Восьмое правило волшебника, или Голая империя
Шрифт:
За ее спиной стояла дюжина высоких мужчин в превосходных кожаных доспехах, вооруженные превосходно отполированными мечами, ножами и копьями.
— Вы, должно быть, ошиблись…
— Я никогда не ошибаюсь.
Энн едва доставала до желтого полумесяца и звезды на животе женщины в красной коже.
— На сей раз вы не правы. Что все это значит? — невинный тон в голосе Энн таял, как снежный ком под лучами палящего солнца.
— Волшебник Рал приказал привести тебя.
— Волшебник Рал?
— Именно. Волшебник Натан Рал.
Энн услышала, как женщина рядом судорожно вздохнула. Ей показалось, что соседка
— Все в порядке, милая?
Соседка во все глаза смотрела на женщину в красной коже.
— Да. Мне пора. Я опаздываю. Мне надо идти. Можно?
— Конечно. Тебе лучше уйти, — заверила ее высокая блондинка.
Женщина торопливо поклонилась и, пробормотав «Спокойной ночи», бросилась вниз по коридору, обернувшись только раз.
— Ну, я рада, что вы меня нашли, — взглянула Энн в лицо блондинке. — Не терпится повидаться с Натаном. Простите… с Волшебником Ралом.
— Тебе не предоставят аудиенцию с Волшебником Ралом.
— Имеешь в виду, мне не сегодня ночью предоставят… аудиенцию с ним.
Энн старалась быть вежливой, но больше всего она хотела бы избить чародея, свернуть ему шею, и чем раньше, тем лучше.
— Меня зовут Найда, — представилась женщина.
— Приятно познакомиться…
— Знаешь, кто я? Я Морд-Сит, — не дожидаясь ответа, прибавила она. — Предупреждаю тебя из вежливости. Только один раз, так что слушай внимательно. Ты пришла сюда с враждебными намерениями к Волшебнику Ралу. Теперь ты моя пленница. Будешь использовать магию против меня, и я ее захвачу. А потом я или моя сестра Морд-Сит тебя накажем. Очень-очень больно.
— Боюсь, здесь моя магия не сильна, — призналась Энн. — Малая толика. Так что, как видишь, я довольно безобидна.
— Меня не заботит твоя магия. Даже если ты попытаешься зажечь с ее помощью свечу, твоя сила перейдет ко мне.
— Ясно, — произнесла Энн.
— Не веришь мне? — склонилась Найда. — Я заставлю тебя напасть на меня. Не часто мне приходилось завладевать магией ведьмы. Это должно быть… забавно.
— Благодарю, но я слишком устала сегодня, и от путешествия и от всего остального, чтобы на кого-нибудь нападать. Может, попозже?
— Отлично, — улыбнулась Найда. Энн поняла, почему люди так боятся Морд-Сит. — Значит, позже.
— Ну и что ты собираешься делать со мной, Найда? Заточить меня в одной из милых комнаток дворца?
Найда не ответила на вопрос и кивком подозвала двух мужчин. Они подхватили Энн под руки, вырастя, будто огромные дубы с каждой стороны ее хрупкого тела.
— Идем, — Найда пошла впереди.
Стражники двинулись за ней, волоча Энн. Ее ступни касались пола каждый третий-четвертый шаг. Люди в коридоре отшатывались от Морд-Сит, вжимаясь в стену подальше от женщины в красном. Кто-то прятался в открытых лавках, откуда тайком наблюдал за процессией. Все разглядывали невысокую женщину, которую тащили два амбала из дворцовой охраны в блестящих доспехах. За спиной Энн слышала лязг оружия.
Они повернули в небольшой зал и пошли между колонн. Один из стражников бросился вперед распахнуть двери. Через узкий дверной проем они просочились, как вино сквозь ткань.
Коридор за дверью был темный и узкий — совсем непохожий на широкие галереи, по которым прогуливаются жители. Затем они спустились по лестнице. Ступеньки лестницы тяжело скрипели под дубовыми
Когда они спустились, Морд-Сит повела их через лабиринт грязных каменных коридоров. В сырых залах стоял запах плесени. Подойдя к следующей лестнице, они снова стали спускаться по квадратной шахте вниз, в глубины Народного Дворца. Энн думала о том, сколько людей в прошлом шли этим же путем и уже никогда не возвращались. И отец Ричарда, Даркен Рал, и отец его отца, Панис, отличались особой жестокостью. Для таких людей жизнь других ничего не значит.
Ричард все изменил.
Но сейчас его нет во дворце. Зато здесь поселился Натан.
Энн знала Натана уже очень давно — около тысячи лет. Большую часть этого времени она, как Прелат, держала его запертым в собственных комнатах. Пророкам нельзя позволять свободно перемещаться. Но теперь он на воле. И, что еще хуже, он смог захватить власть во дворце — доме предков Дома Ралов. Он — предок Ричарда. Он — Рал. И он волшебник.
План Энн показался ей вдруг неимоверно глупым. Просто поймать его, когда он будет без охраны. Поймать и защелкнуть ожерелье на шее. Такая возможность еще представится, и он опять будет в ее власти.
Женщина приободрилась, решив, что ее план приобретает некий смысл.
В конце спуска Найда повернула направо и пошла по узкому коридору с железными перилами слева. Энн пыталась что-то разглядеть, но фонарь освещал только черноту внизу. Она боялась и подумать о том, насколько глубока шахта. У нее не было мыслей насчет борьбы со своими похитителями, но Энн устрашилась того, что они могут поставить ее на край каменного колодца и просто прикончить.
Их послал Натан. А Натан, каким бы он ни был временами вспыльчивым, не приказал бы сбросить ее в шахту. Энн вспомнила, как держала его в течении веков под замком, какие экстраординарные меры предосторожности предпринимала, чтобы удержать Натана под контролем. Она снова склонилась через перила над чернильной тьмой.
— Натан ждет нас? — как можно дружелюбнее спросила Энн. — Я бы хотела поговорить с ним. Есть одно дельце, которое надо обсудить.
Найда бросила через плечо тяжелый взгляд.
— Волшебнику Ралу не о чем говорить с тобой.
Морд-Сит вела их по тесному каменному коридору. То, с какой мрачной решительностью на лице она шла вперед, пугало не меньше, чем сам коридор.
Наконец Энн увидела впереди свет. Узкий проход вывел к маленькой площади, на которой сходились несколько залов. Везде круто шли вниз воронкообразные лестницы. Энн начали стаскивать по лестнице, и она вцепилась в перила, боясь потерять равновесие, но в этом не было необходимости — ее крепко держали под руки и не позволили бы упасть или сбежать.
Внизу в проходе с низким потолком Найда, Энн и охрана остановились. Слабый свет факелов, воткнутых в поставцы, давал возможность осмотреться. Закопченная комната была наполнена дымом. Стоял отвратительный запах застарелого пота и мочи. Энн подумала, что свежий воздух никогда не проникал в подземелье Народного Дворца.
Справа послышался сухой, отрывистый кашель. Она вгляделась в темноту и заметила двери в стенах. Чьи-то пальцы вцепились в железную решетку крошечного дверного оконца. Иных звуков, кроме кашля, не доносилось из клеток, где томились отчаявшиеся люди.