Воспоминания о Рерихах
Шрифт:
Нуця и я завтракали у Луиса, потом поехали все в Аудиториум [270] , где Н.К. прочитал лекцию «Одеяние Духа» для Лиги композиторов. Было свыше тысячи человек, переполнено толпой, успех у Н.К. был изумительный, говорил он чудесно, просто, сильно, плавно. Мисс Бэтрик вела стенограмму. Потом показали костюмы из «Sacre du Printemps», а потом записи оркестра Стоковского.
Когда приехали домой, Юрий просил меня быть на заседании комитета с миссис Ителсон. Рада, что была, ибо в субботу на приеме в честь Н.К. они все хотят подписаться на «Урусвати». Вещь опасная для имени Н.К. и Музея, и нужно это остановить.
270
Большой лекционный
Была у Н.К. Германова, он ей сказал ее [эзотерическое] имя и велел ехать домой к мужу — по Указу. <…>
26.03.30
Утром разбирали почту с Н.К. Много смеялись, когда пришла телеграмма от Леонтин и ее мужа, которые поздравили нас с годовщиной свадьбы [271] . Мы-то и забыли, а слепые вспомнили.
Пришли через Шклявера письма от французского посла, извещающие о благодарности короля Англии и принца Уэльского за получение медали Музея, с благодарностью Музею и лично основателю наших Учреждений Н.К., а также личное письмо Макдональда, английского премьер-министра, [с благодарностью] за медаль. Это огромная победа, все мы чувствуем, как повернутся из-за этого события. Но, несмотря на это, когда Нуця и Луис пошли с Дэвидом Грантом к консулу сэру Армстронгу запросить о причине невыдачи визы, он сказал, что это не его отдел, а капитана Тейлора — паспортиста. Послали телеграмму Шкляверу, чтобы он там действовал. Н.К. чувствует, что получить визу на Лондон придется через Париж, а в Лондоне — визу для Индии.
271
Речь идет о годовщине свадьбы Зинаиды и Мориса Лихтманов. — Прим. сост.
Сегодня Н.К., я и Юрик завтракали внизу в ресторане, Франсис имела с кем-то завтрак и была так зла с утра, что даже не смотрела на нас. Н.К. все это видел и сказал, что хоть на один день можно оставить кислоту и злобу, ибо завтра аукцион, и как же у нас будет успех, если мы наполняем пространство таким настроением?
Н.К. сегодня весь светился, был такой ласковый со мной, добрый, как в начале своего приезда. Сказал Германовой ее [эзотерическое] имя — Альбина. <…>
Днем, окончив уроки, мы беседовали с Н.К. Опять он шутил, был полон ласки, хвалил мою вечернюю секретаршу. <…> Вечером в 7.30 мы встретились у Луиса и слушали по радио лекцию Франсис. Она сказала между прочим, что Издательство Музея Рериха основало «Урусвати», говорила о градации цвета нашего Дома. Но в общем хорошо. Потом мы с Н.К. пошли паковаться, он все шутил и говорил, что я умею паковать, а мама меня в этом не признает. Подарил мне чудную подвеску из бирюзы. Потом пошли к нам пить валериану все, кроме Франсис. <…>
Мы же ставили цены на картины аукциона, то есть нашу предлагаемую цену. Я завтра иду на первый день аукциона. Разошлись все с радостным чувством, полные гармонии. Не забуду я чудного чувства этого дня. И как был полон любви и света Н.К. Он посылал чудные «стрелы» [272] всему пространству, и, конечно, если мы все можем создать такую гармоническую атмосферу, то успех будет во всем.
27.03.30
Утром пришла телеграмма от Е.И., что Нетти приезжает сегодня. Также получена виза на Лондон от английского консула здесь (капитан Тейлор, отвечающий за паспорта). От Шклявера пришло известие о том, что визу в Индию можно лучше устроить в Париже, а также дар земли на французской территории около Калькутты для «Урусвати» от французского правительства.
272
«Стрелами» Учитель М. называл мысленные посылки. — Прим. сост.
Н.К. поехал прочитать лекцию в Дальтон Скул (под покровительством миссис Стоковской). Очень хвалил чудное помещение, кабинеты, театр (лучше нашего), комнаты факультета, комнаты [для] медитаций, советовал мне навестить их. Говорил мне утром, что когда я буду посещать клубы, заводы, госпитали, как мне было Указано, [надо будет] заводить там контакты для Учреждений, точно так же, как и набирать знание для будущего. Также говорил, что хорошо, что я буду получать жалование, — будет больше времени для контактов.
Днем была снежная буря, все волновались, что помешает акуциону <…> Вечером пошли на аукцион Луис, Сидней, Франсис, я. Было продано 86 картин за 42 000$, нам осталось за вычислением расходов около 18 000. Иль Содома, Bishop пошли по 750$ — ужасно мало. Мабюз 7000, Гоген [ранние работы] из Бретани 2000 — что нелепо. В общем, Н.К. говорит, что ничего, ибо очень нужны деньги. Заем продлен на три месяца; Шугарман вызвал Луиса объявить ему, что помолвлен. Н.К. при этом сказал: «Слава богу».
28.03.30
Утром пришла телеграмма от Боссома с запросом, откуда достать визу на Индию и почему отказано в ней. Решено с ним поговорить в Лондоне, иначе он может напутать и сделать лишь хуже. Пошли на последний спектакль Вагнера «Тристан и Изольда». Удивительно пели, а музыка идет все ввысь, весь порыв вылит в ней, столько щедрости, широты, как сказал Н.К.
Вернувшись домой, поужинали и поехали на аукцион. Неважно шло, в общем — получили обратно Райдера, Мартини, Веронезе, Давида, в общем, чистый результат у нас 55 000, ау Светика 12 000 (его Эль Греко пошел за 9500, малый Фрагонар за 1600, а Ренуар за 1000). Конечно, это вычислив все расходы. Ожидали мы 300 000, а потом уже минимум 100 000. Луис очень подавлен, говорил, что нам недостает еще около 100 000. Светик очень недоволен. Н.К. ничего вслух не говорит, но видно, что огорчен. Послали результаты аукциона Е.И. сегодня ночью телеграфом. <…>
Нелегко на сердце, но надо не показывать. Указано радоваться, несмотря на какие бы то ни было результаты.
29.03.30
Прием в музее Н.К. Рериха
С утра начались приготовления к приему. Палмеры очень жалели, что не были на аукционе, когда узнали, какие малые цены давались за картины. В 1.30 дня я заехала за Н.К. к Дэйлу, он у них завтракал, чтобы поехать с ним в Пресс Клуб, где он читал [лекцию]. Он прочел чудесное выступление на тему «Красота как краеугольный камень грядущей эволюции». Говорил о практичности красоты, об устранении уродства из домов, жизни, о разрушительном влиянии отрицания, о самом звуке «нет» и его грубости, и о благом звуке «да» во всех языках. Он имел очень большой успех, все дамы оценили его речь. Он также говорил об энтузиазме и св. Терезе и Жане де Лакруа, которые во время экстаза поднимались на воздух.
Мы приехали домой, надо было смотреть, все ли в порядке. Был получен Флаг для сохранности науки и искусства [273] и первый раз сегодня показан всем на эстраде. В 4.30 зал был переполнен, Луис председательствовал, первым говорил доктор Макгоффин, очень хорошо, так сильно о новом учреждении «Урусвати», о заслугах Н.К. в археологии и науке.
Затем Франсис прекрасно говорила об «Урусвати», потом чудесно просто говорил Н.К., обратился к добрым друзьям, приветствовал их всех, говорил о Звезде Утра, во имя ее он и говорил, о красоте, о том, что «великий ученый есть великий художник, а великий художник есть великий ученый». Он произвел огромное впечатление, все встали, аплодируя и желая ему удачи.
273
Речь идет об эмблеме (знаке) Знамени Мира. — Прим. сост.
Затем был показан фильм о Кулу, потом все направились на второй этаж Музея, где был чай и прием. Было свыше шестисот чел [овек] народу. Были Джеймс, Спей ер, Адольф Оке, Гугенхайм, Леман, Моргентен, Чарльз Крейн, французский консул мистер Монжендр — одним словом, очень большие люди. Все были полны воодушевления и радости, говорили обо всем с восторгом, была замечательная атмосфера подъема. Очень нужная после вчерашней неудачи с аукционом. <…>
Н.К. сегодня был весь светящийся, ласковый, такой огромной доброты и терпимости.