Воспаление колец
Шрифт:
Фордо чихнул. Интересно, подумал он, только ли от дыма по моим щекам текут слезы?
Рядом громко зарыдал Свэм.
— А ведь Гнусдальф и мне был должен, хозяин! — воскликнул он. — Плакали теперь наши денежки!
В этот миг чморки и тролли с ужасной руганью начали бросать в охранителей кучи мусора.
— Бежим! — крикнул Элерон, схлопотав по лбу бутылкой из-под кетчупа. — Бежим, или они похоронят нас заживо!
И осиротевший отряд умчался прочь. О том, каким образом путники отыскали выход из Умории, до сих пор спорят исследователи Путешествия Охранителей. А о том, как они пробились сквозь заставу у ворот, вообще ничего неизвестно. Известно только, что чморки, несшие тогда караул, все как один на следующий день купили себе позолоченные доспехи.
Когда герои, приведя себя в порядок, начали спускаться с горы по узкой каменистой тропе, на них напал приступ ужасной икоты.
— Если бы Гнусдальф не помер, я бы сказал, что он нас всех вспоминает, — смущенно предположил Лепоглаз.
— С любовью вспоминает, — добавил Гнивли.
Фордо вздрогнул. Ему показалось, что из горных недр донеслось грозное: «ЧТОБ ВАС ВСЕХ РАЗОРВАЛО, ТРУСЛИВЫЕ ПЕНТЮХИ! Я ЕЩЕ ВЕРНУСЬ!!!»
ГЛАВА 10
ЛОМАЙТРУХЛЕНСКИЙ ЛЕС
На очередном привале Элерон провел маленький конкурс на лучшую эпитафию Гнусдальфу. Победил Свэм, в котором неожиданно проснулся поэтический дар. Его творение охранители слушали, то и дело утирая слезы:
Чуть солнце за гору зайдет, И слышно его приближенье... О, чудный запах от носков, Какое носу удивленье! Невзрачный серый прохиндей, Он полон был лихих идей! Мог странствовать туда-сюда, Лишь бы была в мешке еда. Сквозь свет луны ходил старик, И бегал, высунув язык. Он в жуткий мрак, подземный мрак, Ходить не вовсе был дурак! А в общем так большой мастак: Ваятель с острым долотом, Строитель с грубым кирпичом; Могучий фокусник, колдун, Молчун, а вовсе не болтун! Он Страх Глубинный победил — Ему в мурло клинок всадил! Но в пропасть рухнул — вот беда! И не осталось и следа!— Да, Великий Бородач покинул юдоль земной скорби, — торжественно объявил Фордо. — Но кто возглавит нас теперь? И куда мы пойдем?
— Как насчет кандидатуры будущего короля Гондории? — вкрадчиво спросил Элерон.
— Какие проблемы, я согласен вести отряд! — немедленно отозвался Брагомир.
— Пошел в задницу, я себя имел в виду! — схватился за меч Бодяжник.
Брагомир стянул перевязь с Квадратом и оскалил зубы:
— Р-р-р!
— Постойте, друзья мои! — вклинился между спорщиками Лепоглаз. — Я вас рассужу! Ломайтрухлен рядом!
— Дерьмо!
— Р-р-р!..
— ...Это эльфийский рай, там нас накормят и обогреют!
— Мое царство...
— Еще не твое, пока мой папа...
— Заткнись, евнух!
— ...Я готов провести вас к лесу кратчайшим путем!
Лязгнули обнажаемые клинки.
— У-у-у!
— Р-р-р!
— За лесом — река Надуин! Она вынесет нас к самому Рахитану, а там уже и до Мордорвана рукой подать! Ну, вы согласны, чтобы отряд повел я?
— Э-э-э... — Бодяжник озабоченно покосился на Квадрат. — Гм... А эльф говорит дело.
— Эльфы умны, — кивнул Брагомир, задумчиво разглядывая Дрын. — Я согласен. Пускай ведет Лепоглаз.
Спорщики быстро сунули оружие в ножны. Лепоглаз чуть слышно хихикнул.
Гнивли задумчиво подтянул свои штаны.
— Я не слишком настроен идти в Золотарский лес, — сказал он, потупившись. — Тамошние эльфы недолюбливают гномов, и это еще слабо сказано.
— Еще бы им не любить гномов! — ощерился Лепоглаз. — Это же вы при каждом удобном случае величаете Ломайтрухлен Золотарским лесом! Ты мне еще скажи, что это не вы в прошлом году пытались его подпалить!
— Конечно не мы! — честно глядя эльфу в глаза, откликнулся Гнивли. При этом его правая рука со следами ожога спряталась в карман. — С какими-то тремя литрами бензина... — проронил он невзначай. — Кха-а!..
Лепоглаз пожал плечами:
— Не хочешь — как хочешь. Сиди тут или возвращайся в пещеры. Уморийские чморки всегда голодны, и даже такой облезлый гном будет им в радость.
— От конопатого слышу! — огрызнулся Гнивли и первым зашагал вниз по тропе.
Вскоре Лепоглаз вывел отряд на крутой речной берег. Вернее, то, что берег крутой, открыл Гнивли, свалившись из кустов прямо в воду. Пока он, матерясь, выкручивал одежду, герои отыскали тропку, по которой спустились к реке. Поверхность ее была гладкой и блестящей, как стекло. Противоположный берег скрывала завеса белоснежного тумана.
— Это река Невбордель, — сообщил Лепоглаз, зачерпнув горсть воды. — Она кристально чиста и непорочна, как моя родная сестра. И обладает некоторыми волшебными свойствами, о которых я умолчу, чтобы вы не рехнулись. А тебе, Гнивли, будет урок — не бегать впереди батька.
Гнивли достал из-за уха кувшинку и шумно высморкался в реку. Его волосатая грудь была украшена татуировкой неприличного свойства.
— Фу ты ну ты! — прошипел он. — Тоже мне, выискался предводитель!
Наградив гнома презрительной усмешкой, Лепоглаз отвернулся.
— Ломайтрухленский лес на том берегу, единственный и неповторимый, — проговорил он и щелкнул пальцами. — Антре!
Словно повинуясь его жесту, туман быстро рассеялся, и охранители увидели лес. Его исполинские деревья имели пышные зеленые кроны. А также синие кроны, темно-красные кроны, кроны уныло-серые, кроны траурно-черные, кроны фиолетовые, голубенькие и желтые. Это был конец света. Это был пиз... э-э, ну, вы поняли.
— Супрематизм чистой воды, — сказал с отвращением Фордо.
— Да не, шеф, сдается мне, местные эльфы перемудрили с минеральными удобрениями! — предположил Свэм. — Оно ведь как бывает... Помните, в прошлом году под окнами нашей усадьбы уродили желтые помидоры? Ну так а я садил красные. Разок только пописал на рассаду...
— Это волшебный лес, — сухо сказал Лепоглаз. — Волшебный, ясно?
Тут из-за излучины выехала эльфийская шаланда, сработанная из паутины черных вдов и золотистых осенних листьев, приклеенных к паутине эпоксидкой. Два белокурых эльфа в клетчатых рубашках и широкополых шляпах слаженно гребли тремя парами весел [4] и пели грустную песню о чуме, энцефалите и сибирской язве.
4
Сам удивляюсь, как это двое эльфов могли грести тремя парами весел!