Восстание Персеполиса

Кори Джеймс

Офис док-мастера был маленьким и очень ярко освещенным. Она назвала себя, свой корабль, и прежде чем смогла узнать еще что-нибудь, новый док-мастер срезал ее налету.

– В качестве военного, судно, зарегистрированное на Церере, под названием Росинант, было конфисковано и перешло под командование Флотом Лаконии.
– Он был маленьким темным человеком в военной форме Лаконии, и на его лице был вид скуки и раздражения, знакомый всем бюрократам в природе. Экран на стене отображал список всех кораблей в медленной зоне, и их статусы: ЗАБЛОКИРОВАН красным, опять и опять, как будто это была мантра. На стойке перед ним светилось имя: ГЛАВНЫЙ СТАРШИНА НАРВА.

– Ладно, - сказала Бобби.
– Ей пришлось прождать в очереди почти два часа, чтобы подойти к окну, и сделала она это не ради того, чтобы узнать то, что и так было известно. Позади нее, плотный ряд тел создавал в помещении ощущение избыточного тепла, и недостатка воздуха.
– Я поняла. Но у меня есть вопросы.

– По-моему я уже рассказал вам все, что вам нужно знать, - сказал Нарва.

– Послушай, шеф, - сказала Бобби, - мне просто нужно выяснить пару уточняющих деталей, и я от тебя отцеплюсь.

Нарва подарил ей деликатное пожатие плечами. Если бы была какая-то спиновая гравитация, он бы склонился к стойке. Он выглядел как парень, который содержит магазин лапши в Иннис-Холлоу на Марсе. Она задавалась вопросом, есть ли тут связь.

– Я владелец корабля, - продолжала Бобби.
– Это постоянная конфискация? Это вы руководите ей? Будет ли мне выплачена какая-нибудь компенсация за потерю судна? Пустят ли меня и мою команду на борт, чтобы забрать личные вещи, если корабль будет конфискован?

– Пару деталей?
– спросил Нарва.

– Да, только эти, - согласилась Бобби.
– Пока.

Нарва вытащил что-то на стойку и щелкнул в ее сторону. Она почувствовала, как в ее кармане загудел ручной терминал.

– Вот форма, которую вы можете заполнить для подачи заявления о возврате имущества или компенсации за потерю судна. Мы не воры. Флот компенсирует, так или иначе.

– Ну а насчет личных вещей, - спросила Бобби.
– пока жернова правосудия Флота медленно проворачиваются?

– Эта форма, - сказал Нарва, и ее ручной терминал снова загудел, - для получения допуска с сопровождением на корабль, чтобы забрать с него свои личные вещи. Обычно она обрабатывается в течение сорока восьми часов, поэтому вам не придется долго ждать.

– Ладно уж, спасибо...
– начала Бобби, но Нарва уже смотрел на человека позади нее и кричал: «Следующий».

– От Холдена и Наоми никаких вестей?
– спросил Алекс.

– Нет пока, - сказал Амос, постукивая пальцем по ручному терминалу.
– Система сейчас сильно загружена. Может быть, сообщения застряли в очереди.

– Наверное застряли в блокировке, - сказала она.
– На Медине нет свободных линий связи, которыми можно было бы воспользоваться без сканирования их системами.

– Похоже на то, что время доставки может увеличиться, - сказал Амос.

– Стандартные протоколы оккупации больше связаны с безопасностью, чем с удобством, - сказала Бобби.
– Отслеживание сообщений, изолированное шифрование, машинная цензура на основе шаблонов, цензура человеком, задержка трафика. И так далее.

"И так далее" включало в себя все, что так внезапно изменилось, и что она не могла контролировать. У нее больше не было ее корабля. Она не могла собрать всех своих людей вместе. Она должна была просить разрешения и сопровождения, чтобы взять свою собственную одежду. Поэтому, не удивительно, что их сообщения застревали в системе Медины. Они нашли бар на внутренней поверхности барабана. Длинная рампа к транспортной точке в центре вращения была забита карами и пешими людьми; некоторые из них направлялись в сторону доков, а многие - как и они - возвращались оттуда. Мрачные выражения лиц были одинаковыми для обоих направлений.

– Я пробыла капитаном около недели, - сказала Бобби, и пиво в ее кружке опасно заплескалось, когда она ткнула рукой с нею в воздух.
– Я имею ввиду, если считать от момента, когда Холден предложил мне это. Или когда мы оформляли документы. Нет, документы были уже потом, так что официально, я думаю с того момента. Хьюстон больше времени контролировал Росинант, чем я.

– Ты напилась, - сказал Алекс, мягко подталкивая ее руку с пивом обратно к поверхности. Он сидел рядом с ней, за длинным столом из искусственного дерева. Амос и Кларисса сидели напротив. У Амоса было пиво в руке, и полдюжины пустых тарелок перед ним, и замедляться он явно не собирался. Перед Клариссой была тарелка холодной, сырой и пожухлой картошки-фри, которую она использовала для создания в кетчупе спиральных узоров.

– Я немного пьяна, - согласилась Бобби.
– Мне только начинала нравиться идея быть капитаном своего собственного корабля, а эти лаконианские жопы забрали его.

На слове "лаконианские", она ткнула своей кружкой в сторону одного из десантников, проходящих мимо бара. Пиво выплеснулось на стол, и попало в картошку Кларриссы. Та, похоже, даже не заметила или не озаботилась этим. Бобби схватила свою салфетку, и в кратком приступе вины только размазала все еще хуже.

– И вот почему тебе нужно подвязать с этим варевом, матрос, - сказал Алекс, просто отняв у нее кружку.
– Нам нужно пропустить этот скорбный этап, и сразу перейти к стадиям "надираем-жопы" и "возвращаем-наш-корабль".

– У тебя есть план?
– спросил Амос. Его тон говорил о том, что он находит это сомнительным.

– Пока нет, но это то, чем нам надо заняться, - ответил Алекс.

– Ну конечно, пара сотен десантников, один эсминец в доках, и одна хренотень - летающее нарушение законов физики, - сказал Амос, сделав паузу, чтобы отхлебнуть пива и вытереть губы.
– Вот это будет адский планище. Я непременно участвую в этом мероприятии.

– Эй, засранец, - завелся Алекс, привставая со стула.
– Я, по крайней мере, хочу сделать что-то большее, чем предаваться самобичеванию.

– Здесь сделать?
– спросил Амос. Он указал на десантников снаружи, на беспилотники охраны, которые теперь летали над каждой частью барабана Медины, людей в форме лаконианского флота повсюду.
– Я уже такое видел. Нас закатали в покрытие. Все, что мы можем сделать сейчас, это попытаться найти в нем какие-нибудь трещины, чтобы прорасти через них.

– Трещины?
– сказал Алекс, а затем откинулся со стуком назад.
– Как долго я тебя знаю? Досих пор я половину времени не имею ни малейшего понятия, о чем ты, нахрен, говоришь.