Воспитание мальчиков
Шрифт:
Смущение усиливается, как под пыткой произносит:
— Извини, мамочка, но вы с бабушкой когда-то… в общем, умрете.
— И дальше?
— Надо же кому-то еду готовить и стирать.
Малолетний прагматик и циник!
Я бы никогда не взяла на себя смелость писать книгу про воспитание девочек, ведь дочерей у меня не было. Подруги смеялись надо мной и называли титиретиком, когда я утверждала, что девочек надо хорошенько баловать. У них закрепится программа потребности в баловстве, и в будущем их все будут баловать: друзья, муж, родственники мужа. Подруги вспоминали фразу из фильма «Снежная королева»: «Детей надо баловать, тогда из них вырастают настоящие разбойники».
Теперь,
— Тебе очень идет, — говорю я. — Ах, какая нарядная девочка!
Внучка хлопает в ладошки — браво, я прекрасна!
Сейчас она любит влезть во взрослую обувь, что-нибудь на себя набросить и — к зеркалу. Ножку назад кокетливо отставит на носочек, пяточкой вертит, головку вправо-влево повернет. Дово-о-ольная! Но если не раздаются комплименты, недоуменно поворачивается: где восторги?
— Очень красиво! — смеюсь я. — Принцесса! Нет, королевна!
То-то же, похлопает в ладоши внучка и отправится за очередным «нарядом». Самое поразительное: она не копирует, не обезьянничает, потому что ни бабушки, ни мама не имеют привычки подолгу вертеться перед зеркалом.
Того, что тендерные, то есть половые, отличия могут проявляться столь рано, я не предполагала. Оказывается, разница в поведении, в пристрастиях мужчин и женщин начинается с пеленок.
Единственная игра, в которую оба внука любят играть, — в космонавты. Мое большое кожаное рабочее кресло выкатывается на середину комнаты, в него забирается «космонавт», тогда еще двухлетний Кирилл. Я начинаю крутить кресло и комментировать:
— На орбиту выходит корабль, пилотируемый космонавтом России Кириллом. Первая ступень отпала, вторая ступень отпала — (скорость вращения все увеличивается), — третья ступень отпала! Торможение, посадка. Куда посадка?
— На Уну (на Луну).
— Здравствуйте, товарищи лунатики! Вас приветствует космонавт России Кирилл! Ура! Помаши лунатикам ручкой. Старт! Полет продолжается — (вращение в другую сторону). — Куда летим?
— На Аре (на Марс).
— Здравствуйте, товарищи марсиане! Вас приветствует…
Постепенно игра усложнялась. Кирилл уже хорошо выговаривал названия планет, сам приветствовал сатурнян, венеринян, астероидцев — иногда требовалась аварийная посадка на астероид или срочная дозаправка (шумные вдохи носом и длинные выдохи через рот — отличное упражнение после бронхитов и других респираторных заболеваний). Как назвать обитателей астероидов, я не знаю. Но и наука, похоже, пока об этом не задумывалась. Поэтому они у нас астероидцы.
Сашура пока только осваивает космические тропы, и ей очень нравится, когда я после вращений и торможения изображаю бурный восторг инопланетян: «Ура! К нам прилетела космонавт России Александра!»
ПРОГНОЗЫ
Не только родные, но и друзья были убеждены, что Никита женится рано, а Митя, с его непростым характером, найдет спутницу жизни не скоро. Характер был, действительно, труднопереносимый. Упрямству и упорству Мити мог бы позавидовать любой диктатор.
Бабушка Алиса, мать мужа, просила меня:
— Скажи Мите, чтобы помылся и переоделся, мы ведь в гости идем.
— Почему сами-то не скажете?
— Ой, не послушает. Знаешь, Наташа, я его иногда просто боюсь.
Если маму и папу Митя часто ставил в тупик, ловил в капкан наших собственных прежних утверждений, то с бабушкой Алисой и подавно справлялся. Мог, например, начать разводить антимонии про то, что если человеку хочется идти в гости в грязных шортах и с чумазыми коленками, то почему ему запрещают? И вообще, для кого он должен переодеваться, разве чужие люди важнее родных? Хотя на самом деле просто не любил все процедуры, связанные с нарядами.
Моя мама, бабушка Саша, часто сокрушалась:
— Мите будет очень трудно жить. С его-то характером. Не то что Никите.
Никита всегда умел пойти на уступки, прикинуться покорным, легко выйти из конфликта. Оставаясь внутренне при своих убеждениях.
И вот сейчас, когда Никите тридцать два, Мите двадцать восемь, я отчетливо вижу, что Мите живется легче и спокойнее. Его демоны растворились в атмосфере, а Никитины засели глубоко.
Митя женился в двадцать два года, а Никита нашел свою единственную, когда ему было под тридцать.
Далее я хочу высказать мысль, возможно, самую важную в этой книге. Никому не дано по детским поступкам определить, каким человек станет в будущем. На детях нельзя ставить штампы, прогнозировать их характеры. В определенном смысле это даже преступно.
Перед моими глазами прошло очень много детей. Я наблюдала взросление моих сверстников и детей приятелей, друзей. Находясь в веселой компании, я могла покинуть взрослых, уйти в комнату к двухлетнему ребенку и обучать его геометрическим фигурам или цветам радуги. Мне процесс обучения, постижения малышом реальности был интереснее, чем высокоинтеллектуальная беседа на кухне. Я люблю детей, как любят музыку — за особое душевное состояние. Дети дарят очищение сознания от лишних напластований — от накруток завиральных идей и тревог. Детский смех промывает мозги так, как и не снилось никакому психотерапевту. Детские слезы настолько умилительны, что и собственные уже кажутся нелепыми. Практически всю сознательную жизнь я окружена детьми, поэтому могу говорить со знанием дела. Среди моих знакомых не было родителей-алкоголиков, или уголовников, или прочих лишенных родительских прав. Небогатая российская интеллигенция — наш круг общения. И мы грешили тем, что приписывали детям будущее, наблюдая их поведение. Жизнь перечеркнула многие прогнозы. Некоторые оптимистические — печально перечеркнула.
Не тревожа раны моих друзей и знакомых, в качестве примера я приведу историю от профессионала, от детского психолога, чьи статьи я редактировала для популярных изданий.
Есть семья, вполне благополучная, у мамы и папы двое сыновей, старшему четыре года, младшему два. К психологу привели старшенького, потому что сладу с ним нет, потому что юлой вертится, на месте не сидит, глаз да глаз нужен, а чуть мамин глаз в сторону — он потоп в ванной устроил или телевизор «для починки» раскурочил, или… или. Что ни день, то сплошные «или». Какой-то бешеный мальчик, ненормальный — намекают бабушки. Надо его докторам показать.