Восьмой ангел
Шрифт:
Специальной правительственной почтой – вороньей, в клан Гедонисов было доставлено письмо из Красного Дворца.
Малахай сидел на лестнице, ведущей в левое крыло – рабочую часть замка, отведенную ученому под кабинет и мини-лабораторию, и крутил в руках конверт с сургучной печатью Красного Дворца.
Это тебе, протянул он, наконец, письмо растерянному Демьяну. – Прочти, пожалуйста, и нам.
Демьян разорвал дорогой конверт из несгораемой бумаги и быстро пробежался по строчкам.
Меня поздравляют со счастливым воскрешением и приглашают на аудиенцию к Президентессе.
Быстро
Я вроде бы уже сутки как под вашей опекой, удивился Демьян. Он и сам был расстроен. Не ожидал, что война начнется так быстро.
Малахай поднялся, подошел к сыну. Глубоко, так, что дух испугался и спрятался, заглянул в глаза. Потом приобнял, и подтолкнул к лестнице.
Пошли, поговорим как мужчина с мужчиной.
Давно пора! – бросила им вслед (вместе с Ухом) Maman, и отравилась к себе. Перед тем как идти в логово к врагу, нужно узнать, что сулят звезды и пауки.
Демьян сидел в кабинете Pap'a и слушал.
Он и не подозревал, что у него такой крутой Pap'a. Так сделать весь Андеграунд. Одним–единственным геном. Своего единственного сына. Геном продолжения потомства.
Который однажды сотворит чудо. Только кто и когда может заставить этот ген выстрелить?
Слушал, сопоставлял, анализировал. В голове начинала складываться полная картина произошедшего.
Значит, не любовь, не похоть все-таки, а богатство, сила и власть. Красивая упаковка дурно пахнущего содержимого.
Ну что ж, прием, так прием. Есть время подготовиться.
Демьян сосредоточился и медленно мыслетоком потянул Колье[212].
Приди с долгом! – произнес Демьян формулу вызова.
Не могу! – смеясь, ответили на том конце связи. – Привязан.
Демьян прогулялся в будуар Maman и одолжил поисковый алмаз. Активировал. В кристалле появилась убогая палата с единственным больным, утыканном датчиками и окутанном проводами на больничной лежанке.
Полупрозрачный Игорь сидел на подоконнике и весело болтал ногами.
О, привет! – помахал игрок огромному глазу, зависшему в центре палаты.
Здор'oво!
Ну, это достаточно черный юмор в моей ситуации, рассмеялся игрок.
Я за долгом пришел.
Я-то завсегда, только вот, Игорь развел руками, припозднился ты, демон. Опоздал в смысле. Кома.
Тебе ж еще рано, удивился Демьян. – Сам смотрел, месяц-другой там точно еще прописан был!
Эскулапы тоже так обещали. Но вот видишь, нашлись добрые люди, игрок улыбнулся, Подсобили, ускорили…
И кто это тебя так?
Владлен, разумеется. Обязательный, зараза. Обещал душу из меня вытрясти, и не обманул. Чужими, правда руками, но выполнил, и Игорь криво усмехнулся.
– А деньги?
Деньги я успел в банк положить. Спасибо одному идейному. Представляешь, сынок местного Головы, а сам доктором на скорой пашет. Принципиальный. Он меня с турнира увез, ночь я с ним по дежурным вызовам мотался. Холуи Владлена просто не посмели напасть – свидетелей не оставишь, а разбираться потом с безутешным от гнева мэром Владлен видимо не захотел.
А с чего он к тебе такой заботой проникся?
Игорь оживился:
Ты не поверишь! Подошел молодой человек, представился Максом и говорит: «Собирайся. Со мной поедешь, если живым из здания выбраться хочешь». Я ему также: «С чего бы это ему мол, такое дружеское участие проявлять?». А он в ответ: «Мне ангел велела тебя охранять!»
Ангел? Велела?
Ага, и лицо такое блаженное… Ну, думаю, еще хуже Владлена, на шизика попал. Тут к нему мужик седовласый подходит, физиономия такая плакатная, знакомая. «Какие планы?» интересуется у моего собеседника. «Да вот, друга – на меня показывает – хочу у себя погостить пригласить». «Опасный у тебя нынче знакомец, сын! Может прислать охрану?». «Папа! Я уже взрослый, сам разберусь с кем мне в песочнице играть». Седовласый плечами пожал, мол, как знаешь, ко мне развернулся, посмотрел как на покойника, «Не знаю, что вами движет, и кто за вами стоит, молодой человек, но сделали вы Владлена красиво!». Кивнул и ушел. «Батя?» спрашиваю Макса. «Батя, кивает тот, Мэр, если не признал». Тут я же не раздумывал и потрусил вслед за Максом. Вот кстати, и он.
В палату заскочил молодой врач. Он кинул взгляд на страшные мониторы, сноровисто проверил провода и трубочки, оплетающие тело Игоря и искренне вздохнул.
Чего же ты от меня удрал? Как я ей теперь в глаза посмотрю?
Развернулся и ушел.
Демон задумался. Дважды два складывалось в неприятную для его самолюбия цифру пять. Он что, ревнует? Чушь! К кому, к зему? Нонсенс. Но разобраться при встрече не мешает.
Надо же, чужой человек, а переживает! – удивился Игорь вслед мелькнувшему в дверях белому халату. – Бывшая только на третий день прибежала. Как извещение из банка получила, так и примчалась. И то, не чтобы спасибо сказать, а скандал закатить – я же на счет ограничение поставил – полный доступ только сыну и то, после совершеннолетия. Вот она мне тут и рассказывала, коматознику, все, что обо мне думает, Игорь улыбнулся. Как ни странно, много нового узнал.
Так почему же ты все-таки здесь очутился? – Демьян сознательно закрыл для себя тему ангелессы и чужого мужчины. Хотя осадок остался. – Если ты здесь, в коме, значит, до тебя Владлен-таки добрался?
Да, они все-таки дождались, когда я по глупости остался один. Мы проездили с Максом всю ночь. Наутро заехали в банк, оформили выигрыш. Затем завалились к нему домой отоспаться. Макс заснул, а мне так захотелось покурить! Ну, я и вышел. До киоска, увы, не дошел.
Да, Демьян скан-глазом посмотрел на тело Игоря, Обработали тебя знатно! И задумка была хорошая – инвалидом на всю оставшуюся жизнь оставить.
Не учли только мою голову. Отрубился я сразу, после первого удара, а в себя пришел уже здесь. На подоконнике. В ад пока не берут, в рай – не пускают. Сижу, бездельничаю.
Так я за этим и вызвал тебя, чтобы поработать.
А что я в этом состоянии могу? Как от тела отлетаю – сразу терять себя начинаю – не помню кто я, откуда.
Тем лучше. Врать честнее будешь. И тело, опять же, под присмотром.
Итак, чем могу? – оживился Игорь.
Ты станешь мной…
* * *
Очередной прием. Приклеенные улыбки липового расположения. Сколько их на своем веку перевидал Красный Дворец. Наверняка тошнит уже по кирпичику и стены сводит оскомина фальши.