Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология)

Колядич Татьяна М.

Поскольку при подобном изложении событий возникает сложное соотношение прошлого и «сегодняшнего» опыта, можно говорить о второй форме проявления исторического времени, когда оно располагается в основном повествовании, сосуществуя с временем личным и биографическим. Обычно оно проявляется в форме несобственно — прямой речи: "Москва нашего детства: трамваи как диковинка; мирные, медленные конки; синие ватные халаты извозчиков, пролетки, тогда еще без резиновых шин".

Соблюдая временную дистанцию между автором и автобиографическим героем, мемуарист располагает разные впечатления в своей системе времени. В воспоминаниях Эренбурга, например, соединяются факты личной жизни

и исторические события: "Когда мне было пять лет, мои родители переехали из Киева в Москву… Это было в 1896 году.

Сравнивая воспоминания А.Цветаевой, М.Сабашниковой и М.Шагинян, автор работы показывает, что в частях, посвященных детству, исторические события упоминаются или перечисляются. В других частях произведения, посвященных становлению авторского «я» и его вхождению в социальный и культурный контекст, исторические события, прожитые конкретной личностью, не просто упоминаются, но и подробно описываются и комментируются (события шестидесятых годов в интерпретации Л.Зорина в романе "Авансцена").

Историческое время создается разными приемами, центральными среди которых являются ретроспекция, реминисценция, разновременное сопряжение событий, проспекция, перспектива. Ведущим приемом при организации рамочной композиции и исторического фона является ретроспекция, обозначающая взгляд мемуариста из настоящего в прошлого. Наряду с исторической перспективой она способствует проявлению основного признака мемуаров — отстраненности, видения событий со стороны.

При подобном видении события отдаленного прошлого воспринимаются конкретнее и определеннее. Поэтому и возникает двойственность восприятия времени героем — как личного и исторического одновременно, когда происходящее с автором включается в общий исторический поток. "Царь был божий помазанник, потому что при восшествии на престол его помазали особым ароматным маслом, которое назвалось «миро»… Нянька утверждала, что это было божественное вещество". Авторская оценка проявляется в несобственно прямой речи и передаваемой Кавериным оценке происходящего нянькой.

Расширение повествовательного фона и переход в эпический (или философский) планы происходят, когда время воспринимается как эпоха. Соответственно историческое время превращается в эпическое и автор вводит широкие временные параллели. Обычно появление эпохального времени проявляется через вечные или обобщенные образы, укрупнение отдельных событий, введение разнообразных ассоциативных связей, параллельное изображение судеб.

Иногда, в том случае и когда автор выходит за пределы романного пространства, текущее или историческое время сопрягается с мифологическим. Жизнь конкретной личности воспринимается писателем в контексте общечеловеческой истории или жизни поколения, к которому он принадлежит, становясь естественным продолжением, новым звеном в бесконечной цепи человеческой истории.

Биографическое время обычно присутствует в произведениях, где главное содержание определяется изображением процесса познания внешнего мира героем и постепенным переходом его от младенчества к взрослому состоянию. Это обычное «частное» время человека с его началом и концом, причем процесс воспоминания развивается в обратном направлении — из настоящего в прошлое. Не случайно Ю.Олеша замечает: "И я хотел бы пройти по жизни назад, как это удалось в свое время Марселю Прусту".

Иногда движение времени определяется не только с точки зрения чисто бытовой, житейской, но и подчиняется схеме биологического ритма природы. Наиболее последовательно подобная схема прослеживается в такой форме как "повесть о детстве" (произведения И.Шмелева).

В ряде случаев

историческое временя сплетается и из биографического времени отдельных личностей. Так происходит, когда судьба автора воспринимается как одна из жизней, вовлеченных в общий временной поток. И тогда появляются описания историй людей, чья жизнь развивается параллельно судьбе автора и оказывается на нее очень похожей (образы Клавдии Зарембо у Катаева, Коли Ларионова у Кетлинской). Иногда и сам автор выступает в форме своего временного двойника. Подобная схема конструирования сюжета встречается и в литературном портрете (воспоминания И.Одоевцевой о Н.Гумилеве и Г.Иванове, В.Рождественского о А.Блоке, К.Федина о М.Горьком).

Мифологическое время перекликается с личным, поскольку раннее детство предстает конкретно — как цепочка впечатлений, возникших при восприятии внешнего мира, и одновременно как метафора, когда оно становится частью мироздания и тогда через образ детства автором вводится общая модель вселенной, космоса, бытия человечества (образ космоса в произведениях А.Белого и Дон — Аминадо).

В подобной ситуации усиливается роль подтекста, который обозначает переход в мифологическое время, которое начинается с исчезновения времени вообще и погружения в подсознание. Подобное расширение повествования чаще встречается в произведениях писателей русского зарубежья, где традиционны переходы от бытоописания к рассуждениям обобщенного характера и введению темы Родины (произведения В.Набокова, А.Ремизова, Н.Тэффи, И.Шмелева).

В четвертой главе — "Своеобразие организации повествования" охарактеризованы основные стилевые приемы, способствующие соединению мемуарного повествования в единое целое. Автор работы выделяет причинно следственный, ассоциативно — хронологический и монтажный принципы организации.

Современные мемуары писателей представляют собой сложное структурное целое. В композиции произведения соединяются разнообразные составляющие: внутренние монологи, лирические отступления. вставные новеллы, прямые обращения к читателю, описания природы, критические рассуждения, фрагменты писем, документов, собственно художественных произведений. Эта мозаичная картина объединяется личностью автора и его ипостасей — автобиографического героя и повествователя.

Основная повествовательная линия у разных мемуаристов постоянно дополняется описаниями разнообразных исторических, общественных, культурных явлений. Одновременно вводится огромное количество сведений, справочных материалов, обсуждаются самые разные проблемы. Иногда повествование дополняется авторскими комментариями и разнообразными внесюжетными вставками. Движение указанной повествовательной линии всегда направлено вперед.

Однако, линейная схема развития событий носит условный характер, о чем свидетельствуют и высказывания мемуаристов. Так В.Шкловский замечает: "Воспоминания ведь не раскатываются, как рулон, они идут клочками. Я их потом переклеиваю, стараюсь, чтобы все было подряд, чтобы читать было полегче. Но времени прошло много, и жизнь износилась на сгибах и распалась частично".

Упорядоченность событий носит внешний и, если можно так сказать, организационный характер. Она необходима для создания рамочной композиции, внутри которой находятся самые разнообразные события. Не случайно Шкловский замечает: "Хочу вам показать ход времени".

Линейная последовательность развития действия, его непрерывность, четкая временная последовательность зависят в воспоминаниях писателей как от авторской установки, так и от избираемых автором координат, опоры на факты личной жизни или исторические (социальные, общественные, культурные) события.