Восьмое Королевство. Гайд новичка
Шрифт:
— Простите, а у вас курить можно? — говорю я, когда дальше молчать уже не могу. Голос у меня неожиданно звонкий и приятный. Никогда раньше этого не замечал. Мой интервьюер встает, и делает шаг, и оказывается рядом. Это должно быть странно, потому как сидел он шагах в десяти. Но мне все равно. Длинный черный коготь показывает на табличку слева от меня, которую я до этого почему-то не видел. Табличка выдержана в соответствующем комнате стиле — строгая, черная, с серебристыми буквами. Он медленно вращается, потому что висит только на одной серебристой струне, теряющейся в темноте наверху.
“У нас не курят сигареты” — гласит надпись на табличке. Я поворачиваюсь обратно
“Будьте вежливы, и не задерживайте самокрутку” — прочитал я. Я закашлялся, и передал самокрутку обратно. Мой интервьюер снова сидел в своем пафосном стуле в десяти шагах от меня. Но взять из моей руки самокрутку просто протянув руку, и затянуться, ему это не помешало.
— Должен сразу сказать, мне очень нужна эта работа — выдал я, и понял что меня накрыло. Дым, который я выпустил из себя, был серебристым как узоры на полу, и пах фруктами и сладостями. — Задавайте ваши вопросы, я готов. Что там модно? Ставить людей в нелепые ситуации и смотреть как он реагирует? Типа меня уменьшили и засунули в блендер, который через пять секунд включится, и типа, мои действия? — мой молчаливый собеседник покачал в воздухе рукой. Я расценил этот жест как снисходительный.
— Ладно согласен. Мы же тут все серьезные люди. Поговорим о том, что я могу вам дать. — Я хихикнул — Ну тут я не на все согласен. Вы кстати, мужчина или женщина?
Человек в кресле глубоко затянулся, спалив косяк до основания, выбросил окурок, и выпустил дым, как мне показалось, из десятка дыр в теле. А потом повторил свой жест рукой. На этот раз я перевел его, как “не важно”.
— Ну это кому как. Ладно. Я могу… — я всерьез задумался. Видимо наркотик начал действовать, в голове была звенящая пустота. Я могу ходить, спать… Все не то!
“Наркотики убивают” — прочитал я на табличке, которая успела повернуться.
— Нелепость. — сказал я. — Я все время попадаю в нелепые ситуации. Со стороны, наверно, за этим забавно наблюдать.
Человек в стуле с высокой спинкой встал, наклонился вперед, и оказался прямо рядом со мной. Он был лыс, чернокож и очень красив. И два дополнительных глаза, расположенные ближе к вискам, его совсем не портили. И он был заметно больше меня, даже сидя. Раза в два. Он наклонился ко мне, внимательно заглянул мне в глаза. А потом выпрямился, встал со стула, развернулся и зашагал прочь.
“Поздравляю, вы приняты!” — сообщила мне табличка.
— Простите! Извините! — замахал свободной рукой я. — А как насчет оплаты? Бонусы по завершению проекта? Отпуска? Больничные?
Я всерьез забеспокоился что мы не обговорили условия работы. Я же наемный работник а не за идею тут корячусь. А за что я тут корячусь? Деньги? Честно скажу, последнее время они мне особо не нужны. Карьерный рост? Признание? Было бы интересно, если бы профессия была не влипать в ситуации, а тут не хотелось бы идти по нарастающей. Что же попросить, что попросить?!
Пока я лихорадочно обдумывал свои зарплатные ожидания, табличка почти скрылась в клубах дыма от косяка. Как и все остальное, даже свет стал тускнеть.
Говорила мне мама, без ума и жизнь не та. Вот всегда так, когда нужно быстро решение принять, теряюсь.
— Эх, мне бы знать и понимать, что бы мягко всегда падать — я забыл как там было в поговорке, поэтому выдал экспромт. Табличка резко развернувшись, показала мне надпись:
“Условия приемлемы”.
Еще около секунды я сидел не подвижно, потому что у меня было такое чувство, что в моей голове копошатся сотни крохотных, но сильных паучьих лап. Мой взгляд упал на стул, на котором сидел человек с длинными когтями. Вернее на его, все сильнее скрывающуюся в дыму спинку. Она была украшена тонкой резьбой, мелкие фигурки. Я подумал, что это может быть важно, и попытался встать, и подойти поближе, чтобы рассмотреть. Мне это почти удалось, уже разгоняя рукой дым, который скорее впитывался в мою руку, чем рассеивался в воздухе, я успел разглядеть людей и пауков которые занимались… Странным. И тут я проснулся.
Вынырнул я из сна не сказать, что бодрым и отдохнувшим, но учитывая что я спал на голых камнях, все было не так уж и плохо. Тело почти не болело. Я осторожно пошевелился, боли по прежнему не было, зато появились глюки. Глюки смахивали на очеловеченных кайманов — мелкие, чешуйчатые, с козлиными бородками, кривой пастью с острыми треугольными зубами, но высоким лбом и осмысленными глазками. Как современный, воспитанный в городском обществе человек, я инстинктивно улыбнулся, и на секунду запнулся, подбирая слова для приветствия. И тут же вскрикнул от боли, потому что одна из тварюшек кольнула меня в ногу зловещего вида обломком кости, похожим на зазубренный кинжал. Я понял что их много, и они вооружены. Камни, кости, у одного даже кухонный нож Ярика. Мародеры.
— А ну пшли на хер отсюдова, мразота лягушачья — грозно рявкнул я, и увидел что мразота хватается за обнаружившиеся у некоторых переводные шарики. Тогда я добавил, куда более приветливым тоном: — А еще там много еды, дорогой ткани, и даже горячих камней для готовки пищи. Помогите мне дойти домой и все это будет ваше!
Мои новые знакомцы не ответили, продолжая стоять в угрожающих позах с оружием наготове. И посматривая назад. Проследив за ними взглядом, я увидел шамана. Ну то есть такого же каймана, только всего в связках костей, с пышным головным убором из разноцветных лоскутков на голове. Если это не шаман, то я тогда даже не знаю как должен выглядеть шаман. Шаман сидел ко мне спиной, в красной пентаграмме, мерно раскачиваясь в такт только ему слышному ритму. Стоило мне на него посмотреть, как он дернулся, и обернулся, словно почувствовав взгляд. Рожа у него была пожирнее, и смахивал он скорее на варана. Глаза он жутко закатил, и были видны только белки, и самый краешек радужки сверху. но при этом он безошибочно “посмотрел” на меня. А потом сказал, с жутковатым акцентом, возможно из-за не человеческого строения речевого аппарата, но все же на узнаваемом русском языке.
— Ты скажи мне, мил человек, не тая. Ты партийный, али нет?
Глава 23. Тропа Льва
Если не знаешь что говорить, попробуй начать с правды. Но правда должна быть осторожной, как кот на кухне. Правда самая неудобная в мире вещь, и каждый человек вынужден подшивать её под себя, иначе она натрет до кровавых ран. Поэтому я честно признался мелкому скрюченному шаману кобольдов, что я не партийный. После чего тон его изменился на покровительственный, и на дальнейшие вопросы, я смог отвечать половинчато, ссылаясь на то что человек темный. Отсталый. Даже в партию не взяли.