь несколько пересечений, и множество линий теряющихся в темноте, за пятном света.
Я пропускаю момент, когда появляется мой собеседник. И опять, как это бывает во снах, я знаю что надо делать. Это собеседование.
Мой собеседник сидит на стуле с высокой деревянной спинкой. Я не вижу его лица. Я вспоминаю что у меня есть еще один козырь, и пытаюсь призвать паука. Ничего не происходит. Мой интервьюер, неодобрительно качает головой, и извлекает из воздуха папку.
Это серая бумажная папка, с надписью “дело”. В таких хранились бумаги еще при советском союзе. Она выглядит чуждо в тонких холеных пальцах с невероятно длинными, как будто акриловыми накладными ногтями. Вернее когтями — я вижу хищный изгиб. Человек в стуле с высокой спинкой лениво листает листочки папки, где как я знаю, вся моя жизнь.