Воспитание драконов

Моей драгоценной семерке, дарующей вдохновение. Пока я жив, пока владею щитом и мечом, ты под моей надежной защитой. Верь — я никогда тебя не оставлю.

Моим друзьям и соратникам, благодаря которым книга увидела свет: Дэну Пенвелу, Уоррену Бейкеру, Дейлу Андерсону, Джинни Тейлор и Бекки Миллер. Вы воплотили мою мечту в жизнь.

Моей дорогой любимой жене… Спасибо тебе… за все.

Достойным был драконий род В

былые времена. Но был дракон, воспевший зло, Как учит Сатана. Бежали скверны все друзья, Ведь песни Сатаны Разят, как плесень, души, что К свободе рождены. Но слух пошел, что Сатану Пригрел драконий род, Что он рядится в чешую И песни их поет. Драконы — зло или добро? Всяк разно говорит. Но разве всякий — Сатана, Кто чешуей покрыт? Позор навлек на род людской Один из их числа. Свой род обрек один дракон, Запевший песню зла. Прощенье люди обрели По жертве одного, Найдется ли такой дракон Средь рода своего? Драконы кроются подчас И в душах у людей: Иной — что ангел говорит, Иной — как лиходей. Господь прощает все грехи, Что ты творишь в свой век. Кому еще тебя прощать Дракон ты иль человек?

— Стой, злой дракон!

Билли недоуменно разглядывал высокую призрачную фигуру, закованную в темную кольчугу. Незнакомец напоминал не то какого-то рыцаря, не то ожившего игрушечного солдатика. Но отчего он так разозлился? Разве он может кричать на меня?

Рыцарь взмахнул мечом, который держал в правой руке. Блестящий клинок сверкнул на солнце, и его латы зазвенели в такт проворным и умелым движениям. Взмахнув щитом, он прорычал свой вызов:

— Я не страшусь ни тебя, враг, ни твоего адского пламени! Давай сразимся и тогда увидим, кого хранит Создатель!

Билли открыл было рот, чтобы ответить, но сказать ничего не смог. Его горло раскалилось, как мостовая под солнцем, кислота хлынула из кипящего желудка. Судорожно вздрогнув, он изрыгнул облако горячего пара, обжегшего язык и опалившего губы. Секунду спустя из его разинутого рта вырвался поток огня и, клубясь, обрушился на рыцаря.

Выставив вперед щит, рыцарь попытался укрыться за его толстой броней. Когда огневой столп врезался

в щит, пламя рассыпалось по краям, вырвав из руки у рыцаря меч и пожирая его рукав. Рыцарь затряс рукой, замахал ею, как горящим крылом.

— Распроклятый ящер!

Билли зажал рот ладонью и в щель между пальцами попробовал втянуть холодного воздуха, чтобы охладить свой распухший язык. Что происходит? Неужели это я извергаю огонь? Он думает, что я дракон, что ли?Билли взглянул на свои руки. Обычные руки, по пять пальцев на каждой, ни чешуи, ни когтей. Но что-то было не так. На правом указательном пальце блестело кольцо. Где-то он его уже видел…

Из середины кольца на него глядел темно-красный камень, точно кровавый светящийся глаз, пророческое око таинственного старого оракула, глубокий сосуд бурлящего алого цвета. Этот циклопический взгляд как будто притягивал Билли ближе и ближе к себе, так что даже голова у него пошла кругом. Его уши вытянулись и заострились, рот растянулся в зубастом оскале. Еще несколько мгновений — и превращение завершилось.

— Я — дракон! — закричал он.

Рыцарь снова выглянул из-за щита, держа голую руку на отлете, чтобы не касаться тела. Рукав сгорел дотла. Яркий красно-бурый след на его запястье курился дымком, точно клеймо на бычьей шкуре.

— Ну еще бы! — проревел он. — Я ведь не слепой!

Он снова поднял меч. На этот раз из вершины меча высоко в небо взметнулся луч света, словно луч лазера. Рыцарь с новой силой стиснул челюсти.

— И все же я не страшусь ни тебя, ни твоего адского огня, ни твоих адских крыльев!

Крыльев? Он сказал «крыльев»?Билли оглянулся. Крылья! Он попробовал сделать робкий взмах. Получилось! Взмахнув ими смелее, он почувствовал, как его тело отрывается от земли. Десять футов. Двадцать. Снизу рыцарь-лилипут грозил ему мечом, но он больше не мог разобрать, что тот кричит. Рыцарь пищал, как мышь, попавшая в мышеловку, и его слова рассеивались по ветру и обращались в звон, походивший на звон будильника, а не на угрозы взбешенного воина. Этот звук постепенно затих, словно тамбурин в руках задремавшего музыканта.

Билли поднимался все выше и выше, пока свет совсем не померк. Он достиг черного полога абсолютного покоя и поплыл в редком воздухе, сменяющемся ледяной жгучей невесомостью. Его крылья забились, напрасно ища опоры для тела. Затем внезапно сложились и съежились до размеров крыльев мотылька. Билли, чувствуя себя оледеневшим беспомощным пингвином, который оторвался от земли, точно носок, набитый мраморными шариками, стал стремительно падать сквозь вакуум. Он замахал руками, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы остановить свое падение. Хотелось закричать, но голос заглох в мертвой пустоте. Неужели никто не спасет его? С секунды на секунду он рухнет на деревья или на камни там внизу и переломает себе все кости. Он закрыл глаза. Падение продолжалось…

Билли резко вскочил на постели, вытаращил глаза и принялся озираться в сумраке комнаты. Он тяжело дышал, свесив язык, как усталый спаниель. Вместо холодных и твердых камней внизу под ним и поверх ног было что мягкое и теплое. Закрыв рот, он дрожащими пальцами стал судорожно ощупывать одеяло. У него вырвался хриплый вздох облегчения:

Я спал! Все это было во сне!

Он потер ладонями свои влажные от пота щеки. Никакой чешуи! Он вывернул шею, заглядывая себе через плечо, и руками попробовал ощупать спину, но не давала пижама, которая плотно скрутила его тело, пока он ворочался и метался во сне. Он вскочил с постели и на цыпочках подошел к выключателю, обходя свои незаконченные карандашные наброски, белевшие в предрассветных сумерках точно съежившиеся маленькие призраки. Билли с размаху шлепнул ладонью по стене. Мимо! Еще раз. Ага! Свет!