Воспитание православного государя в Доме Романовых
Шрифт:
В результате цареубийства к власти пришел его старший сын Александр, воспитанный Екатериной Великой, эпоху правления которой называли Золотым веком.
Вопросы духовно-нравственного воспитания императора Александра Павловича в отечественной историографии до настоящего времени изучены недостаточно полно. Представителям клерикальной литературы до 1917 г. было рискованно вторгаться в эту область из-за сильной церковной цензуры, а в советский период эта проблематика вообще была обойдена вниманием. Лишь на рубеже XX–XXI вв. появились публикации, рассматривающие церковную политику императора Александра I с различных сторон: от экуменического и библейского движения первой четверти XIX в. [318] и реформ ближайших сподвижников монарха М. М. Сперанского и А. Н. Голицына [319] до личной религиозности государя вплоть до возвращения его в лоно ортодоксальной церкви и легенды «ухода от мира» под именем старца Федора Кузьмича [320] .
318
См.: Пыпин А. Н. Религиозные движения при Александре I / Предисл. и примеч. Н. К. Пиксанова. – Пг., 1916; Пыпин А. Н. Очерки общественного движения при Александре I. – СПб., 2001 и др.
319
См.: Томсинов В. А. Судьба реформатора, или Жизнь Сперанского. – М., 2003; Кондаков Ю. Е. Личность и государственная деятельность князя А. Н. Голицына // Личность и власть в истории России XIX–XX вв. – СПб., 1997.
320
См.: Любимов А. Д. Тайна императора Александра I. – Париж, 1938; Барятинский В. В. Царственный мистик. – СПб., 1912; Тинина З. П. Самодержавие и Русская Православная Церковь в первой четверти XIX в. – Волгоград, 1999 и др.
Первый биограф государя Н. К. Шильдер писал, что царствование императора делилось на три периода. Начало правления с 1801 по 1810 г. им названо временем преобразований и «колебаний» как во внутренней, так и во внешней политике; этот отрезок характеризовался неустойчивостью взглядов монарха, резкими переходами от одной политической системы к другой [321] .
Однако практически во всех трудах отмечалось, что в России начала XIX в. стали распространяться новые религиозные учения и наблюдалось повсеместное устремление умов «к мистике посредством Библии и к чтению Библии по направлению мистики». Откровенное доминирование в стране «первенствующей и господствующей» православной конфессии ушло на второй план.
321
См.: Шильдер Н. К. Император Александр Первый. С. 1–2. Два последующих этапа с 1810 по 1816 г. автор характеризует как прошедшие под эгидой борьбы с войском Наполеона, с 1816 по 1825 г. – в борьбе за сохранение устойчивого порядка в Европе.
Едва ли не главной причиной такого явления можно считать склонность самого государя к религиозному мистицизму и «самостоятельному познанию Бога» [322] . Император Александр «стал мечтать об общей религии человечества, основанной на внутреннем озарении сердца Святым Духом, и о соединении всех народов в братском союзе» [323] .
Эти откровенно протестантские идеи, идущие вразрез с ортодоксальной церковью, император мог впитать только исключительно в юном возрасте, не без влияния своего ближайшего окружения и своих непосредственных учителей и наставников. Одним из них был протоиерей Андрей Афанасьевич Самборский (1732–1815) [324] .
322
См.: Карновин Е. П. Архимандрит Фотий, настоятель новгородского Юрьева монастыря. 1792–1838 // Русская старина. – 1875. – Февраль. – С. 301.
323
Доброклонский А. П. Руководство по истории Русской Церкви. – М., 1900. – С. 666.
324
Биографию священника А. А. Самборского см.: Самборский Андрей Афанасьевич // РБС. Том XVIII. – СПб., 1904. – С. 147–155.
А. А. Самборский родился в 1732 г. на Украине в семье священника. Образование получил в Киевской духовной академии. В 1765 г. был отправлен в Англию по решению академического начальства и по воле императрицы Екатерины Алексеевны. Цель командировки была сформулирована «для обучения агрономии» и для надзора за другими молодыми людьми, также отправленными в Англию учиться [325] .
Одновременно с учебой Самборский стал прислуживать в русской посольской церкви в Лондоне, но поначалу без рукоположения. Через три года Андрей Афанасьевич познакомился в церкви с англичанкой Елизаветой Филдинг, сиротой. Увлечение молодых людей было взаимным, он перевел для нее православный Катехизис и убедил принять православие. 5 мая 1769 г. его избранница была миропомазана, а 6 мая молодые люди обвенчались [326] .
325
Напомним, что первые русские пенсионеры-художники были отправлены в Англию для обучения лишь в 1773 г.
326
Протоиерей А. А. Самборский – законоучитель императора Александра I / Священник Н. Стеллецкий. – Киев, 1896. – С. 5. Далее – Стеллецкий Н.
В том же году умер настоятель русской церкви, и Самборский подал прошение в Святейший Синод о назначении его на освободившуюся должность. Для рукоположения в священники он поехал в Петербург, где его представили императрице и великому князю Павлу Петровичу. На другой день молодой священник «заехал на поклон» к Никите Ивановичу Панину, Григорию Григорьевичу Орлову, Захарию Григорьевичу Чернышову, вице-канцлеру князю Александру Михайловичу Голицыну и другим влиятельным сановникам Санкт-Петербурга. Законоучитель наследника Павла Петровича и по совместительству архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Платон (Левшин) подарил Андрею Афанасьевичу во время его визита «несколько книг и других вещей» [327] . Таким образом, Самборский уже тогда заполучил очень полезные для себя контакты, которые ему пригодились в будущем.
327
Стеллецкий H. С. 6.
Возвратившись в Лондон, отец Андрей начал служить в русской церкви настоятелем, причем на греческом и латинском языках «для православных греков и сочувствующих ортодоксам англичан», и в общей сложности прослужил там 15 лет.
Много позже в письме к своему бывшему ученику, императору Александру I, от 29 декабря 1804 г. отец Андрей Самборский так вспоминал о годах служения на чужбине: «По неисповедимому Божьему провидению начал я первое священнослужение в Великобритании. Сия просвещенная страна да засвидетельствует, с какой ревностью и чистотой совершал я через многие годы богослужение, чувствуя, что чистое богослужение рождает и утверждает в человеке чистую веру, которая едина утверждает царские престолы и сохраняет их неколебимыми, содействием которой народы не мятутся, но пребывают в тишине и единодушии, пребывают всегда верными своему Богу и своему Государю». И далее он добавлял: «По совершении священной должности в храме все прочее время употреблял я для приобретения не собственной пользы, а блага общего – успехов российских художников, кораблестроителей, мореходцев, земледельцев, пользуясь всеми возможными случаями и способами» [328] .
328
Стеллецкий Н. С. 7–8.
В 1780 г. императрица Екатерина Алексеевна вызвала Андрея Самборского в Россию, где в 1782 г. он был назначен ею на пост настоятеля строящегося в Царском Селе Софийского собора.
Государыня, часто бывая в Царском Селе, что отмечалось не раз в камер-фурьерских журналах, наверняка имела возможность слушать проповеди нового настоятеля и хорошо могла присмотреться к нему с далеко идущими целями. Было очевидным ее желание как можно более тесно войти в интеллектуальный и культурный контакт со странами Западной Европы, и это обстоятельство диктовало стремление императрицы обзавестись различными советниками не только «французского» и «немецкого», но и «английского» направления. В этом контексте человек, долгие годы проживший в Великобритании и сохранивший верность российскому престолу и православной вере, мог быть очень полезным для государства.
Напомним, что воспитанием будущего монарха Александра Павловича занималась сама императрица Екатерина II, не скрывавшая своих династических планов, связанных с рождением старшего внука. Причем государыня неоднократно заявляла, что воспитывала обоих внуков «по английской системе», почерпнутой из книг британского педагога и философа XVII в. Джона Локка. Этот выбор, возможно, был продиктован нескрываемой англоманией монархини, которая часто именовала себя другом Англии «по влечению и интересу» [329] . Она утверждала, что смотрит «на английскую нацию как на ту, союз с которой самый естественный и полезный для России» [330] .
329
В этом государыня призналась английскому посланнику Джеймсу Харрису. См.: Тимирязев В. А. Русские дипломаты XVIII столетия в Англии // Исторический вестник. – 1898. – T. LXXII. – С. 243.
330
Письма Екатерины II к Гримму // Сборник Русского исторического общества. Т. 23. – СПб., 1878. – С. 339.
Более того, английский врач Т. Димсдейл доставил императрице от наставницы наследников английского престола мисс Чевелли руководство по методике «Английского Королевского воспитания», и к русским наследникам Александру и Константину были приглашены английские воспитатели [331] .
Высшее дворянское сословие России во второй половине XVIII в. разделялось на галломанов и англоманов. Подавляющая его часть ориентировалась на обычаи, нравы, вкусы общественной жизни французов, а Париж для них, как и для всей Европы, служил образцом утонченного вкуса и обхождения. К Англии поначалу отношение было двойственное: с одной стороны, уважение и подозрительность из-за экономических успехов страны и ее политического устройства, с другой стороны, англичан все же «любили издалека». «Рассудок восхищался, а душа не принимала», – писала Е. Р. Воронцова-Дашкова [332] .
331
Этими обстоятельствами можно объяснить, почему на портретах кисти Б. Уэста (и Р. Бромптона) русские великие князья облачены по подобию и вступают в намеренно равный диалог с наследными английскими принцами.
332
Воронцова-Дашкова Е. Р. Записки // Русская старина. – СПб., 1896. – Т. 9. – № 3. – С. 459.
Однако после Великой Французской революции (1789–1794) произошло охлаждение к Франции. Государыня вдруг объявила, что эта страна заражена излишним свободомыслием и фривольностями, и стала считать французов легковерными, непостоянными и недопустимо вольными в обхождении [333] .
Екатерина Алексеевна стала откровенно демонстрировать свой интерес ко всему английскому: театру, философии, литературе, искусству. Кроме того, она принялась усиленно культивировать английскую систему паркостроения, приглашая в Царское Село английских садоводов и архитекторов [334] , а английские художники стали зарождать в России традиции императорского парадного портрета [335] . На службу начали приглашать английских морских офицеров; бурное развитие получила взаимовыгодная торговля между двумя странами. «Можно сказать, что императрица неравнодушна ко всему английскому, я убеждена в этом мнении», – делала вывод в своем дневнике баронесса Е. Димсдейл [336] .
333
См.: Новиков Н. И. Смеющийся Демокрит. – М.: Советская Россия, 1985. – С. 53–54.
334
См.: РГАДА, Ф. 10. On. 1. Ед. хр. 383.
335
См.: Андреева Г. Б. «Что видит Альбион, увидит то Нева…». О русско-британских художественных связях XVIII–XIX вв. // Незабываемая Россия. Русские и Россия глазами британцев XVII–XIX вв. – Каталог выставки. – М.: Трилистник, 1997. – С. 16–31. Далее – Андреева Г. Б.
336
Цит. по: Андреева Г. Б. С. 16.