Воспоминания о Тарасе Шевченко
Шрифт:
рядовых, начал его стеснять, но в конце судьба его снова облегчилась: он был переведен в
Петровское укрепление, где комендант был к нему ласков, допускал его к себе в дом и
вообще обращался с ним гуманно. Своим освобождением он считал себя обязанным
ходатайству бывшего тогда вице-президентом Академии художеств графа Федора
Петровича Толстого и отзывался о нем и его семействе с чрезвычайным уважением и
любовью. Через месяц я разлучился с Шевченко, уехавши в Саратов,
Комитет по устройству крестьян, а вернувшись в Петербург весною 1859 года, я не застал
уже там Шевченко: он был отпущен временно на родину и вернулся в тот же год позднею
осенью, когда я занял кафедру в Петербургском университете. Целый год квартировал я в
гостинице Балабина, близ Публичной библиотеки. Шевченко изредка приходил ко мне;
кроме того, мы часто встречались с ним в доме графа Толстого, его покровителя. Так
прошла зима и весна 1860 года. Летом в этот год я перешел на квартиру на Васильевский
остров и был почти соседом Шевченко, жившего постоянно в Академии художеств, в своей
мастерской, где он занимался граверным искусством «eau forte». Своих стихов он почти
никогда не читал мне и неохотно отвечал на мои вопросы о том, что он пишет. Так же точно
разнеслась весть о том, что во время поездки его в Малороссию в последнее время с ним
случилась какая-то неприятная история, приведшая его до /182/ щекотливых объяснений с
властями. Я спрашивал его об этом и не получил от него никакого удовлетворительного
ответа. Осенью 1860 года между знакомыми нашими разнесся слух, что Шевченко
собирается жениться на одной малороссиянке из простонародья, находившейся в услужении
у барыни, жившей в Петербурге. На вопрос мой об этом Шевченко отвечал утвердительно,
но, видимо, не хотел вдаваться в рассуждение об этом предмете, и я, заметивши его
нежелание, не стал более толковать об этом. Спустя немного времени, встретивши его в
театре, я спросил его: «Ну, Тарасе, коли ж твое весілля?» Он отвечал: «Тоді, мабуть, коли
твое, не жениться нам з тобою: зостанемося до смерті бурлаками!» Через несколько дней я
узнал, что Тарас не поладил со своею невестою, нашел в ней мало той поэзии, какую
рисовало ему воображение, и натолкнулся на прозаичную действительность, показавшуюся
175
ему пошлостью. Вскоре я услыхал, что Шевченко заболел [и что болезнь его приписывали
употреблению горячих напитков. Об этом уже давно говорили и с сожалением называли его
пьяницею; но я никогда не видал его пьяным, а замечал только, что когда подадут ему чай,
то он наливал такую массу рому, что всякий другой, казалось, не устоял бы на ногах. Он же
никогда не доходил до состояния пьяного]. В последнее время мы с ним виделись не так
часто, не более одного или двух раз в неделю, потому что я был слишком занят чтением и
приготовлением университетских лекций. Узнавши, что Шевченко болеет, я посетил его два
раза и во второй раз, в феврале, за несколько дней до его кончины, услышал от него, что он
теперь совсем выздоровел; при этом он показывал мне купленные им на днях золотые часы,
первые, какие он имел в своей жизни. Он обещал быть у меня вскоре. 25 февраля утром ко
мне пришел не помню кто из знакомых с известием, что Шевченко утром внезапно умер. Он
приказал служившему у него солдату поставить ему самовар и спускался по лестнице из
своей спальни, находившейся над мастерской; на последней ступени он упал головою вниз,
солдат бросился к нему — Шевченко был без дыхания. В тот же вечер я прибыл в
академическую церковь. Тело поэта лежало уже во гробе; над ним псаломщик читал
псалтырь.
Его погребение происходило на Смоленском кладбище во вторник на масленице. Над
гробом его в церкви до выноса на кладбище говорились надгробные речи по-малорусски,
по-русски и по-польски. Стечение публики было очень большое. Гроб усопшего поэта несли
студенты. После погребения тотчас же земляки Шевченко, жившие в столице малоруссы,
учинили совет о том, чтобы ходатайствовать перед правительством о дозволении перевезти
прах Шевченко в Малороссию и похоронить над Днепром на холме, как завещал сам поэт в
одном из своих стихотворений.
Вот все, что я могу сказать, вспоминая о своем знакомстве с Шевченко. Как о поэте я не
стану здесь распространяться, потому что по этому предмету я высказал свой взгляд в
статье, напечатанной в книге г. Гербеля. Как о человеке могу сказать, что знаю его как
личность безупречно честную, глубоко любившую свой народ и его язык, но без
фанатической неприязни ко всему чужому. /183/
Н. И. Костомаров
ВОСПОМИНАНИЯ О ШЕВЧЕНКО
(С. 180 — 182)
Впервые опубликовано в книге: Т. Шевченко.Кобзарь, з додатком споминок про Шевченка Костомарова
і Микешина. — Прага, 1876. — С. VI — XII. Воспоминания написаны специально для этого издания.
Печатается по первой публикации. ...он выехал в Черниговскую губернию к своим знакомым.— Шевченко
выехал из Киева на Черниговщину 9 января 1847 года, некоторое время находился на Борзнянщине, 22