Восьмой ангел
Шрифт:
И Коктебель обезлюдел. Вот уже сутки благодаря прекрасной работе сарафанного радио на заставу не совались даже насекомые.
Бесы с горя заперлись в караулке и глушили гномью отрыжку. По мере погружения в среду приятных алкогольных грез они предлагали варианты свержения незаконной власти на собственном КПП, но как водится у принявших на грудь, дальше этой самой геройской груди само геройство не шло.
После очередной вылазки по делу (а на самом деле по ветру), один из бесов принес благую весть:
Слышь робя, те, в камуфляже промеж себя грят, шо ненадолго здеся!
Ненадолго здеся это как посмотреть. По мне они уже очень долго здеся!
Да
Скорей бы ужо, встретили!
Так он и на другой заставе пройтить могёт! Там тожо батальоны с охранкой понаехали.
Эт хорошо, шо Федюне с Капутом в Яндах[174] контрабандить не дають!
Точняк! А то соромно таки барыши огребать, поскромнее робятам работ'aть надобно, пущай с нас пример брють!
Сеня, а ежели хмыря где в другом проходе засветють, как мы про то вызнаем?
Так комм пропищит.
Не-а, не пропищит. Мы ж его тогось, тюкнули, шоб значится энти военные на нас не стуканули в головную таможню.
Дурак! У них такие коммы у кожного, на фиг им служебный, давно с конвейера снятый нужон? Чини скорей наш!
Не-а, не починю.
Эт почему ты, бесовское отродье, приказы начальника выполнять отказываешься?
Потому что не из чего чинить-то! Бес вытащил из кармана штанов и продемонстрировал напарникам рассыпь мелких пластмассовых осколков. – Тутоньки и деталек-то не осталось, одни куски поломатые, песчинки какие-то, мелкие…
Вот из-за тебя, Шизоид, мы навсегда станемся жить на КПП со столичным вояками! – и капрал в сердцах отвесил смачную оплеуху проштрафившемуся напарнику.
* * *
Ганс со Страстостеналем догнали Демьяна уже в Тоннеле. Спрятавшись за выступ за несколько метров до завесы дух-сканеров, демон удрученно разглядывал препятствие.
Что не ожидал? – прошептал на ухо бесшумно подкравшийся вампир.
Пост расположился в самом узком месте Тоннеля, и был метров семь шириной. Иллюзию входа создавали густо нависшие сталактиты, поблескивающие слюдой и вкраплениями агата. Однако всю красоту портила дымовая завеса, поднимающаяся из шести сосудов с дух-сканерами.
Попробовать прорваться можно. Их не больше десятка. Не больше десятка мелких зловредных гоблинов.
Мобильных и хорошо вооруженных профессионалов. Это тебе не уличная драка с любителями, оснащенными излюбленными ножками от табуретки. Торопишься ad patres[175]? Неизвестно еще, какие сюрпризы заложены в дух-сканерах. Последние модели развоплощают на атомы на месте, если слепок ауры заложен в черную память.
Ну, это еще не факт.
Тут из-за завесы послышался крики и шум, обычно сопровождающие драку, затем дверь караулки резко распахнулась и со ступенек, подгоняемый тычками в спину, слетел бес. Он приложился затылком о железный порожек, взвизгнул, перекувыркнулся в воздухе, и приземлился возле завесы. Пытаясь собрать глаза в кучку, Шизоид принял вертикально-сидячее положение, потом вытащил из штанцов самокрутку в промасленной бумаге и засмолил. Его душила злость на напарников, на чересчур хрупкую технику, на столичных военных хлыщей, на сволочного демона, из-за которого заварилась вся каша, и, в общем, на вселенскую Тьму. Он принялся пускать в воздух кольца с подозрительным запахом дурман-травы, обиженно при этом приговаривая:
Рогатый побери этого демона! Дракон грят, гад летучий! Всю жизнь нам испортил, шакал трехногий. Нагулял, нагадил чегось, а теперича шукай его с военяками этими проклятущими. Шоб ему икалось до глистов, шоб ему фондя поперек пендя встала...
Эка он тебя чихвостит! – тихонько рассмеялся Ганс, с искоркой.
А может через Гизу нырнуть?
... шоб у него глазенки в задницу залезли, будя он через наш пост ломанется, али чужой какой. Шоб его в Яндах приплюснуло, в Пирамидах припечатало, в Неваде по стенке размазало, а в Оргазмияме развеяло по ветру! Ой робям на всех заставах сейчас ох, как не сладко. Это ж скока мы контрабандой-то уже потеряли! Шоб ему…
Ганс только сочувствующе развел руками. Все было понятно без слов.
Ну, и где ваш Папа Фи? – уныло поинтересовался Демьян, когда они отползли на безопасное расстояние от поста.
Его Страстостеналь остался встречать. Вот, кстати, и они.
Вдалеке послышалась бодрая восточная мелодия с напевами гимна Андеграунда. Только Фаринелли мог позволить себе такое святотатство как переложение государственного символа в джингл шлягера. Вскоре показалась и сама процессия.
Во главе, разумеется, выступал сам Папа Фи. Он тщательно, особенно на гастролях в Среднем мире, скрывал свою принадлежность клану зомби. Клановая печать была одновременно и источником вдохновения для мастера стимулом бесконечно творить над своим внешним видом, и вместе с тем, причиной бесконечных расстройств творца – как и все зомби, он был неисправимо рассеян, поэтому потерянная конечность или, к примеру, нос маэстро были в труппе обычным делом.
Папа Фи в образе вечно живого Элвиса медленно летел на помеле, стилизованном под микрофон со стойкой. Рядом бежала пара джиннов с портативным баром и сервированным закусочным столиком. С другой стороны маэстро сопровождал секретарь гламурный русал Карасик, и на ходу записывал ценные указания шефа в органайзер.
За ними следовала толпа двойников: три Эйнштейна переругивались с Гувером, Распутин шествовал в окружении нескольких Шварценеггеров, Гитлер со Сталиным вели под ручку Анжелину Джоли, Чарли Чаплин мерялся на ходу ростом с одним из последних президентов России… После кучкующихся знаменитостей плелись сопровождающие лица: музыканты, массажисты, визажисты, стилисты, операторы, звукорежиссеры, осветители и прочие. Процессию замыкал обслуживающий персонал, тащивший на головах, в зубах, в руках и прочих свободных конечностях технику и многочисленный багаж труппы.
Увидев демона с вампиром, Папа Фи поднял руку, приказывая остановиться. При этом его кисть улетела в толпу и вся шумливая компания с дикими воплями и руганью бросилась на поиски великой конечности.
Маэстро не обратил никакого внимания на утрату, соскочил с летающего микрофона, потерял при этом левую лодыжку, и опять-таки ничего не заметив, поковылял к молодым людям.
Ну и шоу, вполголоса поделился впечатлением Демьян. – Ему самому кто бы помог.
Nulla fides fronti[176], – отозвался Ганс и галантно поприветствовал Фаринелли: Маэстро! Вы блистательное шоу послежизни!
Рад, рад, бесконечно счастлив видеть достославных отпрысков моей ненаглядной Адочки!
Отпрыска, уточнил Ганс.
Ой, ну конечно, моя нимфочка всегда обожала вампирчиков! – воскликнул Папа Фи и полез обнимать натужно оскалившегося блондина.
Вампир вежливо, но настойчиво снял с себя маэстро, не забыв вернуть ему ухо и волосы с правого виска, а затем развернул в сторону Демьяна.
Отпрыск – он!
А, припоминаю, Адочка же в конце концов выскочила за этого малахольного, как его там…