Восьмой ангел
Шрифт:
Многоуважаемые члены экзаменационной комиссии! Уважаемые коллеги и студиозусы! Представляю вашему вниманию чистоту помыслов душ, коих никто и не чаял увидеть раскаивающимися. Эта тема была признана трудной в изучении, тем и привлекла меня перед дипломной командировкой в Средний мир.
Повинуясь велению ангелессы, флакончики выпрыгнули из штатива и медленно поплыли в сторону стола с заинтересованно слушающей экзаменационной комиссией. Как и все подобные атрибуты иерархии, стол был украшен красной материей.
Итак, обстоятельства, подтолкнувшие моего
Речь Кристины текла плавно и логично. Зал, охочий до земных мыльных опер, тем более с реальной основой, слушал, затаив дыхание. Комиссия благосклонно внимала докладчице, изредка покачивая седыми головами в качестве поощрения.
Так продолжалось до седьмого флакона включительно.
Ангелесса уже готовилась приступить к обобщенному заключению, когда из саквояжика выкарабкался последний, восьмой флакон, и, несмотря на попытки кожаной сумки захлопнуть пасть, чтобы не дать стеклянному выскочке выскользнуть, вылетел в зал. По спиралевидной траектории он облетел большую молельную, а затем спикировал в экзаменационную комиссию. Слушатели ахнули, но трагедии не произошло – один из седовласых экзаменаторов, Фома Верующий[199], поймал озорника энергетической сетью и теперь с интересом его рассматривал.
А почему ангелесса не поведала нам о сем интереснейшем экземпляре? – наконец нарушил Фома напряженное молчание, повисшее в зале. По прежнему держа трепыхающийся флакон в энергетическом коконе, словно в авоське, он передал его соседу, межконфессиональному теологу Мартину Лютому[200]. Тому достаточно было одного взгляда на добычу кокона, как его глаза буквально поползли вверх.
И где, уважаемая ангелесса имела честь встретить образчик донора? – не замедлил Мартин со своим вопросом.
Авоська с флаконом пошла по рукам и экзаменаторствующие мудрецы тут же засыпали Кристину вопросами.
Как долго длился контакт?
Контактируемый понял, кто перед ним?
Каким образом ангелесса сподвигла демона на доброе деяние?
Уверена ли ангелесса, что деяние искреннее?..
Кристина в ужасе закрыла лицо руками. Это конец. Так долго скрываться от самой себя, и все напрасно! Хитрый, подлый флакончик, как впрочем, и его хозяин, сумел-таки найти возможность выйти в люди.
Ладно. Все что ни делается – к лучшему. Все равно молчать она больше не в силах. Сегодня повезло им. А завтра может повезти и Кристине. Если будет у нее это завтра.
Кристина отняла руки от лица и гордо посмотрела в зал. Жанна дАрк[201] позавидовала бы.
Я все расскажу. Если из всей моей работы именно эта, пока недоработанная часть, вызвала наибольший интерес, не имею права держать вас в неведении.
Так она еще и продолжить ЭТО хочет? – профессор неестествознания Торак Брахма[202] наклонился к мастеру культуры Дзедуну[203]. – Неслыханная дерзость!
* * *
Мама, со мной все в порядке! Ты что не веришь нашему Панацельсу?
Он всего лишь семейный доктор со средневековыми воззрениями. И совершенно без глубокой специализации.
Darling, чем больше ты даешь на лапу этим эскулапам, тем больше болячек они находят. Давно подозреваю, что этимология слова «врач» берет свои корни от актуального в Аду глагола «врать».
А я-то думал… задумчиво протянул Демьян.
Молчи, когда старшие разговаривают, оборвали сына предки, и Демьян поспешил заткнуться. Он вообще во время этого разговора чувствовал себя маленьким мальчиком с очередной диареей от непереварившихся головастиков из соседского озера.
Поверь генетику, Ада. Никакие хвори земов мальчику не грозят. Я сам формировал его генотип.
Знаю я, что ты там наформировал! – в сердцах воскликнула Ада.
А мне можно полюбопытствовать… попробовал снова влезть Демьян.
Нет! – хором рявкнули оба родителя.
Демьян удивленно уставился на Pap'a, но тот отвел взгляд.
Я сказала в хоспитааль, значит в хоспитааль! – отрезала Ада.
Хорошо, хором отозвались «мальчики».
В семье с Maman рисковал спорить лишь дедушка. И то очень хорошо подготовившись.
* * *
Кристина открыла глаза и увидела потолок. Простая больничная келья. Лежанка с казенным бельем.
Последнее, что она помнит, это закрытое судилище Святой Инквизиции. И она – в качестве повода.
Где познакомиться с представителем темных умудрились вы?
В горах Альп.
Обстоятельства кои сопутствовали?
Он был на грани…
Не сразили темного супостата почему немедля?
Он нуждался в спасении!
Не поразили изверга потом почему?
Не смогла…
Что ангелесса делать изволила на земском курорте?
Заканчивала дипломную практику.
А по сведениям нашим, работа ваша квалификационная уже совершенной была, и вы как послушная гражданка Пентхауа направить должны были стопы свои к родным высотам.
Виновна, простите.
Да, виновна!
Как происходило спасение неправедное?
Чем вы еще помогали демону злокозненному?
Пошто портал в Южные горы активировали?
Виновна. Виновна. Виновна!
Бесконечные обвинения. Ее робкие оправдания. Потом все поплыло перед глазами, сердце забилось часто-часто. К горлу подкатил ком дурноты и… провал.
Нет, мутило ее частенько в последнее время. Скорее всего, это было связано с возвращением к райской пище или с климатической адаптацией, так, по крайней мере, думала сама Кристина. Но чтобы плохо было так сильно, до потери сознания, такого еще не случалось.
Что-то произошло. Нужно узнать, спросить.
Кристина пошевелилась, попробовала встать. Сильная слабость, но все преодолимо. По стеночке, по бортику. В горле сухо. Открыть дверь и… снова провал.
Кристина открыла глаза. Знакомый потолок. Белый. С притаившимся в углу маленьким паучком.
Ты как, девонька? на Кристину обеспокоено смотрел ортодоксальный иудей в черной шляпе. «Патриарх!» узнала Кристина. Сзади шушукалась толпа подхалимов из давешних членов Инквизиции и профессуры.