Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология)
Шрифт:
Причем таковыми не обязательно становятся явления, имеющие историческое или культурное значение. Не случайно Д.Самойлов, например, замечает: "Каждое время порождает свои формы быта. И не только время каждая социальная среда. Эпоха разлома, нестроения и перемешения породила свою неповторимую форму быта — коммунальную квартиру… Коммунальная квартира была и праздником крушения сословных перегородок. Она была присуща времени, а не одной социальной среде". Самойлов, с.21.
При обращении к более поздним периодам жизни, автор обычно отступает от такой подробной детализации пространства. Повествование не разбивается на отдельные семантические ряды, процесс познания мира закончен.
Одновременно меняется и сама структура текста, она уже представляет собой не последовательно сменяющие друг друга различные описания, а достаточно динамичное повествование, где основным структурным элементом становится диалог или авторские характеристики описываемого.
Только при характеристике новой среды обитания героя, куда тот попадает в ходе развития действия, автор вновь подробно прописывает среду обитания. Одну из глав Ильина начинает следующим образом: "Отчетливо и последовательно я помню себя и все, что происходило со мной, лишь с Харбина. Мне не было шести шет, когда из вагона, стоявшего на запасных путях харбинского вокзала, мы переехали в оноэтажный, под железной крышей дом, заняв в нем одну из двух квартир. Окна выходили в палисадник с черемухой и акациями, а крыльцо — на простой двор, где я и дети сосдеей играли, ссорились, плакали, мирились". Ильина, с.77.
Основным изобразительным приемом при создании бытового плана становится деталь. Она помогает реконструировать в воспоминаниях Ильиной тот маленький мирок, в котором она оказывается. С помощью перечисления создается плавная повествовательная интонация, которая придает некую летописность повествованию.
Один из исследователь так определил функциональную роль детали в сюжетной организации мемуарного повествования: "…Как и у Пруста, у Бунина часто не сюжетно — временная последовательность служит основой этого порядка (теологического — Т.К.), а некая деталь, обретая сильную эмоциональную окраску, оказывается связывающим звеном между вещами и событиями совершенно далекими и ничем, кроме авторского восприятия, не связанными". _
Деталь прежде всего помогает автору переместиться в прошлое: "Клетчатая клеенка на круглом столе пахнет клеем. Чернила пахнут черносливом… Кроваво-красный спирт в столбике большого наружного градусника восхищенно показывает 24 Реомюра в тени… Иволги в зелени издают свой золотой, торопливый, четырехзвучный крик". Набоков, с.50. Деталь помогает автору воскресить запахи, звуки, усиливая одновременно конкретную осязательность изображаемого с помощью цвета (черного и красного). Любопытна и метафора — "четырехзвучный крик".
В мемуарах обычно используются различные разновидности детали, в бытовом плане чаще всего встречаются предметная, интерьерная или портретная детали. Здесь она выступает в своей основной функции как «определитель» предмета, вещи или человека, придавая описанию обстоятельность, точность и картинную зрительность. _
Деталь может проявляться из простого перечисления однородных предметов, из которых и складывается общая картина: "В большие холода (а они доходили у нас до сорока градусов) в ворота въезжала обледенелая лошаденка, тащившая на обледенелых санях такую же бочку, а сбоку шла совершенно твердая, такая же ледяная, не вполне человеческая фигура в тулупе, которая от сильного удара должна была бы со звоном разлететься на куски…" Осоргин, с. 134.
В подобных описаниях сохраняется и внутренняя динамичность действия, основанная на последовательном перемещении от одного события к другому. Поэтому встречающаяся в воспоминаниях сходная временная деталь часто вводится через сравнение, отчего и описание становится более зрительным: "Его голова (водовоза — Т.К.) была обвязана тряпками поверх шапки, весь мех которой, как и борода человека и его усы, превратились в белого ежа, растопырившего колючие сосульки". Осоргин, с. 22.
Отметим также точность описаний, проявляющуюся в совпадении одной и той же детали в отдельных воспоминаниях. Конечно, зрительный ряд зависит от стилевых особенностей конкретного автора: ".. и в жизнь нашу вступил водовоз; открывались ворота, заливалась лаем собака, громыхали колеса, плескалась вода из бочки, зимой похожей на обледенелый замок". Цветаева А., 1, с.46.
Часто деталь включается в описание места действия, которое обычно предваряет основное повествование. Упоминание о кожаной мебели придает последующему описанию характер чопорной официальности, как бы подчеркивая некоторую отстраненность хозяина кабинета от реального мира. Ее подчеркивает слово «ареопаг», избранное Г.Чулковым в качестве своеобразного символа происходящего:
"В кабинете хозяина, где стояла темная, несколько холодная кожаная мебель, сидели чинно поэты, читали покорно по желанию хозяина свои стихи и послушно выслушивали суждения поэта, точные и строгие, почти всегда, впрочем, благожелательные, но иногда острые и беспощадные, если стихотворец рискнул выступить со стихами легкомысленными и несовершенными. Это был ареопаг петербургских поэтов". Чулков, с. 146–147.
Соединяя деталь с цепочкой эпитетов, автор усиливает общее впечатление — "темная, несколько холодная кожаная мебель" и одновременно вводит свою ироническую оценку — "читали покорно по желанию хозяина свои стихи и послушно выслушивали суждения поэта". Используя контраст ("несколько холодная" и "читали покорно"), он опосредованно оценивает описываемое.
Интерьерная или пейзажная деталь наряду с предметной формируют внутреннее пространство повествования, и могут стать частью исторического, культурного, бытового, социологического или другого фона.
Одновременно они способствуют созданию рамочной композиции. Подробные описаниями интерьера или природы обычно встречаются в произведениях, написанных в виде хроники, мемуарно — биографических романов и повестей. М.Осоргин, например, сообщает: "Кабачок сора Анджедло назывался Roma sparita — "Исчезнувший Рим". Обширная полутемная комната, в которой сидели только в ненастную погоду, и дворик, образованный высокими зданиями и превращенный в виноградник. В стены влепло несколько античных баральефов"… Осоргин, с.99.
Деталь указывает на место действия, даже без упоминания названия кабачка ясно, что речь идет о южной стране, всего несколькими подробностями автор точно указывает на особенности уклада (полутемная комната, по видимому, прикрытая ставнями от палящего солнца, растущий виноград).
Иногда, правда, деталь только указывает на формирующийся топос, не разворачивающийся автором в отдельную картину: "Не забудем и полной луны. Вот она — легко и скоро скользит, из-за каракулевых точек, тронутых радужной рябью. Дивное светило наводит глазурь на голубые колеи дороги, где каждый сверкающий ком снега подчеркнут вспыхнувшей тенью. Набоков, с.59. Или: "Еще по-зимнему блестящий снег, но небо синеет ярко, по-весеннему, сквозь облачные сияющие пары". Бунин, 2, с.68.