Воспитанник Шао.Том 2.Книга судьбы
Шрифт:
— Сегодня тебе не надо торопиться. Сегодня у тебя будут настоящие конфеты.
— Я тогда на завтра запасусь. Незнакомец поднял ребенка на руки.
— В ближайшее время тебе это не понадобится. Хуан не верил и снова заплакал:
— А где вы возьмете?
— В магазине. — По-волшебному и очень просто для малыша ответил взрослый.
Хуан замер.
— Это там, где продают за деньги?
— Там.
— А где их взять?
— Деньги есть. — Так же просто для малыша снова ответил на этот труднейший жизненный вопрос незнакомец.
Теперь уже Хуан от детского счастья не мог остановить свои слезы.
Такое
— Вы не обманываете? — решил по-своему проверить невероятное ребенок.
— Зачем мне обманывать. Мы и девочкам твоим принесем конфет. И еще чего-нибудь интересного. Хотя я и сам не знаю толком какие они конфеты?
Хуан вдруг погрустнел.
— А завтра вы уйдете. Мне обязательно надо запастись, чтобы на потом было.
Показались ватаги мальчишек. Они шумно и деловито набросились на кучи и сноровисто стали рыскать в них, хвастаясь друг перед другом удачной находкой. Самый старший из них ходил невдалеке, руководил операцией поисков. Он иногда искоса поглядывал в сторону Взрослого и ребенка. Собак отогнали в сторону, и те рылись во вчерашних отбросах, от которых исходил тяжелый запах прошлого дня. Незнакомец постоял еще немного, запоминая довольно нередкую картину для городов Латинской Америки и медленно побрел с Хуаном к городу.
Глава вторая
В небольшой уютной гостинице на окраине Асуньона Хан Хуа сидел долго и неподвижно, словно застывший в ожидании варан. Молодые ребята его группы также неподвижными изваяниями расположились по углам номера.
Хуа высчитывал, старался понять Руса, как мог он определить за собой след: интуиция или ошибка противника. Возможно перед смертью заместитель начальника лагеря, спасая свою шкуру, выложил некоторые сведения. Потому брат и бросил лагерь, наперед подозревая, что силовое давление на повстанцев будет определяться его присутствием в их рядах.
Никого не поставил в известность. Хотя… Может быть этот спесивый малый из группы захвата, Педро, и не все сказал. Может. Но может он и не мог знать. Рус никогда не откроет своих планов, тем более мало знакомым людям. Даже, если они одно дело делают. Чей след мог подозревать брат? Янки — понятно. Их агентуры достаточно, чтобы вести наблюдение профессионально. Но они могут иметь приказ и более конкретный: как тогда в Китае.
Глаза Хан Хуа сузились, и он более осмысленно начал размышлять, чувствуя, что где-то на верном пути в своих думах. Полиции в Парагвае о данном случае уже многое известно. Неделя прошла с того дня, какие-то выводы они делают. Американцы не преминут воспользоваться услугами местных детективов. Нападение на лагерь с политзаключенными прошло с изрядным шумом, хоть и в отдаленной глухой местности. Под репрессии подставят неожиданно подвернувшегося монаха. И, что тоже очень вероятно, группу Хан Хуа. Минометный обстрел, большие потери: это та зацепка, которой воспользуются все, кто причастен к лагерю. И хотя Син пришил какого-то подозрительного около вертолета, чувство, что все прошло очень скверно, не покидало Хуа с момента исчезновения Руса.
Сейчас он смотрел на карту Южной Америки и пробовал предугадать возможный путь брата. Но большущий материк ничего не подсказывал озадаченному уму монаха. Обилие разветвленных рек, масса горных районов, заповедные места, где индейцы жили еще
Расстояния большие. Никаких дорожных коммуникаций. Но, и, наверное, безопаснее. Конкретно карта ничего не могла подсказать. Ниточка, чтобы зацепиться, была одна: Рус уже пребывал в свое время в Уругвае, Аргентине и сейчас вот в Парагвае. Второй раз в эти страны он не сунется. Надо быстрее что-то предпринимать, так как у янки и спецотделов местных регионов людей достаточно: они в каждой узловой точке города и дорог. Они не долго будут в неведении относительно местонахождения Руса. И тут Хуа вспомнил, что Педро настойчиво хвастался, что у них имеются свои люди в полиции, в армии. Монах начал медленно складывать карту. Если Педро не блефует и удачно завершил свое дело в лагере, то найти его будет несложно.
От неожиданно резкого звонка в номер монахи замерли. Они никого не вызывали и не ждали. Хуа подал сигнал ребятам, и двое из них бесшумно скрылись за портьерами, третий за дверью ванной комнаты. Ши пошел открывать дверь.
Вошли трое полицейских.
Глаза Хан Хуа остро и немигающе смотрели на них. Он стоял у окна лицом к входящим. Они, косясь по сторонам, медленно подошли к столу.
Старший, непривычно небритый для полицейского, нагло уставившись на на Хуа с уличной грубостью бросил:
— Господа сеньоры, ваши документы, визы на пребывание в стране.
Хуа не отрывая глаз от вошедших показал на Ши. Тот не спеша достал кейс, положил на стол, аккуратно по-чиновьичьи начал открывать замки.
Резкий щелчок послужил сигналом для всех. Мгновение-три ножа воткнулись в полицейских, как в свиные окорока. Своего Хан достал прямо в горло одним движением из рукава. Стилет вошел по самую рукоять. У полицейского удивленно выпучились глаза, разинулся искривленно в конвульсиях рот. Некоторое время он силился что-то разглядеть в монахе. Другие медленно поникли на пол, поддерживаемые отроками. Старший повалился после того, как Хуа выдернул нож. Черная кровь фонтаном брызнула на скатерть. Судорожно цепляясь за край стола, как за жизнь, труп с ускорением шмякнулся на пол.
— Рус прав, — глядя на входную дверь, задумчиво произнес монах, — чутье его не подвело. Кто же нас так плотно обложил?
Аскеты быстро обшарили карманы полицейских. Документ был только у одного, старшего. Остальные-при двух пистолетах, пакетиках с наркотой, под формой тениски с нацистской символикой.
— Это что-то новое.
Хуа ножом вырезал кусок свастики с майки.
— Надо дать знать настоятелю и Коу Кусину. При чем здесь наци.
Быстро скручиваемся и уносим ноги, рядом наверняка есть их люди.