Восточная миссия (сборник)
Шрифт:
Естественно, русская контрразведка не могла обойти вниманием такое мероприятие. Подполковник Бессарабов еще несколько месяцев тому назад под видом рядового артиллериста внедрил одного из лучших своих агентов в расчет батареи, где служил Иван Чухломин, которого начали подозревать в содействии Григорию Федулову, и сделал все возможное, чтобы они стали делегатами съезда. Сам Бессарабов тоже поспешил отправиться в Каменец-Подольский.
В длинных коридорах Пушкинского дома его «протеже» быстро нашли Зырянова.
– Семен!
– Иван!
– Знакомься, это мой боевой
– Игорь Петровский!
– Очень приятно…
– Ты откуда прибыл?
– Из-под Бережан.
– А мы из-под Ковеля… Слыхал?
– А то как же… Где-то там и наш общий друг Григорий! Если жив, конечно…
– Жив! Что ему будет?
– А ты откуда знаешь?
– Встречались прошлым летом…
– С тех пор воды много утекло…
– И то правда… Но если б с ним что-то случилось – я бы слыхал, точно…
Они, не сговариваясь, повернули головы направо и увидели… Федулова. Тот шел бок о бок с незнакомым капитаном и что-то доказывал ему, размахивая длинными руками…
– Гриня!
– Иван! Сеня! Вы тоже тут?
– Как видишь!
– Знакомьтесь, это товарищ Колупанов.
– Гусь свинье не товарищ, – прошипел Петровский, провоцируя оппонентов на непредсказуемую реакцию.
Но ничего такого не случилось.
– Да, товарищ! – твердо молвил Колупанов. – После рабоче-крестьянской революции, в которую несомненно вскоре перерастет эта империалистическая бойня, мы все так будем обращаться друг к другу…
«Вот сволочь! Благородный – а туда же! – мысленно выругался контрразведчик. – Эх, поставить бы вас всех к стенке, пользуясь моментом. Прямо здесь. В Пушкинском доме. И тогда взяться за немцев с австрийцами…»
А вот ингерманландцы своих делегатов на съезд не посылали.
И вообще дивизию Келлера революционные настроения как-то минули.
А вот украинизация – нет. Этот процесс начался чуть позже и закончился весьма печально и для самого начдива, и для многих его офицеров.
О чем, впрочем, уже говорилось…
В работе съезда приняли участие Брусилов и Керенский. Посетив фронт на закрытом легковом автомобиле и лично убедившись в ослаблении войсковой дисциплины, министр решил передать Алексею Алексеевичу всю полноту власти в армии. Тот не возражал. И начал готовить наступательную операцию.
Нанесение главного удара возлагалось на 11-ю и 7-ю армии (последнюю недавно возглавил генерал Леонид Николаевич Белькович). Первоочередной задачей определили очередное взятие Львова.
Левый фланг 11-й армии должен был прорвать укрепления неприятеля в районе Зборов-Золочев. 7-я армия – наступать на Бережаны.
На этом направлении им противостояли 2-я австрийская армия Бем Эрмоли и немецкая группа войск графа Феликса фон Ботмера.
И русские стратеги решили ударить между ними!
Для этого 11-я армия получила дополнительно 6 армейских корпусов (1-й Туркестанский, 32, 5, 17, 49-й и 6-й) и 7-й конный. 7-я армия – 5 АК (41, 7, 34, 22-й и 3-й Кавказский). 8-я армия Корнилова на вспомогательном южном участке фронта – 6 корпусов (33, 12, 16, 11, 23-й и 18-й).
В резерве главкома ЮЗФ остались два гвардейских, 5, 25, 45-й армейские и 5-й конный корпуса.
Во всех районах запланированного на 3 июня наступления русские имели преимущество над противником в живой силе и вооружении.
Керенский лично приехал в Озерну и выступил перед солдатами, после чего в Петербурге начались демонстрации в его поддержку. На смену большевистскому «Долой войну!» пришли патриотические лозунги: «Война до победного конца!» и «Доверие Временному правительству!».
А в самой Озерне ситуация не изменилась.
Что ни день – то новый революционный митинг.
На одном из них выступил главный смутьян некто штабс-капитан Дзевалтовский-Гинтовт, недавно избранный командиром роты (позже с его именем свяжут крах тернопольского наступления):
– Временное правительство пытается придерживаться договора с союзниками. Этот договор принят царским правительством, преследовавшим цель захвата Дарданелл, уничтожения Турции, раздела Германии. Ради чего он принимался? Ради наживы капиталистов, блага правящих классов, а совсем не ради блага трудящихся России. В тот час, как министр Керенский призывает солдат к наступлению, российские капиталисты наживаются на продовольственных заготовках, на поставках в армию рухляди, барахла и всякой гнили. Защита революции состоит не в наступлении и не в убийстве таких же трудящихся австрийцев и немцев, как и наши солдаты; защита революции в том, что наши солдаты должны протянуть руку через окопы немцам и австрийцам и призвать их осуществить у себя то же самое, что осуществили питерские рабочие у нас. Кто за наступление, тот враг революции, тот за капиталистов, за реставрацию старого строя! Кто против наступления, тот искренний друг народа, тот настоящий защитник революции!
В Луцк подполковник Бессарабов возвращался в легковом автомобиле, за рулем которого, вглядываясь вдаль, горбился капитан Левчук – тот, кто на съезде представлялся артиллеристом Петровским.
– Ну, что скажете, Игорь Петрович?
– Мир переворачивается, Олег Иванович… Совсем немного осталось до того «счастливого» момента, когда «кто был никем, тот станет всем», как поется в революционной песне…
– В кого же тогда превратимся мы?
– В быдло, господин подполковник, в лакеев новой власти…
– Слыхали, что вытворил Дзевалтовский в Озерне?
– Нет…
– Собрал около себя две роты непокорных солдат и пригласил на разговор самого Керенского!
– Вот нахал!
– А тот и повелся… Подошел, начал рассказывать, для чего предпринято это наступление…
– Нет ничего хуже, чем переубеждать тех, кто уже все для себя решил…
– Точно! А как вам наши солдатики?
– Зырянов – парень хоть куда. Шустрый. Со стержнем в середине… Что он на съезде делал – до сих пор не понимаю! Чухломин – типичный представитель серой массы. Никому не верящий. Во всем сомневающийся. А Федулов – лидер. Баламут. Смутьян. Он еще не одного на революционную тропу склонит…