Воспитание драконов
Шрифт:
Мама поставила сковороду в раковину.
— Нет, спасибо. Папа помоет после завтрака. — Она брызнула на сковороду мылом и повернула кран. — Ты вчера вечером рисовал плакат ко Дню города?
— Нет, я хотел закончить тот портрет для папиного друга.
— Портрет бассета? Собаки доктора Франклина?
— Ну да. Я оставил его на столе, чтобы папа…
— Явился и готов к исполнению приказаний, — перебил его низкий голос. — Он у меня тут.
Билли обернулся и увидел, что отец держит в руке большой лист бумаги.
—
Сделав два больших шага к столу, Билли сел и поставил свой стакан сока у своего локтя.
— Спасибо, — поблагодарил он, протягивая руку к отцовскому кофе. Обхватив ладонью теплую чашку, он широко улыбался и ждал с видом, говорившим: можно мне глоточек?
Отец метнул на него свирепый взгляд, но Билли знал, что это притворство. Хотя густые отцовские брови хмурились и каждая черточка его лица сорока с лишком лет изогнулась под углом сто восемьдесят градусов к подбородку, блеск в его карих глазах выдавал его.
Сделав большой глоток, Билли поверх края чашки наблюдал за отцом, который, пряча усмешку, делал вид, что рассматривает рисунок.
— Аххх! — с наслаждением протянул Билли, отставляя чашку, и вытер рот отцовской салфеткой. — Фотография Мэгги, что тебе дал доктор Франклин, была маленькой. — Билли указал на рисунок. — Но я решил нарисовать ее большой.
— Старина док будет в восторге. Как ты хочешь получить гонорар на этот раз?
Прежде чем ответить, Билли глотнул апельсинового сока.
— Скажи ему: пусть пошлет чек в приют для бездомных животных и укажет на нем мое имя. Они поймут, что им делать.
— Твое имя? Чем они там занимаются? Строят отделение для бездомных кошек имени Билли Баннистера?
— Они и вправду расширяются. Понимаешь, дружкам Гэндальфа нужно жилье получше.
— Да, я помню, на что это было похоже, когда ты выбирал Гэндальфа. Эти кошачьи клетки стояли выше моей головы.
— Так что они любой помощи рады.
— Конечно, но разве ты не хочешь оставить хоть немного денег себе?
— Нет. Завтра на Дне города я еще заработаю. — Билли с улыбкой уставился на кофейную чашку. — Может, мне хватит на собственную кофеварку.
Отец, мельком взглянув на рисунок, как бы невзначай наклонил к себе чашку, но кофе оставалось лишь на донышке.
— Так что мне ему передать? Сколько он должен будет послать?
— Не знаю, — пожал плечами Билли. — Двадцать долларов?
Отец Билли, подняв портрет повыше, снова окинул его взглядом:
— Это, может быть, лучшая из твоих работ. — Он протер стол чистой салфеткой, разложил рисунок и стал сворачивать его в трубку. — Я попрошу пятьдесят. Для дока это не должно быть проблемой. — Пристроив рулон между солонкой и перечницей, он опять взялся за свою сложенную газету.
— Пятьдесят было бы здорово, — согласился Билли.
— Идет. Может быть, дружки Гэндальфа захотят подарить тебе кофеварку на Рождество.
Отец
— Мальчики! — позвала мать Билли из прихожей. — Я слышу, как шумит мотор. Наверное, это автобус. Хотя еще рано.
Билли вскочил на ноги и протянул руку отцу, помогая встать. Он любил ощущать его большую руку в своей, его мужское пожатие, и его наполняла гордость оттого, что он может поднять его, хотя отец был по крайней мере на пять дюймов выше и, наверное, на сорок фунтов тяжелее. Однако жира у него почти не было. Билли знал наверняка, поскольку они часто боролись.
— Больше тренируйся, па! Скоро я тебя одолею.
Отец причесал пятерней свои густые каштановые волосы и рассмеялся.
— Ни за что!
Билли было недосуг причесываться. Он быстрее проглотил остатки сока и направился к двери. На полпути обернулся и спросил, продолжая медленно пятиться к выходу:
— Так ты сможешь изменить свой график на завтра, чтобы помочь мне на карнавале?
— Будь уверен. Помнишь, что я сказал, когда ты спрашивал в тот раз?
Билли улыбнулся и показал пальцем на отца, чей палец, в свою очередь, указывал на Билли.
— Положись на меня, — произнесли они в один голос и одновременно подмигнули друг другу.
Оба засмеялись, и Билли снова заторопился к выходу, чтобы успеть на автобус.
Он вручил матери свой стакан из-под сока, быстро клюнул ее в щеку, схватил рюкзак и выскочил за дверь. Она поморщилась, потирая щеку, но тут же превозмогла себя и помахала ему рукой.
Как бы Билли ни спешил, он заметил это. Он помахал ей в ответ на бегу, но забеспокоился, что, должно быть, выдал свой секрет — секрет своего огненного дыхания. Он старался дышать в сторону, когда они с отцом возились на кухне; один промах — и все стало бы ясно.
Билли оглядел Кордел-роуд — улицу с двусторонним движением у его дома, но автобуса нигде не было видно. Только синий «кадиллак» маячил на углу в двухстах футах поодаль. Странно. Неужели он опоздал на автобус? Он метнулся через дорогу, где была остановка, и поглядел в другой конец улицы. В той стороне автобуса тоже не было.
Когда «кадиллак» начал медленно приближаться, Билли насторожился. Что бы это значило? Может быть, этот парень просто заблудился? Он прищурился, пытаясь разглядеть водителя, но лобовое стекло горело бликами от восходящего солнца. В желудке тяжело забурчало. Не тошнота и не несварение, а более глубокое беспокойство. Гнездо тревоги зашевелилось у него в животе, будто сотня трепещущих колибри.