Восставшая Луна
Шрифт:
— Судя по всему, он был идиотом.
— Вне всяких сомнений. Мы были не лучше, когда скинули Надсмотрщика. Мануэль, ты переживёшь меня. Когда у Луны будет свой флаг, мне бы хотелось, чтобы на этом флаге была изображена золотая пушка и чтобы полотнище флага было чёрного цвета, с косой полосой зловеще-красного цвета, которая символизировала бы наше происхождение от весьма неблагородных предков, происхождение, которым мы можем гордиться. Как ты думаешь, такое можно устроить?
— Думаю, да, если вы сделаете набросок. Но зачем нам флаг? На всей Луне нет ни одного флагштока.
— Он будет реять в наших сердцах… и будет служить символом всех дураков, которые настолько непрактичны, что полагают, будто бюрократию можно победить. Ты не забудешь об этом, Мануэль?
— Конечно нет, и напомню вам об этом, когда придёт время.
Мне не понравились такие разговоры. Оставаясь в одиночестве, проф начал использовать кислородную палатку, но никогда не пользовался ею на людях.
Я и сам догадываюсь о том, что я невежественен и упрям — именно таким я проявил себя в местечке под названием Лексингтон, в штате Кентукки, расположенном в Центральной Административной Области. Единственной темой для разговоров, на которую не было ни специально разработанной доктрины, ни зазубренных заранее ответов на все вопросы, была тема, связанная с нашей жизнью на Луне. Проф велел мне говорить правду и делать особый упор на описании обыденных вещей, тёплых и домашних, особенно тех, которые отличаются от всего, что принято на Терре. «Помни, Мануэль, тысячи жителей Терры, которые совершили короткие поездки на Луну, — это крошечная доля процента населения этой планеты. В глазах большинства людей мы такая же диковинка, как звери в зоопарке. Ты помнишь ту черепашку, которую демонстрировали на выставке в Старом Куполе? Это мы и есть».
В этом он был абсолютно прав. Я жутко уставал оттого, что на меня таращились как на какое-то невиданное насекомое. Именно поэтому, когда эта команда, состоящая из представителей как сильной, так и слабой половины человечества, начала выспрашивать меня насчёт семейной жизни на Луне, я был только рад ответить на их вопросы. Я ничего не приукрашивал, хотя кое о чём говорить не стал — о вещах, которые относятся не к самой семейной жизни, а к тому, что можно рассматривать как дешёвый суррогат этой жизни в обществе, где имеется переизбыток мужчин. Луна-Сити — город семейный и домашний, по стандартам Терры — скучный, но мне он нравится. Остальные поселения очень на него похожи — в них живут люди, которые работают и растят детей, сплетничают и большую часть радостей жизни получают сидя за обеденным столом. Так что и рассказывать особенно нечего, поэтому я готов обсудить то, что они сами посчитают интересным. Все обычаи Луны происходят с Терры, поскольку именно оттуда происходят все её жители. Но Терра велика, и поэтому обычай, пришедший, ну, к примеру, из Микронезии, в Северной Америке может показаться странным.
Женщина — у меня язык не поворачивается назвать её «леди» — заинтересовалась различными видами брака. И прежде всего её интересовало, правда ли то, что на Луне можно вступить в брак, не получив разрешения.
Я спросил её о том, что такое разрешение на заключение брака?
— Да брось ты, Милдред, — сказал её спутник, — первопроходцы всегда обходились без всяких разрешений.
— Но разве вы не ведёте записей? — продолжала настаивать она.
— Конечно ведём, — ответил я, — моя семья ведёт такую книгу, и записи в ней восходят ко времени первой высадки в Джонсон-Сити — мы учитываем все браки, все рождения и смерти, все важные события не только в самой семье, но и во всех её ответвлениях, насколько нам удаётся проследить. И кроме того, есть один человек — школьный преподаватель, — который занимается тем, что копирует старые семейные записи всего поселения. Он пишет историю Луна-Сити — это у него такое хобби.
— Но разве у вас не ведётся официальных записей? Здесь в Кентукки у нас есть записи, которые восходят ко временам, отстоящим от нас на сотни лет.
— Мадам, мы ещё не прожили на Луне столь долго.
— Да… ну хорошо, но должен же быть в Луна-Сити свой городской клерк. Возможно, вы называете его «архивист округа». Официальный чиновник, который следит за такими вещами. Ведёт учёт смертей и тому подобного.
— Я думаю, мадам, что такого у нас нет, — ответил я. — Некоторые букмекеры выступают в роли нотариусов, они заверяют печати на контрактах и ведут их учёт. К ним обращаются люди, которые не умеют ни читать, ни писать и поэтому не могут сами вести свои записи. Но мне не приходилось слышать о том, чтобы кто-то вёл записи браков. Я не говорю, что такого не может быть, но я об этом не слышал.
— Как неформально! Просто чудо! А как насчёт слухов о том, что на Луне очень просто развестись? Я полагаю, это тоже правда?
— Нет, мадам, я не могу сказать, что развестись у нас просто. Слишком много концов придётся распутывать… Давайте возьмём самый простой пример: одна дама, у которой двое мужей…
— Двое?
— Женщина может иметь и больше, а может — только одного. Или брак может быть очень сложным по структуре. Но давайте возьмём самую типичную ситуацию: дама и два мужа. Итак, она решила развестись с одним из них. Пусть они решили расстаться друзьями, второй супруг согласен, и она, без лишнего шума, избавляется от одного из мужей. Ему бы не пошло на пользу, если бы он начал поднимать шум. Ладно, она с ним развелась, и он ушёл. И возникает бесконечное количество проблем. Мужчины могут быть партнёрами по бизнесу — сомужья часто являются партнёрами. Развод нарушает их партнёрство. Приходится урегулировать денежный вопрос. Если жильё записано на жену, то бывший муж, по всей вероятности, должен получить денежную компенсацию или арендную плату за свою долю. И почти всегда это дело затрагивает детей, которые должны получать поддержку и так далее. Целая куча проблем. Нет, мадам, развод — это далеко не просто. Вы можете развестись с мужем за десять секунд, но вам понадобится десять лет, чтобы распутать все концы. А разве здесь по-другому?
— Ну… забудьте, что я задала этот вопрос, полковник. Но если это простой брак, то что представляет собой сложный?
И я принялся объяснять, что представляет собой полиандрия, а также клановые, групповые, цепочные браки и ещё более редкие виды браков, которые люди консервативные, вроде членов моей семьи, считают вульгарными — например тот, что организовала моя матушка, после того как вычеркнула из списка своих мужей моего старика, хотя и не стал описывать то, что она устроила, — матушка всегда отличалась эксцентричностью.
— Вы меня запутали, — сказала женщина. — Какая разница между цепочным и клановым браком?
— Большая. Давайте возьмём мой случай. Я имею честь быть членом одного из самых старых цепочных браков Луны — и на мой, возможно необъективный, взгляд, самого лучшего. Вы тут спрашивали насчёт разводов. В нашей семье никогда не было разводов, и спорю на что угодно, никогда не будет. Стабильность цепочного брака год от года возрастает, потому что мы всё более совершенствуемся в искусстве ладить друг с другом, до тех пор, пока уход одного из членов семьи не начинает казаться чем-то абсолютно немыслимым. Кроме того, для развода с кем-нибудь из мужей требуется единодушное решение всех жён — а этого просто не может произойти. Старшая жена просто не допустит, чтобы дело зашло так далеко.
Я продолжил расписывать преимущества такого брака: финансовую безопасность, прекрасные домашние условия, которые он даёт детям, и тот факт, что смерть одного из супругов, какой бы трагедией она ни была, всё же не может сравниться с подобной трагедией во временной семье, — особенно для детей, которые просто не могут остаться сиротами. Возможно, я в своём энтузиазме перегнул палку, но моя семья — самое важное в моей жизни. Без своей семьи я просто однорукий механик, которого хоть ликвидируй, никому нет до него дела.
— Именно поэтому такой брак стабилен, — говорил я, — возьмите, к примеру, мою младшую жену — ей шестнадцать лет. Похоже, что старшей женой она станет не раньше, чем разменяет восьмой десяток. Но это отнюдь не значит, что все остальные жёны, те, которые старше её, к этому времени уже умрут, на Луне такое вряд ли произойдёт — женщины там, похоже, бессмертны. Но к этому времени все они могут самоустраниться от руководства семьёй — согласно нашей семейной традиции так обычно и происходит. Поэтому Людмила…